– Да. Это так.

– Люди говорят разное о подземном Севастополе, но все прекрасно знают, что он есть. И я уверен, что там огромная военная база. Потому и черноморский флот России постоянно в их бухте. Уверен, военные НАТО могли туда утащить что-то с этого корабля, ещё в 2008 году. Для изучения! Они могут до сих пор там что-то скрывать. Недаром военные США не однократно пытались проникнуть в Крым. Наверно до сих пор там их базы. Точнее в собственности Корпорации. Под землей, скрытно от России. К тому же, неоднократно, были разговоры о том, что в Севастополе использовали какой-то газ. Газ, который влияет на память. Это были слухи, которые ходили в первой половине двухтысячных годов, ещё при украинской власти. Я был сам тому свидетелем, как после воздействия газа, люди нечего не помнили. Но этот газ был лишь для погружения в транс, он работал как триггер для переключения человека в режим записи того, что ему говорили.

– Севастополь? Я не понял, – растерянно произнёс Лесневский. – Это как-то связано с моим отцом? В этом замешена Россия?

– Нет, нет, нет! Это ещё было до России, в Крыму! Корпорация прибрала к рукам и военных в каждом государстве, и политиков. НАТО в их руках! Ну, или ещё не всех, но это, уже совсем скоро, так или иначе, но будет. Пока что это лишь верхушка айсберга. В России Корпорации „Mental“, насколько слышал я, отказали!

– Да у тебя целая теория заговора.

– Ты мне не веришь. Да?

– Я этого не говорил, – улыбался Лесневский.

– Я это вижу по ухмылки на твоём лице, – приподнял журналист указательный палец, указывая на героя.

– Это не так! – ответил доктор. – Вовсе не так.

– Давай на чистоту, – Андрей продолжал пить кофе.

– Тогда я так скажу, верю, но не во все. И вообще доказательная база должна присутствовать. А ты мне все на пальцах показываешь.

– Это уже более похоже на правду, – качая головой.

Лесневский ничего не ответил и лишь тяжело вздохнул.

– Андрей, слагаешь ты гладко и интересно, – наконец сказал он. – Мне нужно время, что бы все это переварить. Ты ещё с кем-то говорил об этом?

– Мало с кем. Пару человек в Омске и все. Я не сумасшедший чтоб об этом говорить с незнакомцами. Меня просто посадят в дурдом, и это в лучшем случаи.

– Вот и хорошо.

– Так это ещё не всё, что я тебе хотел поведать. Есть ещё более важные вещи котор… – внезапно Андрей замолчал.

После он бросил взгляд на наручные часы.

– Ой, сколько времени. Давай встретимся завтра.

– Хорошо, – с улыбкой на лице, сказал Владислав. – Завтра, так завтра. Столько информации нужно усвоиться, чтоб оно как-то усело в голове, и возможно у меня будут вопросы к тебе! Много вопросов, очень много вопросов! Потому, как я ничего не понял.

– Да, я понимаю! – вздохнул Летописный.

– Андрей, хорошо, что ты понимаешь всё это. Но я не всё понял.

– Завтра, в то же время, – начал вставать Михайлович. – А сейчас я уйду, а ты постарайся уйти позже. Так же через центральный вход. Я боюсь, что за мной могут следить. Не знаю, кто именно, но могут. Пускай я ошибаюсь, но предосторожность не помешает!

– Погоди! – внезапно доктор схватил за руку своего собеседника.

– Что? Что не так?

– Давай не так рано, – ослабив хватку. – Не люблю вставать так рано.

– Ладно. Сдвинем на час вперед. Так устроит?

– Да.

После Андрей засунул руку в глубокий карман, и начал что-то шерудить в нем. Спустя пару секунд, он достал какой-то бумажный сверток, который был чем-то перевязан, и положил его на стол.

– Это принадлежало твоему отцу, он очень хотел, чтоб это теперь стало твоим, – после чего он улыбнулся. – До свиданья, – выйдя из-за стола, сказал Летописный, и направился к дверям, что располагались у стены рядом с барной стойкой.

– До свиданья, – ответил Лесневский в полголоса. – Черной вход, он пришел сюда через черный ход, и так же уходит. Слишком уж подозрительный тип, – подумал он про себя. – Что же он мне оставил?

Владислав бросил взгляд на стол, рассматривая передачку2 от журналиста. Оберточная целлюлозная бумага была перетянута какой-то веревкой. Она чем-то напоминала шнурок, который состоял из ворсистой толстой нити тёмно-коричнево цвета. Знакомый запах исходил от свертка, но какой именно, доктор пока понять не мог. Разрезав веревку столовым ножом, он стал аккуратно разворачивать шуршавшие листы бумаги. И повеяло сандаловым маслом, да так яро и концентрированно, что казалось, это сейчас накроет всё заведение. Запах внезапно напомнил Лесневскому о родительском доме. Будто огромное цунами, нахлынуло на него с приятными воспоминаниями. Он не помнил конкретных событий, но запах успокаивал его и придавал бодрости.

– Интересно! – подумал он, продолжая развертывать многослойную упаковку. – Что там? Помню этот запах, но что именно он ассоциирует, не могу вспомнить. Что внутри? Как много бумаги!

Наконец, развернув его, доктор увидел египетский крест Анх3. Он полностью состоял из золота. Сверху была петелька для цепочки или веревки.

– Боже! – выдохнул Владислав. – Это носил мой отец. Я помню это. Да, да! Он рассказывал мне, что это ему передал его отец, ещё в малом возрасте. Но этот крест принадлежал не его отцу, а матери. Она носила его, но она так и не смогла передать его лично, умерев при родах. Откуда он у Летописного? Отец никогда не расставался с ним. Если крест он передал Андрею, значит только одно, его больше нет в живых. Но, что я знаю об Андрее? Лишь то, что мой отец на пленке говорил об этом имени. Андрей Михайлович Летописный, – размышлял он. – А его, так называемые, сказки, это случайно не просто фольклор северных народов России?

Приподняв голову, Лесневский попытался поймать взглядом своего собеседника. Но тот уже давно исчез из виду.

– Нет, так дело не пойдет, – подумал он. – Вначале фотография, потом пленка, и этот рассказ о курортном городке, а теперь ещё и этот крест. Чем больше он рассказывал, тем больше возникало вопросов.

Хватая свёрток с крестом, он выскочил из-за стола, направляясь вслед за Андреем.

– Почему отец передал эму этот крест? Так просто? Я не понимаю, – размышлял Лесневский. – Неужели отец умер? Или Летописный взял крест из архива? Заболтал меня Андрей, заболтал! Я не спросил у него самого главного! Чёрт! Мой отец ещё жив или нет? А мама, сестра? Боже, почему я не спросил у него этого? Почему? Вот дурак я!

Завернув за угол, он оказался на кухню. Повар сидел, покуривая сигарету, уставившись в узорчатую плитку под своими ногами. Резкий запах ударил по носу и доктор начал кашлять.

– Извините, Вы не видели, седовласый мужчина тут не проходил? – сквозь кашель, спросил Владислав.

Не отрываясь от своего занятия, человек, не проронив ни слово, перевел взгляд на того, кто посмел задать ему вопрос, а потом вновь вернул его в пол. Он, вероятнее всего, о чем-то размышлял, и ему не было дел до каких-то вопросов. Но, выдержав паузу, он указал пальцем в сторону дальнего коридора.

– Спасибо, друг! – сказал Лесневский и, ещё кашлянув, рванул в указанном направлении. – Почему он постоянно уходит? – продолжая размышлять, доктор двигался по коридору. – Столько конспирации, а зачем? – обходя какие-то столики. – Что он недоговаривает? – открывая дверь на улицу. – Но зачем все это… – обойдя мусорный баки, он остановился.

Владислав, увидел знакомую чёрную машину. Ту самую, которую он видел в своём сновидении. Волнение подскочило к его горлу и перекрыло дыхание. И он тут же спрятался за мусорными баками.

– Чёрт, это та самая машина? Но, это был лишь сон? Как такое возможно? – возникали вопросы в его голове.

Неприятный запах протухшей пищи, стал мерзко въедаться в слизистую поверхность носа героя. Было неприятно, до тошноты, глаза начинали слезиться от паров гниющего лука вперемешку с рыбой и какими-то овощами. А вонь от протухшего молока, была настолько гадкой, что Лесневскому показалась, будто эти контейнеры вообще не вывозят на свалку. Ничего не оставалось, как сидите и нюхать мерзость, задерживая рвотные позывы.