– Никто не должен узнать о нашей связи, – говорит он жестко. – Этого будет достаточно?

На стол с громким шлепком падает пачка купюр.

С особо острой неприязнью я смотрю на деньги и перевожу полный разочарования взгляд на мужчину.

– Слушай. У меня очень ревнивая девушка, – добивает меня окончательно и бросает быстрый взгляд на Ролекс на запястье. – В общем, так. Ты забываешь меня, я забываю тебя. Мне не нужны скандалы в прессе.

Продолжаю недвижно сидеть напротив, но внутри уже все сгорело. И так больно…

Отворачиваюсь, пытаясь сморгнуть непрошенные слезы.

– Влада, без обид. Я считал тебя очень умной и понятливой девочкой, – он запнулся, после чего продолжил втаптывать меня в грязь, – но теперь вижу, что ошибся. Я надеюсь, ты не станешь языком чесать?

Демид моим первым стал…

– Нет, – шепчу еле слышно.

– Тебе есть, что добавить?

Есть. Но я не скажу. Не скажу ему о тех двух полосках, что сегодня утром увидела на тесте…

– Нет, – мне правда больше сказать нечего. – Пойду я.

Демид первым встаёт из-за стола и, не прощаясь, торопливо устремляется к выходу, предварительно небрежно бросив на стол ещё одну пятитысячную купюру. При взгляде на нее у меня начинает дрожать подбородок.

Я задираю голову наверх, поскорее смаргивая слезы, закусываю нижнюю губу, надеясь, что это поможет не расплакаться. Цепляю сумочку и медленно бреду к выходу.

– Девушка! Простите! – официантка вежливо окликает, – вы кое-что оставили… – кивает на стол, имея в виду деньги.

– А это не мое. Наверное, забыл кто-то.

– …В следующий раз можете с папой прийти, – вмешивается в поток болезненных воспоминаний голос доктора, вырывая из бесконечного водоворота мыслей.

Я прочищаю горло и уверенно отвечаю:

– Папы у нас нет. Мы только вдвоём.

Смотрю на экран, и спазм хватает горло.

Это так трогательно. Мигающая маленькая точка. Так бьётся сердечко моего малыша. Привет, зайчик, я уже люблю тебя.

Седовласая женщина ничем не выказала своего удивления или порицания. И только неодобрительно поджатые губы и взлетевшие вверх брови выдали ее.

Молчание затягивается и начинает угнетать.

– Все нормально? – взволнованно уточняю, впиваясь пальцами в ладони.

Ответом меня не удостоили. Женщина перевела на меня хмурый взгляд. А потом, поправив массивные очки, продолжила внимательно рассматривать экран монитора, беспрестанно нажимая на громкую клавишу.

Делает какие-то пометки и резко бросает мне:

– Одевайтесь. Пройдёмте за стол.

Впопыхах натягиваю потёртые джинсы и на ватных ногах ковыляю до высокого стула.

– Срок шесть недель… – уверена, глаза мои вспыхивают радостью, когда доктор говорит, что все нормально и начинает перечислять то, что мне нужно сделать к следующему приёму. – Если ваш несуществующий папа все же появится, стребуйте с него ряд анализов…

Уже внизу, в холле медицинского центра, взгляд случайно упал на монитор телевизора. А сердце почти перестало биться.

На экране его лицо. Звука нет. Демид о чем-то говорит, а я зачарованно наблюдаю за тем, как шевелятся его губы.

Он поворачивается, и его щеки касаются губы нежного оттенка нюд. Камера отодвигается и в объектив попадает девушка необычайной красоты.

– Недавно наш меценат, известный миллиардер и блестящий бизнесмен Демид Андреевич Маркелов открыл всем имя своей тайной возлюбленной. Ею стала владелица известной сети ресторанов европейской кухни «Нуартье» – красавица Маргарита Нестерова. Это известие произвело в массах эффект разорвавшейся бомбы! Пара призналась, что они познакомились на вечере в честь открытия…

Ооох… Лучше бы звук не включался.

Постаравшись выпрямиться и расправить поникшие плечи, я прохожу к выходу из медцентра и снимаю бахилы.

Только на улице заставляю себя надеть пальто и замотать шарф. Очень холодно, а мне нужно себя беречь. Слезы все-таки пролились и сейчас горько скользят по щеке.

Обидно? Да нет. Не обидно. Просто очень больно, так что сердце рвётся.

Где я и где он. Я всего лишь пыль под его ногами. Отвратительная соринка, которая может испортить его безукоризненную репутацию. Надеюсь, никогда больше нам не суждено встретиться!

«Этого будет достаточно?»

Да чтоб ты подавился своими деньгами, Демид.

– А теперь спать, – целую сыночка в носик и ласково улыбаюсь.

Сердце наполняется радостью каждый раз, когда на него смотрю. Мишка хватает любимую книжку и с хитрой улыбкой прячет под подушку с синими звёздами, тут же плюхаясь сверху.

Устало потираю глаза и подавляю зевок. Время еще детское, но я уже с ног валюсь. Остался последний рывок и…

– Мама!

Сынок вдруг подрывается на постели и воодушевленно указывает на вибрирующий на тумбе телефон. Отлично! Мы уже почти уснули! Ну, блин, сегодня весь день наперекосяк! Кто ж решил добить меня окончательно? Округлив глаза, смотрю на экран, а предчувствие чего-то нехорошего тяжёлым камнем опускается на сердце и сдавливает горло. Это мой начальник. За два года на личный номер сам он мне ни разу не позвонил. И вряд ли сейчас принёс хорошие новости.

– Владислава, это Листар Гамлетович. Извини за столь поздний звонок. Но у меня к тебе очень срочное дело.

Обреченный вздох сдержать не удалось. Соскребаю со стенок остатки хваленого энтузиазма, бросая сухо:

– Ничего страшного. Что-то случилось?

– В течение всей следующей недели я передаю дела преемнику и в понедельник выхожу на новое место. В качестве одного из бонусов, мне позволили привести своего человека на должность личного помощника. И я предлагаю ее тебе.

Телефон чуть не выпал из ослабевших пальцев, а я впала в ступор, уставившись в одну точку.

– Крупная международная компания расширяет сферу своего влияния и выходит на восточный рынок. Я начинаю вести переговоры с китайскими партнёрами. Ты уже два года работаешь в данном направлении. Прекрасно знаешь язык и традиции китайских бизнесменов. Моим требованиям соответствуешь. В общем, мы с тобой сработались, и я хочу забрать тебя с собой.

Вот это новость!

Сильнее сжимаю пальцами корпус телефона и, затаив дыхание, прислушиваюсь к голосу собеседника.

– Условия более чем шикарные. Зарплата очень достойная. А у тебя ведь ребёнок маленький и ты одна на себе его тянешь, – это замечание меня немного покоробило. Листар в курсе, что я одна и  сын растет без отца, но все же, на личное переходить и давить на больное… – Подумай, пожалуйста. Завтра обсудим, а через пару дней ты сообщишь о своём решении.

Короткий разговор выбил меня из колеи. Поэтому, когда Мишка размеренно засопел, я прошла на кухню и заварила крепкий чай. Мне позарез надо взбодриться и прокрутить в голове неожиданный разговор.

Тянусь к пульту выключить телевизор: он стоит на минимальной громкости, но все равно частое мелькание отвлекает и не позволяет сосредоточиться.

И тут рука вдруг сама собой замирает в воздухе, а дыхание учащается, потому, что весь экран неожиданно занимает холёное лицо Демида. Картинка переключается и вот, мужчина в строгом классическом костюме-тройке проходит мимо толпы с видеокамерами. На сгибе мужского локтя по-хозяйски лежит женская ручка.

Это она. Та самая девушка… его «возлюбленная». Не контролируя себя, я добавляю звук и жадно вслушиваюсь в четкие слова диктора.

– Наконец-то, объявили о помолвке. Дата свадьбы уже назначена, но журналистам наши голубки раскрывать ее не спешат. Пара долго откладывала это грандиозное событие из-за болезни мамы жениха. Но теперь…

Слова вдруг растворяются в воздухе, а я завороженно вглядываюсь в черты его лица.

Я давно не видела Демида. Просто запретила себе вспоминать мужчину и искать информацию о его жизни. Постаралась вырезать из памяти нашу с ним короткую интрижку, ну а Мишка… Мишка – это мое счастье и отрада. И он только мой. Со временем я даже научилась не замечать, насколько они похожи с отцом.