Маркус поднял ладонь, и пламя над ней стало ярко-красного цвета. Он сжал пальцы в кулак, и цвет огня изменился на ослепительно-белый. Бумаги на его столе начали плавиться. Эрика прикрыла глаза не в силах выносить расползающийся по комнате удушающий жар.

Что значит, он был драконом? Этого не могло быть! Драконы были ящерами, а Мар… профессор был человеком. Эрика знала это, как никто. Она была близка с ним три года. Видела его, не скрывающегося под личиной сурового профессора.

Хотя, если судить по объятому черным огнем без какого-либо амулета или заклинания мужчине перед собой, все же не так уж и близка она ему была. Минуты шли, а чары не исчезали. Наоборот, пламя распалялось еще больше, и несдерживаемая ничем магия выплескивалась во внешний мир, плавя воздух и обжигая кожу.

В обсидиановых глазах сверкали яркие искры, являя суженные от гнева зрачки. Тонкие губы были плотно сжаты. Над ладонями полыхали ослепительно-белые лепестки огня. Маркус вдруг взмахнул руками, и две огненные струи устремились к Эрике. Она сжалась, готовясь к боли и мгновенно вспоминая тот единственный раз, когда он обратил на нее свой гнев на первом курсе. Сердце застыло в груди, пропуская удар.

Пламя не объяло ее. Оно ударилось в стены по обе стороны от нее, и камень начал плавиться, жидкими струйками стекая на пол. В воздухе запахло чем-то невыносимо тяжелым.

Эрика всхлипнула. Попади он в нее, от нее не осталось бы ничего, если уж камень не пережил его гнева.

— Убирайся, человечка, — жутко прорычал Маркус. — Больше никогда не попадайся мне на глаза. Забудь о моем существовании и только попробуй кому-нибудь рассказать о том, что здесь произошло. Я убью тебя, Нюберг. Это не вызовет у меня никаких проблем.

Эрика подняла голову, заглядывая в лицо любимого мужчины, который смотрел на нее так, словно она была никем, пустым местом. Гнев исказил его черты, и он жутко зарычал, отчего черное пламя вспыхнуло еще ярче, плавя воздух вокруг него.

— Пошла вон!

Эрика вздрогнула, развернулась и выскочила в коридор, неосознанно закрывая дверь за собой. Слезы слепили ее, когда она бежала по коридорам. Под ногами мелькали ступени, плиты коридоров, дорожки сада.

Маркус бросил ее! Заявил, что она была его временным развлечением. Он был драконом. Она была человеком. Он просто играл с ней. А она влюбилась в него!

Боль сдавливала грудь в удушающих тисках, горло сковало льдом. Что-то натянулось внутри нее, словно струна, и лопнуло, пронзая сердце ледяной иглой и заставляя его пропустить удар. Пустота холодом растеклась в животе, и ноги подкосились.

Эрика упала, больно ударившись коленями о каменный пол. Сжавшись в клубок, она разревелась.

Чьи-то руки подхватили ее и куда-то потащили. Она не знала, кто это был и куда ее вел. Ей было все равно. Все перестало иметь смысл, и Эрика хотела просто закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. Хлопнула дверь, и ее усадили на что-то мягкое.

— Чтоб тебя, Маркус.

Эрика разревелась еще громче, услышав имя, причинившее новую порцию боли, от которой скручивало внутренности и ледяное пламя сотрясало тело.

— Нюберг, посмотри на меня, — потребовала профессор Мезей. — Ну же, девочка. Контролируй себя, ты не можешь сорваться теперь, когда до твоей свободы осталось всего несколько дней. Нюберг, ты слышишь меня?

Эрика подняла голову, захлебываясь в истерике. Дыхание рваными всхлипами вырывалось из груди. Все тело колотила дрожь. Она впивалась пальцами в собственные плечи, как если бы это могло помочь ей успокоиться.

Глаза наставницы поймали ее взгляд, и тонкие брови нахмурились. Она сжала губы и вдруг обняла ее, крепко прижимая к своей груди.

— Мне жаль, Эрика. Мне так жаль, — прошептала она. — Он идиот, который не увидел самого главного. Пожалуйста, не плачь из-за него. Ты гораздо больше, чем он заслуживает.

— Он… Он…

Эрика задохнулась, не в силах сказать, что он был драконом. В голове вспыхнуло его обещание убить ее и безразличие в обсидиановых глазах. Страх волной прокатился по телу, и судорога свела руки и ноги, язык онемел.

— Он идиот, — закончила за нее наставница и отстранилась.

В ее руках что-то появилось, и она сунула какой-то мешочек под нос Эрики. Она невольно втянула воздух на очередном всхлипе, и приторная вонь каменной лилии ворвалась в ноздри. Сознание онемело, и все перестало играть какую-либо роль. Руки и ноги стали невообразимо тяжелыми.

— Поспи, Эрика, — прошептала наставница, нежно гладя ее по волосам. — Тебе нужно успокоиться, чтобы взять себя в руки и снова контролировать свою магию. Мы ведь не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось. До твоей свободы осталось всего ничего. Всего пара недель, и ты сможешь контролировать свою жизнь сама, не завися ни от кого. Сможешь сама выбирать свою судьбу. Поспи, девочка.

Невыносимая тяжесть навалилась на нее, думать стало трудно. Эрика не смогла перебороть слабость, мгновенно сковавшую все тело. Веки закрылись, и сон обрушился на сознание, лишая всех мыслей и погружая во мрак без сновидений.

Маркус судорожно дышал, стоя посреди полыхающего кабинета и впивался ногтями в ладони. Камень плавился под ногами. Диваны полыхали яркими факелами. Каминная решетка расплавилась, превратившись в белую лужу. Гобелены и картины давно истлели в пепел.

Маркус зарычал, но был не в силах взять собственные эмоции под контроль. Сердце в груди разрывало от боли. Пламя срывалось с губ и рук, уничтожая все вокруг.

Он оттолкнул Эрику, причинил ей боль.

Но ведь он этого и добивался! Хотел избавиться от нее в своей жизни, где ей было не место. Она была человеком, ей не место рядом с драконом.

Проклятье!

Маркус зарычал, и на этот раз уже дубовый стол вспыхнул, как спичка. Он безразлично смотрел, как уничтожалось все вокруг него. Святое пламя, ему было плевать на вещи! Он только что уничтожил ту, кого любил.

Проклятье! Она была человеком. Он не мог любить ее. Он был драконом. Он должен был следить за чистотой крови. Их практически не осталось! Маркус был старшим своего рода, на нем лежала ответственность за всю его семью. Он не мог рисковать, связывая свою жизнь с человеком.

Маркус низко опустил голову, тяжело дыша, но не в силах унять пламя в крови. Вся его сущность рвалась наружу, требовала найти и вернуть его пару. Металлический запах крови коснулся носа, когда ногти порвали кожу на ладонях. Перед внутренним взором застыли преисполненные боли и отчаяния ларимаровые глаза.

Ледяная игла пронзила сердце в миг, когда за Эрикой закрылась дверь. Грудь сдавило так сильно, что невозможно было сделать ни вдоха. Кровь превратилась в вязкую лаву. Драконья сущность толкнула его вслед за девушкой, но разум не позволил сделать ни шага. С тех пор Маркус стоял и чувствовал, как его разрывало на части.

Он напугал ее, оттолкнул. Разбил ее сердце и уничтожил свое.

Эрика была человеком. Она переживет и найдет себе кого-нибудь другого.

Маркус же… Когда-нибудь он найдет драконицу, с которой продолжит род Хольст. Он прожил только треть своего срока, и у него еще будет время оправиться от разбитого им же самим сердца. Он не мог быть с человеком. Дракон не мог быть с человеком.

Боль скрутила внутренности, и обжигающее пламя прокатилось по венам словно в наказание. Хотя он заслужил. Маркус уничтожил себя сам. Оказался таким слабым, что влюбился в человечку и подарил ей свое сердце, свое дыхание. Теперь же он наконец вспомнил, кем был, и оттолкнул ее, прогнал из своей жизни.

Его сердце было разбито. Его больше нет. Маркус сам обрек себя на это. Он никогда не найдет свою истинную пару, не полюбит никого другого. Кто бы из дракониц ни решил продолжить с ним его род, они обрекут себя на жалкое сосуществование. Маркус не сможет полюбить их в ответ, потому что оказался слаб, подарив свое дыхание и сердце человеку. Вот только он оттолкнул Эрику, разбил ее сердце и уничтожил их возможное будущее.

Дверь неожиданно распахнулась, и в полыхающий кабинет вошла разъяренная Бригитта, скрытая под защитным покровом. Тяжелая зачарованная створка громко хлопнула, когда она с размахом закрыла ее.