Итог:

Солнца: Ярило и Мара.

Ресурсов обоих солнц достаточно для получения соответствующего уровня энергии. Рефлекторы работают! Энергия уже поступает на вспомогательные суб-коллекторы. Срок окончания строительство главного коллектора не позже 2050 года. После, все силы следует направить на доработку вспомогательных суб-коллекторов, срок окончания работы не позже 2060 года. Работы над Мэйнфреймом должна быть завершена в срок до 2040 года. Все тесты следует довести до положительных результатов, с эффективностью работы в 100%. Это нужно провести до окончания строительство главного коллектора. Если эффективность покажет результат ниже 99,99%, то следует доработать аппаратную часть Мэйнфрейма, сроки на доработку следует провести не позже 2050 года.

Дальнейший ход работы:

Идут работы по созданию оставшегося количества направляющих рефлекторов в вспомогательные суб-коллекторы. Разрабатывается устойчивые резонаторы и магистрали. Производится модернизация проводников и проводящих материалов. Экранирование на высшем уровне. Несмотря на максимальную нагрузку, происходит потери энергии, которая превышает допустимый порог в 0,01% от предполагаемого максимального потока. Требуется больше ресурсов! Требуются дополнительные рабочие единицы.

Рекомендации и требования:

Осуществить получение всей энергии Солнца для стабильной связи с Хозяевами. Получить подтверждение о передачи требуемого объема энергии для работы портала. Это очень важно!

Дата заметки:

02.06.2002„

– Портал? Хозяева? – после прочтения возникли вопросы в голове Лесневского. – О чем этот текст, что это? Судя по содержимому, здесь описаны технические тонкости касаемо работы, и вероятней всего, они работают на Земле, а после продолжат в космосе. Эх, – вздыхая. – Если б не убийство Андрея, я бы это не воспринял в серьез. Чёрт меня дери. Что это за бред? – тряся бумагой. – Хозяева? Как это понимать? Что за портал? О каком космосе я вообще думаю? Получается, что это некий доклад, – размышлял он. – Двадцать один год назад они уже что-то делали. Что же они планировали тогда? Что? Кто они, эти Хозяева? Чёрт меня дери! Но Андрей рассказывал о том, что они ждали их к 2101 году. Прямо культ какой-то.

И по его спине пробежали мурашки, героя вновь охватил страх.

– Что он имел в виду? Что за образы? Чёрт! – взглянув на часы. – У меня занятие совсем скоро. Засиделся я. Чёрт!

Встав со скамейки, доктор глубоко вдохнул и выдохнул.

– Нужно успокоиться, – прогоняя эту мысль в свое голове, он и направился к своей кафедре. – Чёрт! Все это так странно и бредово. У Андрея, явное состояние пост психосоматического стресса. Мой отец пациент психиатрической лечебницы, это же надо такому произойти. Если не Анх, поверил бы я ему? – остановившись, вновь его рассматривая. – Пошёл бы я за ним следом? – вздыхая. – А ещё это фото? – достав фотографию из кармана. – И вообще не до конца ясно, что, правда, а что нет. Его убили? Чёрт! Ничего не понимаю. Видимо это пленка настолько была важна, что Андрей пожертвовал жизнью. Я должен её досмотреть до конца. Но зачем? Боже! – оскалившись. – А зачем я о пленке стал Анне говорить? По телефону ещё! Ну, что же я за человек такой? Вот дурак! – вновь вздыхая. – Так, нужно успокоиться. Что сделано, то сделано! В конце концов, сейчас нужно не привлекать к себе лишнего внимания. А потом уже следует разбираться со всем этим, – переживал доктор, продолжая свой путь.

Владислав посмотрел на часы.

– О! Пятнадцать минут осталось. На кафедру уже не успеваю, нужно на лекцию лететь. Лететь. Прилететь? Так они прилетели? – продолжая идти. – Пришельцы, как сказал Андрей, не прямым текстом, конечно, они уже здесь. Нет, он сказал это иначе.

Пробегая по коридору, доктор постоянно прокручивал в голове разговор с Андреем. Информации было слишком много в его голове. И вспомнить все, казалось совершенно невозможным.

– Вспомнил! – остановился он. – Кощеи уже здесь! Да. Точно! А вот интересно, а эти Хозяева, не могут ли они, и быть теми самыми Кощеями? – открывая двери аудитории.

Когда на небе звёзды, первое касанье.

Я ощущаю одинокий холод на душе.

И стужу, за спиной тяжелое дыханье,

Найти тепло стремление на моем лице.

Тот город, что при свете дня живой,

Среди людей он мне всегда приятен.

Под вечер одинокий, тёмный и пустой.

И мир мне горек, он опять невнятен.

отрывок из песни

„Скитание души по струнам одиноким“

композитор, поэт, исполнитель и бард

Геннадий Источник

2010 год н.э.

– Да. Конечно, будем, обеими руками „ЗА“! До свиданья, Владислав, – говорила Анна в трубку мобильного телефона.

Отключив телефон, она задумчиво и глубоко вздохнула, кладя его на комод в коридоре.

– А может мне не стоит его приглашать? – задумчиво спросила она сама себя.

Женщина развернулась и зацепила книжки, что стояли на комоде, они тут же упали на пол. „Женское здоровье, как эталон успеха“, „Как забеременеть“ и „Беременность“ печатные издания лежали у её ног. Черевко улыбнулась и по её щекам пробежали слезы.

– Ну, что такое, – вытирая лицо.

Она наклонилась и стала собирать их. Слезы продолжали бежать из её глаз. Она хотела иметь детей, но после визита к врачу с уже бывшим мужем, Николаевна будто отгородилась от всех. Ей хватала общения со студентами и некоторыми пациентами в психиатрической больнице. Она часто представляла себя в роли матери и молилась Богу о чуде. А порой рутина повседневной жизни отвлекали её. Но вечерами, ложась спать, она засыпала с мокрыми глазами. А днем она старалась не думать обо всем этом.

Она ещё помнила Илью, и пускай уже бывшего, но единственного мужчину в своей жизни. Теперь ей руководил страх, страх разочаровать кого-то и опять пропустить всё через себя. Она не хотела тех эмоций, которые были лишь следом от тех потрясений, которые испытала женщина в кабинете репродуктолога.

Подняв книги, она запихнула их в ящик, чтоб больше не видеть и взглянула в зеркало. Ненависть к себе на мгновенье овладело ею.

– Здравствуй Аня, – сказала она сама себе в зеркале, улыбаясь. – Чего ты плачешь?

– А? – спросило она у зеркала. – Я?

– Да, ты, – говорило отражение. – Что, тебе грустно?

– Да, – на выдохе.

– Ты бракованная сука! – жестко ответило отражение. – Хлам! Брак!

Анна начала плакать, хватаясь за голову.

– Хватит реветь, тварь! – продолжало зеркало. – Возьми себя в руки. Влезь в петлю и закончи свою жалкую жизнь! Тварь!

– Ты чего? – ударив себя по щеке. – Что я такое несу!

– Найди мужиков и побольше… – продолжало говорить отражение. … а потом трахайся, трахайся и трахайся. И кто знает… – улыбаясь.

– Ты думаешь? – вытирая слезы.

– Да, подхватишь что-нибудь тяжелое и сдохнешь, как сука!

Черевко закрыла глаза и глубоко вздохнула, потом вновь открыла глаза и посмотрела в свое отражение более спокойно и умиротворенно.

– Я так доиграюсь. И до шизофрении докатиться можно. Нужно успокоиться. Все будет прекрасно! – сказала она и отвернулась от зеркала. – Какой-то он напряженный, – сказала женщина, вспоминая голос Владислава. – Нужно было заранее написать перед звонком, наверно он был чем-то занят, – размышляла профессор. – Ой, коммунальщики же звонили, – на выдохе. – СЕЙЧАС! – прокричала она и направилась дальше по коридору.

Беглым взглядом Николаевна провела по шкафам и полу, в поисках каких-либо признаков беспорядка. Убедившись, что ей не придется краснеть, и в доме полный порядок, она подошла к входной двери. Прозвучал дверной звонок, пикая два раза.

– Да иду, иду. Хватит уже звонить, – бурча себе под нос, она проворачивала ручку дверного замка. – Сейчас! – на выдохе. – Может это не они? – спросила себя Черевко и стала смотреть в глазок двери. – О, это не коммунальщики, – удивилась она. – Дина?