— Я — Ларак, рад знакомству, — Дилан пожал протянутую руку и в этот момент тьма накрыла его с головой.

Лошади понуро брели по раскисшей от прошедшего дождя дороге. Животные устали от длительного перехода, который продолжался всю ночь. Тисса и Ульма клевали носами прямо в седлах, каждую секунду рискуя упасть прямо в дорожную грязь. Усталость пересилила и тряску, и голод, и дискомфорт от мокрой одежды. Страх гнал их прочь от умирающего лагеря, не давая ни минуты на передышку.

Первые рассветные лучи рассеивали туман поглотившей бескрайний лес. Пока еще ласковые они играли на каплях росы осевшей на желтых сухих травах и хвое. Зима в срединной части материка, где раскинулись Бернийские горы, уже теряла силу. Горная цепь, подпираемая с юга бескрайними степными просторами, а с севера столь же бескрайним океаном лесов, служила природной преградой для северных стуж. Лютые ветра и метели не могли преодолеть высоких горных пиков, позволяя фермерам южных провинций собирать по три урожая желота в год. Фруктовые деревья, особенно в прибрежных регионах Внутреннего моря, не переставали плодоносить на протяжении всего года.

Здесь же, с северной стороны горной цепи, еще царил холод. Конец зимы всегда ознаменовывался в предгорьях изменчивой погодой. Яркое ласкающее солнце могло быть скрыто черными снежными тучами буквально в считанные минуты.

— Ульма, давай остановимся, у меня больше нет сил, — заплетающимся от усталости языком попросила принцесса.

— Надо добраться до какого-нибудь поселения, — кутаясь в промокший плащ ответила служанка. — Там и отдохнем, а то в такой сырости мы даже костра развести не сможем.

Тракт, по которому они перемещались нырнул под сень хвойных деревьев, рвущихся в небо, словно мачты кораблей хорийского флота. Густая хвоя создавала плотный занавес пряча окружающий мир в тенях, но дорога при этом стала значительно суше. Почва была влажной, но хоть противно чавкающая под копытами слякоть и, казалось, бездонные лужи пропали. Двигаться по такой дороге стало значительно проще и спустя еще полчаса женщины достигли первой развилки. От основного тракта в глубь леса уходила едва пробитая колесами телег дорога.

— Может свернем? — слегка плаксиво попросила принцесса. — Вероятнее всего там есть поселение или хутор, может даже еще не брошенный, и мы сможем.

— Возможно, — в задумчивости протянула Ульма, внимательно осматривая дорогу. — Но похоже по ней давно никто не проезжал.

— Ну так это же тоже хорошо, — оживилась девушка. — Если поселение заброшено, то и разбойников там скорее всего нет.

— Да хранят нас Трое, — со вздохом ответила старшая женщина и повернула мерина, поддавшись на уговоры Тиссы.

Узкая дорожка виляла словно пьяный дровосек после Праздника середины Лета. Пару раз Путницам казалось, что они едут в обратном направлении, но все же спустя пару часов они выехали на небольшую поляну посреди леса.

Деревья росли на столько плотно что ограждали три небольших постройки словно огромный частокол. Судя по виду строений стояли они тут давно и не были предназначены для постоянного проживания.

— Хижины лесорубов, — догадалась Ульма, внимательно присмотревшись к халупам. — Дровосеки живут в них, когда приходят на валку. Сейчас они и вправду должны быть пусты, так как зима только-только закончилась, и промысловики еще не успели добраться до этих мест.

— Ну не наш дворец конечно, но и так сойдет, — склонив голову на бок, словно сова, удрученно заключила принцесса.

— Всяко лучше, чем спать под открытым небом, — согласилась с ней Ульма, слезая с мерина и обнажая клинок. — Пойду проверю, все ли там спокойно, а вы останьтесь пожалуйста тут.

Девушка не став спорить согласилась, так же, как и служанка спрыгнула с лошади и взяла обоих животных под уздцы.

— Будь осторожна, — тихо попросила она кормилицу, пригнувшуюся и удаляющуюся стелящимся шагом, на что та лишь молча кивнула.

Женщина быстро преодолела расстояние между стеной деревьев и ближайшей к ней хижиной. Прижавшись спиной к грубо отесанным доскам двинулась в сторону двери. Дойдя до проема Ульма прислушалась. Из дома доносился легки скрежет и шевеление. Обострившийся слух подсказывал что источник звука в домике один и находится в дальнем от двери углу. Ульма, не став долго раздумывать, мощным пинком выбила дверь, от чего та превратилась в кучу досок у противоположенной стены. Словно ураган ворвавшись в помещение женщина выпустила короткий болт в угол с предполагаемым врагом. Раздался тихий шелест, а после него глухой удар глубоко засевшего в дереве наконечника. Енот с бешеным визгом метнулся в ноги служанки, проскочил между них и не переставая верещать умчался в густую чащу леса.

— Тьфу ты, зараза! — в сердцах выругалась Ульма и вышла из дома к заливающейся звонким смехом принцессе.

— Этот враг оказался тебе не по зубам, — отсмеявшись и вытерев выступившие слезы ободрила принцесса кормилицу.

— Да будь проклято это демоново отродье! — все еще никак не могла успокоиться та. — Напугал меня до смерти! Я думала там затаилась ночная тварь или еще что похуже! Ладно идемте обустраиваться, а то скоро полдень, и я почти двое суток не спала, так что могу рухнуть от усталости прямо тут.

Женщины быстро обустроились в одной из хижин, разместив животных в одной из соседних. Ульма быстро насобирала хвороста и развела небольшой костерок, дым от которого уходил через дыру в кровле.

— Если вы не возражаете, я немного посплю и перед наступлением темноты сменю вас на дежурстве, — предложила Ульма. — В путь отправимся завтра утром.

Тисса кивнула, соглашаясь, и поудобнее уселась у открытого очага, дым от которого уходил через отверстие в крыше. — Хорошо, я подежурю.

Ульма завернулась в сменный плащ, который достала из седельной сумки, отвернулась от костра и через пару минут заснула. Тисса сидела, глядя в огонь, и размышляла, над произошедшим с ней в последние недели. У принцессы в голове не укладывались все события прошедшего месяца. Хотелось закрыть лицо руками, сжаться в маленький комочек и переждать все это безумие в каком-нибудь укромном уголке. Смерти, бесконечный бег, монстры — все смешалось в непрерывном калейдоскопе событий. Практически каждую ночь девушку мучали кошмары, в которых она видела изуродованные иссушенные тела, кровь и кишки людей, которые встречались ей в последние недели. Все чаще она просыпала в холодном поту видя бледное лицо отца, покрытое сетью черных сосудов.

Страх загонял девушку в угол, ей начало казаться, что ее хотят убить абсолютно все и никому нельзя доверять. Даже Ульме, старой доброй Ульме, которую она знала всю жизнь, и которая оказалась не той, за кого себя выдавала. Секрет кормилицы пылал в сознании яркой звездой, маня и требуя раскрытия. И разгадка была близка, хранилась в маленьком конверте в сумке принцессы.

Девушка вынула письмо отца из бокового кармана. В задумчивости покрутила его в руках, еще раз внимательно осматривая со всех сторон. Да, кормилица была права, магическая печать отца скрепляла конверт намертво. В бесконечном переплетении силовых линий невозможно было разобраться, и стоило по неосторожности разрушить один из силовых узлов, как конверт будет уничтожен. Принцесса с сожалением отложила письмо в сторону, откинулась назад, опершись о шершавую стену и стала вслушиваться в тишину окружающего их леса.

***

Ульма резко села, вырванная из сна, каким-то пронзительным звуком. Пару мгновений ей понадобилось на то, чтобы осознать где она находится. За окном стояла глубокая ночь, а звуком вырвавшим ее из забытья оказалось уханье совы, усевшейся на крышу хижины. Угли в потухшем очаге подернулись серым пеплом и еле тлели, а Тиссея беззаботно спала, свернувшись около него калачиком. Девушка проиграла битву со сном и не разбудила ее на закате. Им сильно повезло, что никто не подкараулил их спящими и беззащитными. Женщина сокрушенно покачала головой и укрыла девушку своим плащом. Затем аккуратно раздула угли, подкинув разыгравшемуся огню пару сухих веток.