— Как же без тебя было скучно, Мари!

— Ну да, Чейз, со мной куда веселее, кто ж спорит, — улыбается она. Понимаю с запозданием, что это тот самый Уоррингтон, друг Нейта. Логично, что и моя девочка с ним знакома. — Кир, это Чейз, мы учились вместе, — представляет нас в итоге она. Мы пожимаем с мужиком друг другу руки, но на меня он смотрит уже не так весело.

Пока Мари здоровалась с другом, а я ревновал как дебил, Ариадна успела усадить детей в автобус, выдать Джамилю сухое полотенце и укутать во второе Раду. Невероятная женщина. А мы, безусловно, «родители года»… Мы тоже загружаемся в автобус, впереди ещё час дороги до аэропорта, поэтому можно расслабиться. Но расслабиться не выходит, потому что Мари, игнорируя мой возмущённый взгляд, садится на переднее сиденье с этим Чейзом и всю дорогу болтает с ним о всякой ерунде. Я делаю вид, что дремлю, благо дети отключились сразу, стоило нам попасть в тепло. Но уши помимо воли улавливают каждое их слово. По большей части они обсуждают каких-то незнакомых мне людей. Я вижу из-под ресниц, как Уоррингтон оглядывается назад, убеждается, что я сплю, наивный, и говорит моей женщине:

— Как же Нейт, Мари?

— Нейт мой друг, — пожимает она плечами таким повседневным жестом. — Слишком поздно для всего, Чейз. Наверное, мне стоило остаться в Кио тогда, после школы. Всё могло бы сложиться иначе. А может наоборот, мы бы устали с ним друг от друга и разбежались ещё до окончания университета. Как ни крути, а Джонсон тот ещё бабник. На черта ты тогда спросил его про бабочек, Чейз? — говорит с горькой усмешкой.

— Жалеешь? — спрашивает он. Этот вопрос и меня мучает, удерживать дыхание ровным стоит адских усилий. Мари оборачивается на нас, смотрит на меня в упор. — Я знаю, что ты не спишь, Кир. Я не жалею. Я смотрю в будущее, не в прошлое.

Приоткрываю один глаз, улыбаюсь ей, как иначе:

— Ты моё сердце, Мари, — говорю по-палерски. Наверное, стоит начать забывать родной язык, но как можно забыть то, что является неотъемлемой частью тебя самого?

— Ты моя жизнь, Кир, — отвечает она в тон. Возможно, мне будет, с кем пообщаться на моём языке, полном поэтических иносказаний и гораздо более романтичном, чем аранский, на котором говорят на Сайшере.

МАРИ

Моё любимое кафе на каменном причале с небольшими столиками на двоих и грубо сколоченными деревянными стульями. Волны бьются о стену, обдавая тысячами капель тех, кто рискнул сесть слишком близко к краю. Это, конечно же, мы с Нейтом, остальные посетители предпочитают остаться сухими.

— Ты не представляешь, как в Кио тоскливо без тебя, — говорит друг, подливая в мой бокал наше излюбленное вино, благо законы Сайшера позволяют садиться за руль после пары бокалов.

— Так переезжай сюда. Шейле теперь не до Роз, думаю, она с радостью переоформит на тебя основную опеку, — его бывшая снова выскочила замуж, родила не так давно и совершенно не занимается старшей дочерью.

Нейт смотрит задумчиво, кусает губы, совсем как я.

— Почему бы нет. Кто-то же должен мотать нервы твоему мужику, ты одна явно не справляешься.

Мы дружно смеёмся, вспоминая каменное лицо Кира, когда он обнаружил нас вчера ночью в саду, распивающими виски. Нет, он знает, что между нами ничего нет, просто ненавидит, когда я выпиваю. Это не изменилось. А мы всего лишь любовались звёздами и обсуждали мою новую книгу. Теперь они выходят под фамилией Эспозито. Ну, да, я поигралась немного со словами, и раз уж мы маскируемся под этнических андалийцев, всю жизнь проживших в Аране, то и фамилия андалийская. Переводится как "свободная", кстати, символично же.

— Жизнь заиграет новыми красками, — подначиваю друга на выгодное мне решение. Не только я скучаю по нему. Эрик всегда был привязан к "дядюшке Нейту", а после почти двух лет совместной жизни и вовсе воспринимает крёстного как родного отца. Мне бесконечно жаль, что он почти не помнит Алекса, столько времени прошло, а мой мальчик был слишком мал, когда его не стало… У сына нормальные отношения с Киром, взаимно уважительные, но не тёплые. А мальчишке нужен папа, тот, кто поможет и подскажет всегда. Тем более, что сейчас у него самый что ни на есть переходный возраст — уже двенадцать.

— Думаешь, этот остров выдержит наше славное воссоединение? — Нейту нравится дразнить меня, безусловно.

— Вот и проверим, — дёргаю поганца за прядь светлых, как и у меня, волос.

Мой телефон оживает звуками завораживающей восточной мелодии — так я сразу знаю, кто звонит.

— Да, Кир. Нет, мы ещё не нагулялись. Это же твоя дочь, вот и отмывай её теперь. Рада добралась до моей косметички, — уточняю тихо для Нейта. — Когда это мы напивались? — смеюсь на возмущение мужа. — Обещаю, что вернусь трезвой как стёклышко.

— Тотальный контроль, — фырчит блондинистая зараза.

— Забота, — парирую я. — Поехали домой, раз уж я обещала вернуться трезвой. Только надо ещё парочку таких с собой взять. Не напиваться дома я не обещала, — подмигиваю Нейту.

Как только мы выходим из белой теслы, подаренной Киром на последний день рождения, Рада бросается ко мне на руки. Жалуется на отца, который совершенно не оценил её поистине женское желание быть красивой.

— Надеюсь, он тебя хотя бы сфотографировал? — улыбается мелкой Нейт, а она беззастенчиво строит ему глазки. Такая кокетка растёт. Дочь перелезает на руки к крёстному (да, я не стала изменять традиции, а Кир, к моему удивлению, не возражал крещению в чужую веру), и увлечённо рассказывает ему, чем занималась в наше отсутствие.

— Стив забрал Эрика с Джамилем на рыбалку до конца недели, — Кир, подходит как всегда бесшумно, целует меня в висок.

Родители тоже переехали на Сайшер. Отец продал контрольный пакет акций своего холдинга и наслаждается морем и пенсией в компании Лиз и неугомонных внуков. "Всё равно от вас с Майком не дождёшься, чтобы вы занялись бизнесом", — ворчит он. Но я знаю точно, на самом деле папа рад, что каждый из его детей нашёл дело по душе. Майк прилетает редко, теперь он тоже семейный человек, и всё же минимум раз в год навещает нас в этом маленьком раю.

Дом, в котором мы живём, выбрал Нейт ещё три года назад. И он идеальный. Не Джонсон, дом. На самой окраине небольшого курортного городка и в непосредственной близости от шикарного пляжа. С прекрасным садом, укрытым от любопытных взглядов высоким белым забором, и с песочным бассейном. Большой, конечно, но для такой толпы самое оно. Посудите сами, кроме трёх детей есть ещё няня с домработницей (я всё так же не рискую травить людей своей стряпнёй), Нейт с Роз приезжают минимум три раза в год и неизменно останавливаются у нас. И Кир пока не оставил попыток уговорить меня на вторую дочь. Даже клянётся, что я смогу сама выбрать имя. Но ходить беременной в сорок совсем непривлекательно, так что восьми спален нам как раз хватает.

После ужина Рада командует, что уложить её спать должен папа и никто другой — у них какая-то совершенно необыкновенная связь. И Кир подчиняется беспрекословно, шепнув напоследок, что он в курсе, сколько именно бутылок вина мы припрятали с Нейтом в холодильнике у бассейна. Да, папочка, мы планируем прикончить сегодня обе. Он не присоединяется к нам после того, как дочь засыпает. Официальная версия — даёт нам пообщаться. По факту же ему не нравятся наши приколы, и просто-напросто скучно слушать весь пьяный бред, который мы несём. Когда я проскальзываю в нашу кровать далеко за полночь, Кир притягивает меня к себе моментально.

— От тебя пахнет алкоголем и чужим мужиком, — бурчит недовольно.

— Нейт не чужой мужик, — сегодня мой черёд кусаться, и у мужа нет других вариантов, кроме как проснуться и дать мне то, чего хочу. Впрочем, когда он возражал? Кир включается в игру мгновенно, позволяя мне оказаться сверху. Скользит руками по талии, задирая майку. Дыхание его учащается, стоит мне потереться об него, намекая на то, что скоро будет горячо.