- Нет, юная леди будет проживать в своих собственных покоях, - чётко повторил Ричард, с нажимом выделяя «свои собственные». Кажется, эти двое прекрасно друг друга поняли, в отличие от меня. Но попросить конкретизировать для непонятливых у меня почему-то язык не повернулся.

Я оглянуться не успела, как мы уже оказались на лестнице.

Ричард пропустил меня вперёд, как истинный джентльмен. Я вцепилась покрепче в изогнутые кованые перила, чтобы не упасть от переизбытка чувств. В Замке было так темно и тихо, словно он вдруг весь вымер. Лишь лунный свет, преломлённый синими витражами, рисовал таинственные картины на белых стенах. Даже не верилось, что совсем недавно здесь было так шумно и оживлённо. Теперь тут словно были только мы вдвоём.

Ступень за ступенью, я поднималась медленно, и каждый мой шаг отдавался гулко стуком каблуков по камню.

Молчание было невыносимым.

- А… как долго у вас служит ваш дворецкий? – я решила удовлетворить, наконец-то, любопытство, а заодно прекратить смущающую тишину.

Тишина за моей спиной ответила бархатным низким голосом:

- Сам точно не знаю. Он служил каждому поколению владельцев Замка ледяной розы. Так что… Полагаю, лет четыреста. Или пятьсот.

Завела, называется, светскую беседу.

А мне сходу начали выдавать семейные тайны.

Я споткнулась в очередной раз и чуть не полетела с лестницы. Правда, лететь было недалеко. Быстро подхватили знакомые руки.

Ричард прижал меня к себе. Мы замерли.

Он коснулся носом моего виска. Вдохнул запах волос. Я смежила веки. Ощущение падения всё не отпускало, тело словно не желало смириться с реальностью – и глубоко внутри я всё падала, и падала, и падала…

Горячие губы коснулись моего уха.

- Нет, это испытание решительно не для моих нервов… давай уже скорее отведём тебя в твою спальню. Закроешь дверь поплотнее. И ключ изнутри не забудь повернуть.

- А… если забуду? – выдохнула я.

Ричард проворчал что-то неразборчиво, выпустил меня из объятий и подтолкнул вверх по лестнице.

- Где твои покои? – с усилием проговорил он. А меня вдруг осенило.

Не одной мне сейчас нелегко.

Мы как раз проходили второй этаж, где были гостевые комнаты. Мно-о-ого совершенно пустых и не занятых гостевых комнат.

Я откинула зелёный локон и бросила на Ричарда загадочный взгляд через плечо.

- Не здесь. Выше.

Граф Винтерстоун за моей спиной чертыхнулся. Надо же – кажется, ему изменяет его хвалёная выдержка! Ругаться при даме, как не стыдно!

Да-а-а, граф, вы всё правильно поняли! Мои покои – на третьем этаже. Там же, где хозяйские спальни.

Мы сошли с лестницы и вступили в тот самый таинственный и тихий коридор, что оканчивался «везучим подоконником». Воспоминания захлестнули, радостное предвкушение против воли вскипело внутри, как стайка пузырьков шампанского.

- И где же, Гаяни?

- Дальше, граф. Дальше, - легкомысленно проговорила я, летящей походкой идя впереди него.

Я чувствовала, как мужской взгляд скользит по моему телу. Неотрывно провожает каждый мой шаг. Это будоражило. Тем более, что сзади был мой наиболее выигрышный ракурс, я считала. Там у меня было на что посмотреть, в отличие от… но не будем о грустном.

- Гаяни… - выдохнул Ричард, когда коридор стал как-то подозрительно заканчиваться.

- Я тут не при чём! Покои мне выбирала твоя добрая матушка, - невинным тоном ответила я и остановилась возле ближайшей к окну двери. Той самой комнаты, за стеночкой у которой была спальня Ричарда.

- А я-то думал, что у нас только Замок сводничеством промышляет, - ответил он напряжённым голосом, и ни капли смеха в нём не было. – Оказывается, и моя «добрая матушка» туда же. Вот от кого никак не ожидал такой подставы…

Я резко обернулась к Ричарду. Оперлась спиной о желанную дверь. Рискнула наконец-то поднять глаза к его лицу и попытаться понять, о чём он думает. И что будет делать теперь.

Ричард подошёл совсем близко, его тень накрыла меня. Глаза горели как черные звёзды, прожигая с высоты.

- Я могу выбрать другое место для ночлега, если здесь тебе мешаю… ох.

Вместо ответа он молча подался вперёд и прижал меня к двери так, что не дёрнешься. С тихим шелестом его сюртук сполз с моих плеч к ногам.

Замерев, как мышка, попавшая в когти коту, я умирая от волнения ждала, что будет дальше.

Жаркий поцелуй куда-то мне под ухо. Там, где быстро-быстро бьётся пульс. Так долго прижимается губами, что кажется мне – на этом месте теперь навсегда останется печать. Печать принадлежности ему.

- Спокойной ночи, Лягушонок.

Его шёпот вибрирует на нежной, болезненно чувствительной, поцелованной коже так, что по телу прокатывается дрожь.

- А… ты? – шепчу я, задыхаясь. В тёмном мареве, в котором я тону от его пьянящей близости, у меня в который раз заканчиваются и дыхание, и мысли, и слова. Остаётся только слабый детский лепет. И как ребёнок, я точно так же разучилась ходить, кажется. Если он сейчас перестанет прижимать меня к двери своим весом, точно упаду.

Не отрываясь от моей шеи, Ричард поднимает руку к моему лицу и наощупь касается губ. Медленно обводит шершавой подушечкой большого пальца контур. Дразнящий, сводящий с ума жест.

- А я – тоже спать. Больше никаких ночных отлучек не будет, Гаяни. Можешь быть спокойна. Обещаю тебе.

Приоткрываю губы под касаниями этих неторопливых, уверенных в своей власти пальцев. Вцепляюсь в белую рубашку на его груди. Понимаю, что не могу сейчас отпустить. Просто не могу.

- Тогда может быть… останешься? – Сбиваюсь, когда он поднимает голову и внимательно, испытующе заглядывает мне в лицо. – Я имею в виду… в моих покоях. Побудешь со мной… еще немного?

Глава 29

Он молчит, а я с трепетом жду, что ответит.

Пытаюсь разгадать по крохотным деталям, по жестам, по взгляду, что думает. Я как сыщик, собираю косвенные улики, чтоб узнать правду, которая мне жизненно необходима.

Потому что где-то глубоко внутри меня по-прежнему живёт страх. Противный, липкий, мерзкий страх. Я боюсь остаться одна – даже на миг. Потому что вдруг окажется, что это всё сон, неправда. Что я придумала себе то, чего нет. Этим вечером всё было слишком хорошо, ослепляюще прекрасно. И гадкий внутренний голос шепчет, что так просто не может быть. Не со мной.

И поэтому – я ужасно боюсь отпускать Ричарда сейчас. Боюсь тишины. Боюсь оставаться наедине со своими мыслями и вечными сомнениями, которые вцепятся в меня как голодные псы, чтобы рвать на части, едва он оставит меня одну – я знаю точно.

А Ричард вздыхает протяжно и гладит мою щёку тыльной стороной ладони. Касается так бережно, словно я хрустальная ваза, которую можно разбить неловким движением.

- Нет, Лягушонок, не получится.

Опускаю взгляд, сглатываю комок в горле. Изо всех сил пытаюсь не показать, как разочарована. А он берёт моё лицо за подбородок и властно приподнимает. Заставляет посмотреть в глаза.

В чёрных глазах с прищуром – усталая улыбка и ласка.

- Ненадолго – не получится! Малышка, если я войду в эту дверь – до утра уже не выйду. Так что – спокойной ночи, Лягушонок. Сладких тебе снов. Мои сегодня вряд ли будут столь же невинны, как твои.

Помедлив мгновение, он склоняется ниже и… целует меня в нос.

А потом разворачивается и уходит. Благо, идти недалеко. Всего лишь до соседней двери.

Обиженно тру нос. Опять он со мной, как с маленьким ребёнком.

Мне бы хотелось совершенно другого поцелуя от него на прощание. Такого – безумного, страстного, опьяняющего, как тогда под сиренью. Память услужливо подсовывает картины недавнего прошлого. Прикрываю глаза на мгновение, наслаждаясь этими образами. По-прежнему опираюсь спиной на дверь, потому что расплавленное тело совершенно не хочет держаться вертикально, ему непременно нужна хоть какая-то опора.

Кончиками пальцев осторожно касаюсь припухшей нижней губы.