— Тимофей Васильевич, а посторонние не могли увидеть, как все эти трупы и боевые пловцы возвращались на «Лену»? — обеспокоенно спросил Михаил Александрович.

— Ваше императорское высочество, мы ещё во Владивостоке оборудовали вспомогательный крейсер шестами и противоминными сетями. Сейчас на них, где разместились катера у трапа, наброшена парусина, якобы уберечь суда от жары. Всё-таки дипмиссию повезут на берег, — я усмехнулся. — Чтобы что-то увидеть, надо приблизиться к кораблю почти в упор и заглянуть в имеющие щелки. Меня больше волнует молчание представителей дипкорпуса. Они, как и экипаж крейсера дали подписки о неразглашении, но…

— Тимофей Васильевич, если бы знали о своей репутации, то не беспокоились бы об этом. Когда рядом с тобой на корабле находится главный пёс самодержавия, готовый без разницы кому разорвать горло в любой момент, вряд ли кто-то будет искать на свою, как говорят поляки, дупу приключения. Даже я опасаюсь, — произнёс, молчащий до этого момента, Сергей Михайлович и весело рассмеялся.

За ним, сбрасывая напряжение последних часов, рассмеялись и все остальные. Да, погибло трое замечательных бойцов. Но это их профессия, они знали, на что шли, отправляясь на задание. Никто не ожидал, что придётся вести бой против такого количества противников, и тем ценнее победа. Правда, не окончательная.

— Ваше императорское высочество, операция «Цитадель» завершена. Разрешите после вашего отбытия на берег начать со шхуны «Сидней» акцию «Алаверды». Нужно же нам ответный тост произнести экипажу шхуны «Бремерхафен», — произнёс я, прося разрешение на минирование и подрыв судна противника.

— Вы думаете — это необходимо? — с небольшой паузой задумчиво спросил Михаил.

В этот момент в дверь каюты постучали, а потом на пороге возник адъютант Великого князя.

— Ваше императорское высочество, на борт крейсера просит разрешения подняться личный посланник японского императора с очень важной информацией для вас, — браво отрапортовал он.

Михаил Александрович, выслушав доклад, посмотрел на меня и великих князей, как бы спрашивая — что делать?

— Катер с посланником императора сразу подошел к крейсеру? — спросил я адъютанта.

— Никак нет, Ваше превосходительство. Сначала катер, где-то час назад, подошёл к броненосцу «Император Александр III». Около получаса простоял рядом с трапом и только потом пришёл к «Лене», — четко доложил тот.

— Вас что-то смущает, Тимофей Васильевич? — поинтересовался Михаил Александрович.

— Личный посланник императора с важной информацией прибывает к вам, когда до подрыва броненосца остается совсем немного времени — это очень интересно. Если выяснится, что император Муцухито решил вас предупредить о диверсии, то складывается очень интересная картина, — ответил я и замолчал, прокручивая в голове различные варианты дальнейшего развития событий.

Возникшую тишину в каюте прервал Михаил Александрович.

— Распорядитесь, чтобы посланника допустили на корабль, — скомандовал он.

Когда адъютант покинул помещение, Великий князь, окинув нас взором, задумчиво произнёс:

— Встретим посланника на палубе или дождёмся здесь?

— Предлагаю подышать свежим воздухом на палубе. Думаю, оказанное уважение к личному посланнику императора добавит определенный плюсик для дальнейших переговоров, — бодро произнёс Сандро.

Я и Сергей Михайлович согласно кивнули.

Когда подошли к адмиральскому трапу, я чертыхнулся про себя. Палубу рядом с трапом хоть и успели замыть, но не достаточно тщательно. Имеющиеся разводы позволяли сделать вывод, что пытались избавить от следов крови.

«Надо будет втык вставить старпому. Хороший такой втык!», — подумал я, отметив, как внимательно посмотрел на эти разводы посланник, который в этот момент поднялся на палубу.

Голосом императора оказался начальник его охраны, с которым я познакомился вчера при осмотре Дворца Мэйдзи. Оказавшись на борту крейсера, посланник почти строевым шагом подошёл к Михаилу Александровичу и после низкого поклона тихо произнёс по-французски:

— Ваше императорское высочество, Его императорское величество просит незамедлительно прибыть Вас во Дворец Мэйдзи для личной встречи.

— Чем вызвано это приглашение? — также на языке Дюма поинтересовался брат императора, всем своим видом изображая величие царствующего дома Романовых.

Ответить начальник охраны японского императора не успел, так как в этот момент, казалось, содрогнулось само небо. Практически одновременно громыхнуло три мощных взрыва, и три водяных столба поднялись выше мачт броненосца, который стоял перед «Леной» в трех кабельтовых. Он же и защитил своим корпусом крейсер от мощной волны, которая разошлась кругом по акватории портового рейда, опрокидывая и переворачивая мелкие суда, оказавшиеся рядом с эпицентром взрыва.

«Александра III» качнуло будь здоров как, нам тоже досталось, и это заставило задуматься, какие же заряды были в тех трёх минах. А главное хорошо, что не стали связываться с ними. Видимо, их транспортировали к броненосцу с уже установленными на боевой взвод взрывателями. И ещё я никогда не видел, чтобы так бледнели люди.

Японский посланник, после того как прошла волна, стоял, застыв соляным столбом, а его кожа на лице по своему цвету сравнялось с белоснежным цветом накрахмаленной простыни. Черные глаза застыли неподвижными точками, а губы беззвучно шевелились.

Обретя устойчивую опору для ног, я подошёл к японцу и спросил:

— Об этом хотел поговорить император Муцухито с Великим князем Михаилом Александровичем?

Надо отдать должное начальник императорской охраны начал справляться с собой довольно быстро, хотя в гетайры Александра Македонского его бы не взяли. Существует историческая байка, что Александр, лично отбирая в свою гвардию воинов, резко выдёргивал меч из ножен и наносил удар, который останавливал, касаясь шеи кандидата. Те, кто бледнел, отбор не проходил, а тот, кто краснел, успешно сдавал испытание.

В той прошлой-будущей жизни порылся в Интернете и нашел интересное объяснение данному факту в психофизиологической «стратегии выживания», включающей в себя три составляющие: «бей-беги-замри».

За реализацию стратегии «бей-борись» отвечает гормон норадреналин, также известный как «гормон ярости». Норадреналин подготавливает организм к активному противодействию опасности. На физическом уровне выплеск в кровь норадреналина приводит к повышению мышечного тонуса, уверенной координации. Реакции обостряются, тело сжимается, как пружина. Человек готов бить, не раздумывая, чтобы уничтожить противника.

За реализацию стратегии «беги» отвечает гормон адреналин, также известный, как «гормон тревоги, страха». Адреналин подготавливает организм к скорейшему выходу из ситуации, угрожающей безопасности. На физическом уровне выплеск в кровь адреналина проявляется в учащённом сердцебиении, тело готовится к реализации активных действий по спасению своей жизни. Но при этом внешняя тревога вплоть до паники, суетливость, автоматически повторяющиеся движения.

За реализацию стратегии «замри» отвечает гормон ацетилхолин, антагонист адреналина. В отличие от предыдущих поведений, это пассивная стратегия. Напоминает поведение кролика перед удавом. На физическом уровне выплеск в кровь ацетилхолина проявляется замедлением частоты сердечных сокращений, понижением артериального давления, состоянием оцепенения, заторможенности, внешне может даже напоминать паралич. Характерный застывший взгляд «вникуда». Слабая, бедная мимика. Бледная, холодная кожа.

Всё это пролетело в голове, пока начальник охраны императора Муцухито приходил в себя. Ситуация для японской стороны складывалась, действительно, интересной. Совсем рядом с броненосцем, на котором должен находиться глава русской дипломатической миссии, к тому же брат императора, прогремело три подводных взрыва большой мощности. И как мы должны на это отреагировать?

— Вы что-то сказали? — выйдя из ступора, тихо произнёс японец.