Засыпала девушка со счастливой улыбкой на губах.

Стоило первым петухам завести свою утреннюю песню, как копна рыжих волос оторвалась от набитого соломой тюка. Василиса помотала головой, отгоняя сон, запустила руки в свои непослушные кудри и застряла.

Когда Маришка встала, мать уже отбыла. Быстро собравшись, девушка уже была на полпути к выходу, когда ее окликнула домработница:

– Госпожа, Ваша мать пригласила на сегодня гостя, и попросила, встретить его как подобает.

Маришка закатила глаза. Видимо, выдать дочь замуж, стало для матери главной целью.

Василиса достала, спрятанный меж балок в дальнем углу сарая, сверток.

– Во сколько у нас ожидаются гости? – спросила Мари, ведь забывать о правилах приличия не стоило, несмотря ни на что.

– К восьми часам.

– Хорошо, я решу свои дела, и вернусь к этому времени.

Василиса разгладила длинный сарафан, цвета болотной тины, с красивой вышивкой по подолу и рукавам. Подарок от Розы лежал почти год, но сегодня прекрасный день для того, чтобы его надеть.

– Что вам приготовить? – спросила прислуга у, уже открывающей тяжелую входную дверь, девушки.

– На свое усмотрение. – Хлопнув дверью, Маришка со всех ног бежала к калитке, возле которой стояла повозка. Один свободный день, и она не позволит испоганить его плохими новостями. Сегодняшний день принадлежит ей, и только ей.

Ральф.

Пробегая на большой скорости мимо деревьев, нормальный человек не смог бы увидеть ничего, кроме мелькающих перед глазами веток. Да и разве обычный человек способен развить такую скорость. Не отдавая себе отчета, высокий брюнет отмечал каждое движение леса. Лучик солнца, только-только показавшийся из-за гор и вновь спрятавшийся, стоило пробежать пару метров. Белку, перепрыгивающую с ветки на ветку. Вздымающийся бугорок, возле старого дуба, через миг, превратившийся в крота. Лес просыпался, лес оживал.

Серый, как его называли в общине, как всегда, встал еще до первых петухов, и отправился на свою ежедневную пробежку по лесу. Затем его ждал, заплыв в огромном озере. А позже, охладив, разгорячившееся тело, он отправиться домой. Ночью прибежал гонец, с одной лишь строчкой в письме:

«На завтра, через час после рассвета Вас посетит Мариетта Якобна».

Молодой человек не любил ЭТУ женщина. Знал, что она будет утверждать, что дед его не воспитал как следует. В противном случае, внук встал бы во главе клана, и не побоялся принять бой. И все это с таким видом, будто он отказывается воевать? Разве не предлагал он свои услуги? Разве не стремился попасть под руководство Черного? Вот только им нужен не он, а вся стая. Одно слово, и за ним встанут сотни тысяч, и именно сотни тысяч нужны Мариетте.

Юноша не заметил, как вышел к огромной круглой поляне, заставленной маленькими деревянными домами, палатками, сотканными из шкур животных, и телегами, стоящими возле самой опушки. Гости с дальних краев, приехавшие в ожидании указаний лидера. Его дед, жил в центральном вигваме (как он сам называл свою хижину), полученному старым другом, много лет назад. Ноги, по привычке несли серого, к дедушкиному жилью. Чуть не дойдя, волк услышал уверенный голос и поставленную речь. Это была ОНА.

– Тебе пора передать бразды правления, еще с одной войной ты не справишься, – говорила она, чуть громче, чем стоило бы.

– Я не настолько слаб, как ты думаешь. – ответила его дед, тихим усталым голосом, – Ты видишь, что происходит в моем лагере. Со всех краев съезжаются стаи, готовые пойти за мной.

– Они не за тобой собираются идти, старый болван – продолжила грубить женщина.

Молодой человек снаружи сжал кулаки, но не сдвинулся с места. Как смеет она, старая карга, говорить так с главнокомандующим?! Ка смеет она, сомневаться в его силе?!

– Итти, успокойся! – Волхв куда сдержаннее своего внука. – Мы прошли с тобой огонь и воду, неужто ты думаешь, что теперь я отступлю?

– Я думаю, что ты не выживешь, если вступишь в эту схватку. Война забирает без разбору.

А вот это она зря…

– Ты мне это рассказываешь?! – Старик не выдержал и стал говорить, повышая голос. – В восьми войнах я поучаствовал, в восьми! Они забрали у меня, трех сыновей, двух невесток, и пять внуков. А сейчас ты хочешь, чтобы я отдал свое последнее дитя, свое наследие. Ты хочешь, чтобы мой род прервался? Женщина, – почти прорычал он, – не доводи до греха. – на пару минут наступила полная тишина. И лишь успокоившись, дед добавил. – За него, итак, все решили. В конце концов, кроме моего внука, стать вожаком некому. Он – единственный, и он один. Он потерял отца, он потерял двоюродных братьев, даже мать решила, что больше не может быть рядом. Я не стану его принуждать. Тем более, повторюсь, я не так стар Итти.

Слова о матери больно кольнули в самое сердце, но парень решил отогнать эти мысли. Серый уже собирался войти и постараться смягчить деда, но, оказалось, что разговор не закончен.

– Кстати, Волхв! На счет твоего наследия. Ты же знаешь, что у меня есть дочь?

Серый закатил глаза.

– Нууу… – протянул дед.

– Так как я гощу у Вас, а она одна дома, – растягивала женщина слова, – Я подумала, может твой внук присмотрит за ней, заодно будет время узнать друг друга поближе. Она у меня живет на главной границе, и еще… я ищу ей мужа.

Бедная девочка, – подумал черноволосый.

– А твоя дочка, в тебя пошла, тоже ведьма? – задал вопрос дед.

– Уж не знаю, в кого она пошла, но явно не в меня, – как-то уклончиво ответила Мариетта.

– Хорошо, отправлю Ральфа, присмотреть за ней. – воодушевился дед.

Серый ухмыльнулся. Однажды, дед сказал, что никогда не будет выбирать ему пару, и принуждать к поискам невесты. Вот только, это не мешало ему, при первой же возможности с кем – либо знакомить внука.

Молодой волк отодвинул край шатра, и ступил на мягкие шкуры, убитых зверей, босиком, как этого требовал обычай. Он низко поклонился деду, затем выпрямился и чуть склонил голову, в сторону гостьи, тем самым приветствуя ее. В помещении стоял запах чабреца, без которого не обходилось ни одно чаепитие деда. Они сидели, за большим круглым столом, накрытым для гостей.

Вообще, шатер Волхва, не представлял собой, ничего примечательного. Само помещение небольшое, полностью устланное шкурами. В углу, немного отгороженное, перекинутой через веревку холщовой тканью, стояла низкая кровать, так же застеленная шкурами. Справа от входа висел гамак, тоже подарок кого – то из друзей вожака, и уже упомянутый стол, в самом центре вигвама. В каждом углу стояли керосиновые лампы, которыми редко пользовались (волки хорошо видят, даже в кромешной тьме). Лишь в тех случаях, когда были гости, как сейчас, они зажигались, и использовались по назначению.

– Ральф, внучек, а мы как раз о тебе говорили. – Начал дед, и подмигнул гостье. – Тут у Мариетты Якобны, дочь, на главной границе…Одна-одинешенька осталась. Мать переживает за нее очень, сердце не на месте. Не мог бы ты, до ее возвращения, присмотреть за ней? – закончил он, с легкой улыбкой, и нескрываемым блеском в глазах.

Внук улыбнулся, склонил голову и сказал:

– Если на то, будет твоя воля.

– Отлично, – потер руки старик, – тогда приведи себя в порядок и отправляйся. Там кажется, сейчас, осень? – повернулся он в гостье. Она кивнула вместо ответа. – Оденься потеплее, чтобы не выделяться.

Молодой человек, тоже кивнул, и вышел из вигвама, не поворачиваясь спиной к сидящим. Все-таки, Волхв, тот еще старый плут. Вроде взрослый человек, а все в игры играет. Это ж надо было ляпнуть, про материнское сердце Якобны. Да у Этой женщины, сердца, отродясь не было.

Он шел в сторону своего жилища, когда вспомнил, что никогда не проходил через главные врата. «Надо посоветоваться со Старцем» – подумал молодой волк.

Старец сидел на низком табурете, возле своей избушки, и прял пряжу из овечьей шерсти. Старое веретено, в форме шпаги, в его руках, кружилась вокруг своей оси, пока пальцы крутили тонкие нити. Увидев молодого человека, он улыбнулась своей, почти беззубой улыбкой, и проговорил скрипучим голосом.