После чистого и сверкающего роскошью Ленинграда Кириши мне не совсем понравился. К сожалению, простой провинциальный городок, к тому же, промышленный и только строящийся. Я не знал точно, сколько сейчас людей обитало в городе, но много, скорее, и не менее тридцати тысяч. И их численность только росла. Всё-таки уже работал нефтеперерабатывающий завод, так и в прошлом году было начато строительство биохимического завода. И дороги не очень хорошие, и город не благоустроен, так и многое только строилась. И люди все новые! Ещё десять лет назад почти никто здесь не жил. Хотя, и родители Вячеслава вернулись в Кириши лет двадцать назад, после смерти товарища Сталина. Парень, вообще-то, и родился в Ленинграде, где его отец, уже майор, служил командиром учебного танкового батальона. После его увольнения в запас, честно говоря, по болезни, семья переехала в Кириши. Мать с отцом устроились учителями в посёлковую школу, где и проработали до самой смерти.

До восьмого класса Вячеслав проучился в деревенской школе. А потом началось большое строительство, наехало много людей из самых разных мест, и его одноклассниками стали совсем другие мальчики и девочки, точнее, уже юноши и девушки. Кстати, и Петя Глухов тоже был из приезжих. Его семья приехала из Старой Ладоги.

В общем, по мосту через Волхов, проспекты Ленина и Героев таксист быстро довёз меня до, теперь уже моей, Восточной улицы. Место, вообще-то, довольно привлекательное. Далее на восток, за объездным проспектом Победы, находились леса. С жильём в Кириши было плохо, но родители Вячеслава лет десять назад здесь, на юго-восточной окраине, сумели построить свой собственный дом. Уже оттуда парень ушёл в армию и туда же и вернулся. Но как раз после его возвращения в июле, и всего лишь в сорок два года, умер отец, а через три года, когда он уже учился в Ленинграде, тихо угасла и его мать. Хотя, тоже летом, в августе, и лишь ненамного пережив мужа и его возраст. Теперь они лежали на простом, заросшем деревьями, кладбище в паре километров к востоку от Кириши. Там были похоронены и оба деда Вячеслава Никита Николаевич Репнин и Николай Сергеевич Переверзев, и его бабушки Наташа Васильевна и Мария Кирилловна, кстати, тоже урождённые дворянки Гончарова и Бестужева. Теперь я, получается, точно чистейшей «бывший»…

Да, место хорошее. Как мне вспомнилось, на юге простирались поля и чуть западнее, на юге-западе, лежало довольно приличное Киришское озеро. Там же рядом протекал Волхов. Но, честно говоря, вдоль Восточной улицы простиралась простая деревня. А она сама была грязной и разбитой. Хотя, потерплю, ведь только на несколько дней заехал. Авось, когда-нибудь тут и асфальт положат?

Жаль, конечно, но в СССР порой не совсем обращали внимание на экологию. А тут в Кириши были созданы нефтехимия и биохимия со всевозможными вредными выбросами. Хорошо, что оба завода находились к северу от города, и ветра больше дули с запада на восток. Так что тут, на самой окраине, жить было можно. И, конечно, все блага цивилизации — и хорошие, и плохие, остались в центре и промышленной зоне.

А так, вполне приятный и крепкий одноэтажный деревянный дом, ещё сравнительно новый, и он мне понравился. Ещё имелось и множество хозяйственных построек. А ещё небольшие сад и огород. Родители парня всё сами и построили, и, честно говоря, и так сильно ослабленные недавней войной и послевоенными тяжёлыми годами, надорвались. Хоть я теперь не совсем Вячеслав, но всё равно как бы их сын, и мне надо не уронить их и свою честь.

Дом, сад и огород вместе занимали лишь десять соток. Пока, раз весна только началась, всё было голо. И холодновато. Хотя, не всё так было запущено. Мелкий ремонт, конечно, требовался, но дом выглядел терпимо. И в саду, и на огороде тоже было чисто. С согласия Вячеслава, за домом приглядывала семья тёти Вячеслава Софьи, двоюродной сестры его матери. Они же здесь выращивали, что надо, и забирали себе. И я ничего против этого не имел. Но вот отдавать дом в чужие руки мне сразу же расхотелось. Учитывая, что у меня напряжённые семейные отношения с Ингой, так и полный облом со своей квартирой в Ленинграде как раз из-за этого дома, то сохранить его требовалось хотя бы для того, чтобы куда мне можно было вернуться. А ещё как бы и родительский дом! Хотя, точно родной! Чувства Вячеслава и его память прекрасно сохранились, и у меня на глазах непроизвольно навернулись слёзы.

Прямо как в песне! Деревенька моя, деревенька дальняя… И меня, оказывается, уже встречали…

Глава 22.

Интересно…

— Слава, какими судьбами? Ты давно домой не приезжал! Уже почти два года! Глухо зарылся в своём Ленинграде и здесь и носа не показывал, а в последний год и не писал, и не звонил. И о твоей женитьбе мы узнали только от Родиона. Но, к сожалению, мы не совсем в ладах со Светланой, и поэтому так и не навестили тебя. Она ранее изредка и звонила, а после Нового года вообще перестала. К тому же, извини уж, Слава, и слухи какие-то гуляют, что у тебя с женой нелады. Правда, это твой друг Пётр домой с женой приезжал и у родителей как бы что-то такое рассказывал. И только потом через третьи руки дошло до нас. Хотя, поздравляю тебя с рождением детей. Надеюсь, что хоть сейчас у тебя в семье всё в порядке?

Хотя, время же весеннее! Прибраться перед домом надо. И встречала меня тётя Софья, в девичестве тоже Переверзева, дочь Владимира Сергеевича, старшего брата деда Вячеслава по матери Николая. Она родилась на четыре года ранее его матери. Хотя, уже и моей! Наверное, хватит мне открещиваться от родных Вячеслава?

Да, так и есть. Я ихний, а они мои! Хотя, нас с Ингой после нашей свадьбы навестили лишь дядя Родион вместе с женой Валентиной и пара других наших дальних родственников. А так, с моей стороны до сих пор сохранялось полное молчание.

— Спасибо, тёть Софа! Вынужден признаться, что и сейчас у меня с женой не всё гладко идёт. Такие, вот, дела… Извините, но и сейчас я ненадолго. Просто проездом из Москвы.

— Да, Слава, мы смотрели телевизор. Большим артистом стал. Честно скажу, ты там выступил лучше всех. Правда, говорили, что у тебя на груди ещё и какие-то ордена были.

Тут я огорчённо вздохнул.

— Нет, тётя, не артист. Это меня просто попросили. А так, я же работаю инженером на Кировском заводе и, знаешь, что там делаю? Пушки! Точнее, тяжёлые самоходные пушки. Но это, тётя, военная тайна и только между нами. А песни это между делом. Но, вообще-то, я ездил в Москву на награждение. Знаешь, отцу Героя Советского Союза дали. Ещё в войну было представление, но зарубили. А теперь подняли и присвоили. Вот я за него и получил. Из рук Самого. А ещё и меня наградили. Два ордена Красной Звезды дали. Первый за дела на китайской границе. А вот второй в Венгрии случайно заработал. Я там полковника Саблина, комбата отца, а сейчас уже и генерала, встретил. Ты его видела. У него немного пришлось поработать.

И, конечно, после этого начались ахи и охи тёти. Она сразу же потащила меня в дом. Не на улице же всё обсуждать. Хотя, это я тут хозяин. Увидев и саму Золотую Звезду, и ордена Ленина и Красной Звезды, и все нужные документы к ним, тётя Софа только ахнула:

— Да, Слава, Вася говорил, что зарубили. Но, что поделаешь, сам же не выпросишь. Да он и гордый был, и не особо любил про войну вспоминать. Хотя, и у меня Лёша такой. Если только когда слегка выпьет, и то ругаться начинает. Говорит, что на войне он, кроме грязи и страданий, ничего не видел. А у самого тоже ордена Красной Звезды и Слава третьей степени, и несколько медалей. Ладно, что мы с твоей мамой, кроме госпиталей, ничего не видели. Но и там всего насмотрелись. И тебе, вон, пришлось повоевать. И чуть ведь не погиб. Надо же, ты и в Венгрии успел побывать!

— Нет, тётя, это просто рабочая командировка с завода была. А так, пока ничего такого. Работаю, в съёмной квартире живём. Детям по три месяца стукнуло. Надеюсь, что всё хорошо сложится. Сложно, но пока держусь. В общем, живу, тётя!