К стенке загородки в самом тёмном углу придвинут грубо сколоченный высокий ящик. Юнна нерешительно встала на него и, на сколько позволяла ширина ящика, не приближаясь, заглянула за перегородку. От ужаса и отвращения её едва не стошнило. Там среди топчущихся свиней лежало мёртвое надъеденное тело парнишки. Здесь же валялся перевёрнутый грязный чан.

Видимо, мальчишка вываливал в кормушку с той стороны загородки еду для свиней и не рассчитал силы или жадные нетерпеливые туши слишком сильно толкнули деревянную стенку, тяжелый чан перевесил, и парень упал на ту сторону. Наверное, он сломал шею или просто сильно ударился головой и теперь мальчик мёртв и частично съеден. Юнна с ужасом смотрела в маленькие жадные поросячьи глазки.

Под перегородкой, между полом и деревянной планкой была большая широкая щель. Недостаточная, чтобы пролезли жирные свиньи, но вполне удобная, чтобы выгребать навоз и чистить, не заходя внутрь, в загородку к этим вечно голодным тушам.

Юнне было очень жаль мальчика. Она скребком для навоза вытащила, через щель внизу, его худое тельце. Сняла с себя широкую красную юбку и завернула в неё тело парнишки.

В углу на соломе, Юнна нашла нехитрые пожитки парня. Одела его грязную рубаху и штаны, старые потрёпанные полусапожки, скорее всего, выброшенные первым хозяином и подобранные этим беднягой. Что ж ещё и Юнна поносит, хорошо, что не сильно большие. На голову по самые глаза натянула бесформенную войлочную шапку. Видно, что парень жил и работал здесь и, скорее всего, подумала Юнна, что и ел то же, что и свиньи.

Потом нерешительно выглянула наружу и, во всё ещё пустом дворе, обнаружила тачку на двух колёсиках с длинными ручками. Девушка подкатила её поближе к сараю, с усилием погрузила завёрнутое тело и, кряхтя, покатила тележку в сторону виднеющейся в углу двора калитки, явно в сад или в огород.

В сложившейся ситуации Юнна решила попытаться занять место погибшего парнишки, осмотреться, а потом найти способ вернуться в столицу степняков и, быть может, даже найти там Огдана.

За дальней калиткой действительно был небольшой фруктовый сад и приличного размера огород. Юнна сорвала и жадно съела грушу, живот уже сводило от голода. В конце сада была огромная компостная куча. Юнна двинулась туда и мысленно попросив у парня прощения, сделала в куче ямку, сгрузила труп в рыхлый навоз и засыпала его тем же навозом сверху.

Когда она вкатила пустую тачку обратно во двор, услышала сердитый окрик.

— Идан! Где ты шляешься, паршивец? Почему котёл до сих пор не вымыт?

Юнна на мгновение замешкалась, внутри всё сжалось от страха, а после выдохнула и решительно побежала к представительному мужчине и сердитой тучной женщине. Подбежав, девушка низко поклонилась, как бывало Старшему в лесном селении.

— И это тощее недоразумение у вас моет котлы и кормит свиней? Да, как с таким работником бедные свинки не издохли? Правильно наш господин сегодня управляющего скотным двором испепелил.

Мужчина ещё раз недовольно оглядел Юнну с ног до головы. Потом распорядился:

— Ты! Немедленно переводишься в птичник. А ты, Варнана, если никого срочно не найдёшь, сама займись котлом, а то мы так до ужина не пообедаем! И переведи из птичника в свинарник того толстяка, который меня сегодня не поприветствовал как положено.

Женщина покорно склонила голову, принимая указание.

— Я наведу здесь порядок!

С этими словами, важный мужчина двинулся со двора, а Юнна застыла в нерешительности перед оставшейся с нею, явно раздражённой женщиной.

— Что встал? Иди бери своё тряпье, я тебя в птичник отведу. Далеко пойдёшь, Идан, раз догадался сразу господину Манкару в пояс поклониться. Сразу повышение отхватил.

— Почему птичник — это повышение? — решилась спросить Юнна, семеня вслед за женщиной к птичьему двору с небольшим грязным узелком бывших вещей Идана.

— Так работа там, не в пример, легче и всегда яичко неучтённое выпить можно, опять же, — устало ответила женщина и зевнула, — Ступай уже, вот теперь твоё рабочее место.

Юнна разглядывала огромный птичий двор, по которому гуляли не только куры, но и гуси, индюшки, цесарки, утки и ещё какие-то неизвестные девушке птицы.

Тем временем, тучная женщина забрала с собой довольно крупного парня, который с ненавистью посмотрел на Юнну и незаметно погрозил ей кулаком, грозно прикрикнув ему:

— А ты за мной, в свинарник пошли! Тебе ещё котёл надо быстро вымыть.

Юнна остановилась возле курятника, раздумывая, должна ли она теперь жить под насестом, или всё же найдётся место без куриного помёта, как к ней подошёл пожилой мужчина и приказал немедленно зарезать десяток кур для кухни.

Юнна с ужасом посмотрела на милых птичек, на колоду с топором возле неё.

Как?!?

Но делать нечего…Такая работа. Поймала курицу, подошла к колоде… посмотрела пеструшке в чёрненькие глазки… а она, курица, стала так жалобно кудахтать, стонать по-куриному протяжно…

С тяжёлым сердцем взяла топор и… нет!

Нет!

Юнна села прямо на землю и стала плакать, обнимая несчастную птичку.

Вокруг необычного зрелища собралось несколько любопытных работников.

— Что здесь происходит? — раздался раскатистый гневный голос.

К небольшой толпе подошёл, видимо, главный — управляющий птичьим двором. Толпа шустро разбежалась и занялась делами. Юнна подняла на него заплаканное лицо.

— Я не могу казнить птичку. И обратно к свиньям не хочу. Там страшно. — прошептала отчаянно и внезапно зарыдала.

Юнна ревела уже в голос, сбрасывая все, накопившиеся за последнее время на душе, ужас и отчаяние.

А вокруг весело смеялись остальные работники птичьего двора.

— Его надо в Нежный Дворец перевести. С такой ранимой душонкой только там и работать. — перебрасывались они советами.

Юнна перестала реветь, выпустила из рук курицу, но так и осталась сидеть на земле низко опустив голову.

— Да… такой работник здесь не нужен. Я поговорю с управляющим Нежного Дворца. Там вчера десяток новых девок господину привезли. Пока все живы, рук не хватает. Тебя как зовут?

— Идан.

— Сейчас, Идан, пойди, пока собери яйца.

Юнна старательно работала до обеда, собирала яйца, кормила кур, мела двор, носила воду. И терпела насмешки. «Птичку жалко», — перекривляли работники птичьего двора её утреннюю истерику.

А потом пришёл управляющий, кинул ей чистую рубаху со штанами и велел переодеться и немедленно идти в Нежный Дворец.

— Только вымыться не забудь! — приказал он на прощание, махнув головой в сторону бочки с холодной водой.

Юнна, как смогла, обтёрлась, стоя у бочки и забираясь рукою с мокрой тканью под одежду. Зато волосы хорошенько вымыла, прополоскала и скрутила в тугой жгут на макушке, проткнув его палочкой, чтобы не рассыпался, как делали многие степняки мужчины. Потом девушка переоделась в чистое, найдя укромный уголок в курятнике и решительно направилась искать Нежный Дворец.

— Ты смотри! Какой смазливый парнишка прятался под грязью! — услышала она вслед удивлённые восклицания, попавшихся на пути, работников птичника.

С утра Юнна успела выпить целых три куриных яйца, пока их собирала по гнёздам в большую плетённую корзину. Первое, из выпитых яиц, неожиданно выкатилось сбоку, когда девушка полезла в гнездо, расположенное слишком глубоко на одной из специальных полок в курятнике, и немного раздавилось локтем. Выпить его, мелко раскрошить скорлупу и добавить её в птичью кормушку, чтобы скрыть следы своей неосторожности, показалось Юнне единственно правильным решением. Зато следующие два попали в голодный желудок вполне осознанно, очень хотелось кушать, и девушка не устояла перед соблазном.

Зато теперь Юнна шла довольная тем, как складываются обстоятельства. Она более-менее сыта, кое-как вымыта, одета в чистое, хоть и мужское, и, самое главное, в ближайшее время убивать и насиловать её страшные Драконы точно не собираются. Есть время найти выход и спастись. А работы Юнна никогда не боялась. Девушка смело спрашивала дорогу в Нежный Дворец и старалась шагать широко по-мужски, при этом размахивая руками.