Существо оказалось больших размеров, по высоте достигавшее гончего жеребца. С его пасти капали слюни, оно ужасно рычало, испуская пар. Глаза сверкали, в лунном свете, с каким-то странным оттенком. Цвет его был чужим, будто неземным, не похожим на здешний. Ей ничего не оставалось, как посветить в сторону врага. И едва свет успел задеть существо, как оно вскрикнуло и отскочило. На Черевко капнуло что-то. Она тут же провела рукой по лицу и увидела черную жидкость на своих пальцах. Женщина всё поняла, это была кровь существа. Затаив дыхание, она услышала, как существо тихо стонало. Вдруг тварь вновь высунула свою голову, хватая огромными когтями сетку вертикального люка. Несчастная жертва выставила руку, как можно ближе к животному и свет внезапно расплавил часть голову чудища. Лицо женщины окропило горячей, но не обжигающей, черной кровью. На вкус она была очень соленой. Тварь с визгом отступила назад, скрываясь из поля зрения. Оно ещё скулило, постепенно умолкая в ночной тишине. И в тот же момент Анна поняла, это вкус победы!

– Да, что такое? – вытирая лицо, она сплевывала черную жидкость. – Неужели это все от одного фонарика?

Тщательно вытирая лицо, она посмотрела на свои руки. Черная, вязкая как смола, субстанция стекала, оставляя маслянистый след.

Внезапно свет фонаря стал гаснуть.

– О нет! Чёрт! Батарейка, – встряхивая осветительный прибор. – Ну, не может быть. Только не сейчас. Пожалуйста, – переходя на шепот. – Только не это!

Но, свет стал тусклее, лишь изредка моргая сильными импульсами во время тряски. Спустя ещё минуту, свет погас.

– Боже! – вздохнула женщина. – Всё, это конец!

Она села на корточки и стала дрожать. Ей было уже не до мальчика, которого, скорее всего, уже убили, а может быть, его здесь и не было. Вообще не было. Может, и её здесь нет, может ей всё кажется или она спит. Все эти варианты всплывали в голове профессора. Но она понимала, что так не сможет убежать от реальности этого кошмара и нужно что-то предпринять. И если она хочет жить, то нужно бороться и за себя и может быть за того мальчика, который не понятно существует здесь или только в её голове.

Да, хотелось ещё немного пофилософствовать, подумать о смысле жизни, взвесить все свои поступки и потом принять смерть. Но, внезапно Николаевна осознала, ей нужно бороться, ей нужно взять себя в руки. И она стала прислушиваться к тому, что происходило снаружи.

Вдруг появилось ещё одно существо, и оно тут же кинулась к сетке. Под тяжелым весом чудовища, рабица стала рваться с петель рамы вертикального люка. Профессор присела, пытаясь скрыться за тем, что осталось от люка. Ужасное рычание, слюни капали на лицо женщине. В свете луны существо было чем-то похоже на волка, но чувство подсказывало ей, что оно таковым не являлось. Пар шёл из пасти дикой твари. Да и размеры существа, были явно не свойственны земной фауне. Оно начало копать своими лапами, пытаясь прогнуть сетку, которая накрыла её жертву.

Николаевна взяла в свои руки обломанный кусок металлической палки, и ударила животное в морду. Существо заскулило и отскочило в сторону. Черевко, тем временем, стало подпирать сорванную часть сетки, возвращая её обратно, на петли. Температура падала, и она ощутила прохладу октябрьской ночи, ветерок стал пробирать её, пока она второй палкой подпирала другую часть сетки. Подул очень холодный ветер, продувая её насквозь, уходу туда же, через заваренную решётку. Ей стало очень холодно, зубы стали колотиться.

В свете Луны профессор увидела вновь эту тварь и то, что у неё нет глаза. Оно зализывала рану. Рыча, животное вновь бросилась к рабице. Проскочив головой в самом низу, оно сорвало нижние петли сетки, и схватило Анну за ногу. Клыки глубоко вошли в плоть жертвы. Героиня потеряла равновесие и упала на пол. Звон раздался в ушах, и сильная боль в районе затылка, дала понять, она ударилось головой.

Что есть сил, женщина сдерживала боль, кусая кулак. Она, что есть мощи, наносила удары голой пяткой по поврежденному глазу монстра, что грыз её ногу. Существо развернулось и задними лапами уперлось в сетку. Из-за чего рабица стала рваться с верхних петель, дав ему проникнуть внутрь. Следом прыгнуло ещё два животных, вырвав сетку в сторону, они проникли внутрь.

На земле, приходя в себя, ещё с головной болью, лежала Николаевна. Рыча, монстры вцепились в женщину, похрустывая конечностями. И чудовища начали рвать её тело. Анна почувствовала что-то мокрое между своих ног, это была моча. Она описалась, но за это ей не было стыдно. Она кричала от боли не способная дать отпор.

Внезапно, и так же резко, боль куда-то ушла, её уже не было, жертва просто лежала, слыша чавканья и звуки рвущейся плоти. По пыльным и грязным щекам пробежало несколько капель слёз, смывая гадость на её лице. Существа в этот момент ломали её кости. Были это руки или ноги ей было уже всё равно. Кто-то копошился в её внутренностях, но она по-прежнему ничего не чувствовала. Её кровь наполняла пол, обтекая останки тело со всех сторон. Женщина смотрела сквозь заваренные прутья, ощущая приятное тепло исходившее от её крови. Она смотрела туда, где стоял мальчик, но он был старше, будто повзрослел за этот вечер. На взгляд ему было лет тринадцать, а может и все четырнадцать.

– Почему ты не помнишь меня? – спросил подросток.

– Я не знаю, кто ты, – что есть сил, ответила Анна.

В ответ он стал качать головой из стороны в сторону. Профессор ощутила холод, от жидкости, в которой лежала. Ей стало очень холодно от собственной крови.

– Я не к тебе обращаюсь, – сказал он.

Мальчик сказал ещё что-то, и это казалось очень важным, но Черевко его уже не могла услышать. В этот момент в голове и ушах, раздался какой-то странный шум. Тварь прокусила её голову и, с отвратительным хрустом, кровь залила глаза и уши.

– После этого я проснулась и по-прежнему ощущала ту влажную поверхность, на которой умерла во сне, в луже собственной крови, – рассказывала Дина. – Меня колотило от холода.

– Господи, – вздыхала Анна. – Какой кошмар, – делая глоток чая.

– Я включила свет, и оказалось, что была вся мокрая. Я сильно вспотела, – вздохнула она.

– А ты не…

– Да, – вздыхая. – Так и есть. Мне двадцать восемь лет и я описалась во сне. Ну, бывает. Хотя у меня в первый раз такое, – вновь вздыхая. – Аня, и вот что самое странное. Мальчик. Ты вообще помнишь мальчика из первого класса? Того, о котором я упоминала до сна.

– Ну, да.

– А лицо его помнишь.

– Уже нет, Дина. Сколько лет прошло.

– И я не помню. А в этом сне я видела его лицо. И я чувствовало, что это не он.

– Тогда кто это был?

Соседка тяжело вздохнула и сделала глоток чая. Потом резко схватила песочное печенье, и жадно запихнуло его целиком в себе в рот. Она сделала ещё один глоток чая и ещё раз тяжело вздохнула. Черевко ничего не сказала, лишь молча, наблюдала за Александровной.

Она понимала, женщине сложно, слишком много ужасного для неё произошло за день. Она любила её, как самую лучшую подругу, и не хотела давить. Дина протянула руку к чайнику, с уже остывшей водой, и налила себе в кружку, с плавающими листьями чая, воду.

– Я думаю… – наконец, сказала она. – Я думаю, это мой брат, – вздыхая.

– У тебя же нет брата? Дина, ты чего.

– Есть, – вновь вздыхая. – Мама один раз обмолвилась об этом. А потом отнекивалась, что, мол, когда-то говорила о нем.

– Ты мне никогда не рассказывала об этом.

– Нет, не рассказывала. Но, я часто слышала, как она плакала, когда отчима не было дома. Меня она не посвящала в это. А когда я пыталась узнать, в чём дело, она тут же делала вид, что всё хорошо. Не знаю, может быть, я придумала всё это, – стала она подниматься.

– Но, постой Дина. Ты чай не допила.

– Да, что-то не хочется. Прямо комок какой-то в горле, прости.