- О, Константин Гаврилыч! Какими судьбами? В отпуск?
Интонация голоса моего зайца в этот момент очень напоминает голоса чеховских персонажей. Толстый и тонкий. Подобострастная интонация. Его собеседник что-то цедит в ответ.
- Василич, - забегает он в вестибюль. - Ты знаешь, кого везешь?
Оказывается, я везу директора того самого завода. Того самого! На котором ширпотребом делается знаменитая наша "Бирюса"! А у меня ж холодильник старый… А дефицит же кругом!
Холодильник этот, "Бирюсу-1", добывал я в 1966-м году в Ярцево, что на Енисее. Их тогда завезли баржей на орсовскую базу, или коопзверопромхозовскую, не помню, но наши летчики, что там базировались, разнюхали. А со светом в Ярцево в те времена еще были перебои, и почти никто из местных жителей не рисковал покупать дорогую и не совсем еще известно зачем нужную в хозяйстве вещь, да еще когда света не бывает. Обходились ямами-ледниками, где браконьерская осетрина спокойно хранилась.
И мы, енисейские летчики, наладили снабжение нашего авиагородка дефицитными холодильниками. Часто летая спецрейсами по заказам того же орса, туда полные, а назад пустырем, мы заезжали на базу, подгоняли грузовик и набивали полный Ан-2 этими прекрасными и по тем, и даже еще по нынешним временам аппаратами. Тот, что я привез себе, работает у меня на даче до сих пор, аккурат сорок лет. И как еще морозит!
Но ко времени моего рассказа, к 91-му году, возникла потребность приобрести морозильник той же надежной марки. Забил его вареной колбасой, мясом, салом, рыбой - все ж не так часто тогда будешь по очередям стоять.
Это менталитет наш, доперестроечный, еще подсказывал такие мысли. А за бортом в 90-е годы уже появился товар, уже дефицита почти не было - но не стало денег! И мы еще не могли поверить, что товар теперь будет всегда. Морозильники теперь есть у многих, у большинства, и что в них морозить теперь? Ну, ягоду с собственного сада-огорода. И то, гляжу я, народ уже привык, что в магазине, в супермаркете, в гипермаркете - есть все, и проще, а главное, дешевле обойдется - не гонять на ту дачу, поливать ягоду… с этими ценами на бензин ягода золотая получается - а зайти да купить под боком.
Короче, посулил мне заяц договориться с сильной личностью, чтоб мне с барского плеча, значит, выписали дефицит. Константин Гаврилыч этот, летевший, кстати, с молодой и красивой женщиной, наверно секретаршей, буркнул ей мою фамилию, она записала на клочке бумаги… Я стоял как оплеванный… и… попросил девчат обслужить летевшего нынче инкогнито Главного пассажира, как они умеют.
Через час Гаврилыч этот пил коньяк в компании с моим зайцем… тот уж увивался. Тот коньяк пили, что заяц поставил мне.
Судьба морозильника, обещанного директором, мне не известна. На следующий день грянуло это… ГКЧП; завертелись события, резко изменившие жизнь в стране; поползла инфляция… Мы бросились спасать лежавшие на сберкнижке деньги и только успели купить на них вдруг появившийся в магазинах этот самый вожделенный морозильник, а на остальные - электропечку "Мечта"… стоит на даче, пользуемся иногда. На эти деньги, кстати, до ГКЧП можно было купить дешевые "Жигули". Ну, хоть шерсти клок… с паршивой овцы.
А морозильник морозит. Ягода своя, девать некуда, меняем смородину на бруснику.
Медицина
Захожу перед вылетом в стартовый медпункт. Стартовый врач ведет оживленную беседу с моим коллегой.
- Вы на Ростов летите, верно?
- На Ростов… - хмуро отвечает летчик.
- Ой, у меня к вам маленькая просьба. Привезите ведерко вишни. Там, знаете, как зайдешь на рынок… справа…
Она - знает. Знает, где продают, и сколько сейчас это стоит, и как лучше доехать, и как сохранить, и договаривается, кому оставить, чтоб это ведерко передали ей, ведь рейс приходит ночью…
Зачем-то я вернулся в медпункт десятью минутами позже, что-то там забыл. Слышу аналогичный диалог и инструктаж, уже с другим летчиком:
- Там, в Ташкенте, на Госпитальном рынке, не на Алайском, а на Госпитальном - там лучше и дешевле, и добираться легче… Там Ахмеда спросите - его все знают… Там…
Меня - не просят. Я санчасти не боюсь, не грешен. Поэтому мне бросают мельком: "Распишитесь" - и все, свободен. Даже пульс не щупают. А тем ребятам - щупают. И тех ребят просят: ведь нетрудно прихватить ведерко… И прут те ребята на себе коробки, пакеты и ведра - куда денешься.
Эх, ей бы в тот Ташкент… А, в принципе, зачем? Она - "на крантике". Ее дело - провести предполетный медосмотр экипажа… ну и, раз от нее зависят, вычислить и оседлать человека… слаб ведь человек-то… А уж конъюнктуру, цены, маршруты она изучила.
У нее муж тоже летчик, он летает на местных линиях и тащит домой: рыбу, ягоду, оленину с Севера… Северяне ведь тоже к нам летают и санчасть проходят. "Крантик" действует исправно.
Стартовый медпункт существует для того, чтобы не допустить до полета летчика, состояние здоровья которого может сказаться на безопасности полета. Врач определяет степень этого состояния. И вот парадокс: я, старый летчик, летя в тот Ростов или Ташкент, не знаю, где что там добыть для семьи, как это, добытое, протащить через проходную на самолет (ясное дело, дав взятку начальнику шлагбаума), во сколько мне это обойдется… Врач, именно эта личность, знает все. Дома у нее есть все по сезону: первая клубника и первая черешня, и малосольный омулек, и брусника, и стол ломится… Зачем летать.
Я с трудом выпрошу ту Анапу или Краснодар, раз или два за все лето, ну, привезу пару коробок, больше ведь не подниму и не дотащу. Зато иные летчики везут побольше моего: натаскается, бедный, весь мокрый, этих корзин и коробок, потом перед вылетом в краснодарской санчасти извивается перед доктором, объясняет, почему пульс частит.
Попробуй не привези.
А то сиживал у нас в медпункте дедушка-немец. Огромный аэропорт, куча рейсов, массовый разлет утром, а доктор не спеша исполняет ритуал:
- Как ви сепя чуфстфуете?
Он измеряет пульс целую минуту. Потом не спеша пишет в журнал. Потом берет штамп…
Ставит печать в задание. Расписывается. Тщательно.
Если у кого пульс учащенный, старичок долго глядит подозреваемому в глаза и проникновенно спрашивает:
- Ви фчера фипифали? Нет? Ну, поситите стесь… потоштем.
Очередь в зале ожидания у дверей медпункта растет: летчики, бортпроводницы, аэродромные шофера… переминаются, "штут"…
- Опять этот… вредитель… времени нет, готовиться же надо… - Матерки висят над толпой. После медпункта экипажи бегут, все в мыле, готовиться к вылету. Состояние их здоровья проверено, оно - соответствует. Может быть, потом, в беготне, кто-нибудь и забудет что-то важное, влияющее на безопасность… но при чем тут дедушка-врач? Он "телает фсе как полошено".
Потом его таки убрали - и сразу выросла регулярность полетов, прекратились задержки.
Во Владивостоке как-то один из наших экипажей целую ночь не смог уснуть из-за комаров в комнате гостиницы. Одно то, что жара за тридцать, койки провисли до пола, вонь из туалета без воды, но это дело привычное… А вот комар, даже один, когда зудит в комнате, не даст ведь уснуть. Да там их - полчища! И не уснули, не сомкнули глаз. Уж как материли командование и руководство, уж какие проклятья сыпали на головы кого-то… тех, кто загнал их сюда, с этим собачьим отдыхом… И под утро, когда искусанный и исчесавшийся экипаж подняли на вылет, у кого-то в медпункте не выдержали нервы:
- Да провались оно все! Отказываюсь лететь! Дайте нормальный предполетный отдых, как положено! Спать хочу!
Ну и все. Доктор, как и положено, отстранила экипаж. Оформили задержку. Отправили спать в ту же комнату гостиницы. Десять часов экипаж еще там промучился. Тетя-врач сменилась; другой тете уже не жаловались… выбраться бы скорее из этого комариного адаУлетели. А новый экипаж, пригнавший им самолет, отправился отдыхать комарам на съедение.
