Определенно, вечер перестает быть томным.

Агата хватает свой шот и со злостью опрокидывает его в себя. Морщится, берется за лайм и облизывает сочную дольку.

Следом опустошает вторую рюмку.

Кто-то сегодня решил напиться?

С горя или радости?

Я пьяна.

А еще дико хочу в туалет.

Очередь в сортир, как в Мавзолей.

Приспичило же вам всем одновременно и не вовремя… для меня.

Стою в длинном темном коридоре и пританцовываю на месте. Мой мочевой пузырь скоро помашет мне ручкой и решится-таки на «мокрое дело».

Вероятно, четыре стопки текилы для меня многовато.

Смотрю на впереди стоящих девчонок: молоденькие совсем, сколько им? Семнадцать?

Пытаюсь вспомнить, кого сейчас слушает молодежь.

– Девчонки, там Сережа Лазарев приехал, скорее бегите! Ииихааа…– поднимаю руки вверх в победном жесте и улыбаюсь зубами.

На меня смотрят как на дуру. Я понимаю это по перешептываниям: «Лазарев? Фи!», «Да, отстой», «Да кому он нужен?», «А кто это вообще?».

И все в таком духе.

Эмм… Ладно, не прокатило и Бог с ним. С Лазаревым.

У-уу, не могу, как же в туалет хочется!

Опять пускаюсь в свой «туалетный танец».

А еще голова жутко кружится, ммм…

– Игнатова, а ты че здесь дрыгаешься? В зале на танцполе свободно.

Я и не заметила, как рядом материализовался Леон. Стоит, улыбается своей фирменной насмешливой улыбочкой, спрятав руки в карманы темно-серых джинсов. Рукава черной рубашки закатаны, открывая вид красивых жилистых рук. Ты смотри-ка, свадебный костюмчик снял и переоделся, как на похороны. Хотя я сама стою в черном платье. Как символично. Похороны нашего брака.

– Очень смешно. Разве не видишь? Жду очередь в туалет, – указываю на очередь, которая почему-то никак не рассасывается.

– Ааа, – понимающе протягивает Леон, по-прежнему улыбаясь. – Ну удачи, —разворачивается и двигается прямо по коридору в сторону мужского туалета.

Я провожаю его завистливым взглядом, потому что бывший муж быстро скрывается за дверью сортира.

Вот почему мужские туалеты всегда свободны?

Наверное, хорошо быть мужиком: сделал дело и гуляй дальше. Нам же, девочкам, надо помимо нужд и губки подкрасить, и носик припудрить, и прическу поправить, и фоточки в красивом туалетном зеркале запилить, посплетничать, позвонить бывшему и сказать, какой он козел, позвонить настоящему, обозвав всё тем же козлом, поплакать, застирать пятно на кофточке, высушить, а потом вернуться за столик при полном параде и гордо, подняв голову, сказать: «Такая очередь была в туалете, ужас. И что они там все делают?».

– Игнатова! – Меня кто-то зовет? Или это уже моча в голову ударила, вызывая галлюцинацию. – Агата! – раздается со стороны мужского туалета в сопровождении свиста. Нет, не послышалось. Смотрю в конец коридора и вижу Леона, машущего мне рукой. – Иди сюда!

Я срываюсь с места и бегу с улыбкой до ушей. Мой мочевой пузырь готов расцеловать сейчас весь мир. А я – бывшего мужа.

Леон пропускает меня внутрь, а сам закрывает деверь и остается с её внешней стороны. Я знаю, что он там стоит, облокотившись спиной о дверь, и будет стоять, пока я не освобожусь.

Улыбаюсь, потому что помню.

Мы были в кино, и за весь киносеанс я выдула две бутылки колы. По понятным причинам после фильма я понеслась сразу в туалет. И не одна я. Вся женская аудитория рванула туда же. Вот тогда Леон схватил меня за руку и потащил в мужской туалет. Я была обескуражена и возбуждена одновременно. Адреналин разливался по венам, заставляя сердечную мышцу усиленно качать кровь и ощущать невероятный прилив энергии. Стеснение сместилось азартом, неловкость – диким весельем.

Когда я вышла, за дверью скопилось несколько мужчин, недовольно сверлящих меня взглядом. Не сговариваясь, мы переплели наши пальцы и пулей рванули к эскалатору, расталкивая толпу и хохоча до колик в животе.

В этот раз за дверью, кроме Леона, никого нет. Это радует, потому что сегодня никто от стыда меня спасать не будет.

Игнатов стоит, прислонившись к стене, и что-то печатает в телефоне.

– Я все. Спасибо, – оповещаю.

Бывший муж отрывается от экрана и смотрит на меня. Его телефон подсвечивает лицо, и мне видно, как он щурится, пытаясь разглядеть меня в темноте.

Красивый. Мой бывший муж определенно красивый мужчина. У нас с ним одного цвета глаза – серые. Только мои имеют холодный асфальтовый оттенок, а его глаза теплые, мягкие, с пляшущими смешинками в них. Бывший муж много улыбается, отчего в уголках его глаз и рядом с губами появляются милые морщинки, которые совершенно его не портят. Многих женщин привлекает некоторая брутальность, холодность и дерзость в мужчинах. Например, такие, как Максим Филатов, муж Саши, может обаять своей наглой харизмой, а Леон… он другой. Он мягкий и открытый для других, с потрясающим чувством юмора, который покорил меня с самой первой минуты нашего знакомства.

Но, оказалось, этого мало для брака…

Мы возвращаемся к нашему столику, за которым сидит один Вадим, потому что Сашка с Максом уже уехали домой. Друг Леона смотрит вперед в танцующую толпу, расслаблено откинувшись на спинку диванчика. Прослеживаю за его взглядом и вижу извивающуюся в танце Юльку. Подруга активно выписывает бедрами восьмерки и призывно машет мне рукой.

А почему бы и нет? Мы, собственно, ради танцев сюда и приехали.

Я пьяна и свободна.

Подхожу к подруге. Она радостно бросается мне на шею и крепко обнимает.

Я хохочу. Текила сделала свое дело и меня полностью захватывает танец. Зажигательная музыка сменяется плавной, медленной композицией. Девчонки обиженно покидают танцпол, оставляя нас с Юлей в одиночестве. Но вместо них выходят парочки и раскачиваются в медленном танце.

Я двигаюсь расслаблено и раскрепощенно. Алкоголь сделал мое тело легким и пластичным, я чувствую себя уверенной и сексуальной. А еще я знаю, что бывший муж смотрит. Ему всегда нравилось смотреть, как я танцую. Есть в этом какое-то интимное таинство – танцевать для своего мужчины.

Не знаю почему, но мне хочется, чтобы он смотрел.

Смотрел и сожалел о том, кого потерял.

Прыскаю!

Во мне слишком много алкоголя, раз я начала говорить фразами из статуса В Контакте!

Плавно покачиваю бедрами в такт музыки, обнимая себя руками. Юлька выделывает непонятные «па», а потом приближается ко мне и кладет свои руки мне на ягодицы. Я принимаю ее игру и разворачиваюсь к ней спиной, начиная вращать бедрами. Юлька поглаживает мои ягодицы, а я закидываю руки и обнимаю ее за шею. Возможно, это выглядит вульгарно, но я пьяна и разведена, а, значит, мне все можно. И если уж грешить, то хотя бы наслаждаясь грехом.

Поворачиваю голову в сторону нашего столика и встречаюсь со взглядом Леона. Сейчас в его глазах нет былой теплоты и смешинки. Они, как грозовое стихийное небо, искаженное пугающей молнией.

– Девчонки, разрешите? – Вадим вклинивается между нами и начинает двигаться. Его движения похожи на танец папуаса: он приседает вверх-вниз на полусогнутых ногах, а руками пытается ухватить подругу за талию. Юлька смеется и уворачивается, но Вадим ловит ее, притягивает к себе и обнимает за талию.

Мне здесь больше нечего делать, да и былая расслабленность меняется головной болью и легкой тошнотой.

Иду к своему месту, еле волоча ноги и спотыкаясь.

На сегодня мне достаточно. Празднование моего развода в компании бывшего мужа можно считать оконченным.

Всем спасибо, все свободны.

Беру сумочку, достаю наличку и кладу на стол.

– Ты куда? – сощуренно спрашивает Леон.

– Домой.

– Деньги убери. Я заплачу, – Игнатов машет рукой пробегающему мимо официанту.

– Я в состоянии сама за себя заплатить, – включаю самодостаточную женщину, – ну если тебе очень хочется, и теперь некуда девать деньги… – подключаю к самодостаточной женщине обиженную и разведённую.