– Но ты что-то знаешь?

– Да. Я знаю. Но при свете солнца и людях, которые здесь повсюду, мы не будем об этом говорить.

Вигония нахмурилась. Ей это показалось очень странным. Вопиющее любопытство подожгло её, но она решила сменить тему, заметив:

– Ты выглядишь расстроенной.

– Я не расстроена. Так, жизненные невзгоды.

– Какие? – не зная приличия, поинтересовалась девушка. Другая долго, пристально посмотрела на неё, но потом сказала:

– Люблю я одного человека, а он меня – нет. Так бывает в жизни.

Вигония задумалась и ничего больше не ответила, внимательно посмотрев на девушку. Разные люди – одинаковые проблемы.

Дворецкий, слуга Австриты, который, в отличие ото всех остальных, жил на втором этаже, как хозяева, и которого Вигония видела всего раз, облачённого в недешёвый, хорошо сшитый сюртук, открыл парадную дверь. На пороге стояла тёмненькая женщина, высокая и полная, но лицом похожая на Палеоса, и мужчина, возрастом почтенного, с её отца.

– Госпожа Линара с мужем, – доложил дворецкий, хотя Австрита, стоящая рядом, и так знала, кто это. Она протянула руку в чёрной перчатке, но в этот самый момент сестра накинулась на неё, сжала в объятиях, затем отпустила и потрепала по щеке.

– Как же я давно тебя не видела, Австрита! – заговорила она полным, звонким голосом, и Вигония, наблюдавшая сцену издалека, подумала, что Линара, должно быть, хорошая певица. – Ты всё такая же суровая и напыщенная, как два года назад, – звонко засмеялась женщина. – Да, давно ж я тебя не видела, целых два года! Много ль изменилось у вас?

– Всё так же. А у тебя?

– Всё по-старому: живём с мужем, сыновей няня воспитывает, – она прошла мимо сестры, разглядывая гостиную. – Да, всё так же! Всё те же мрачноватые интерьеры. Сейчас в моде всё светлое, пышное, а у вас – мрак. Тьфу.

В этот момент с лестницы поспешно спустился Палеос – первый раз Вигония увидела, что он вышел из своей комнаты.

– Доча! Любимая!

Линара завизжала, и они крепко обнялись. Затем он пожал руку старику, стоявшему рядом с ней.

– Батюшка! У нас с мужем подарок для вас, – она жестом попросила у старика что-то, и он подал ей квадратный свёрток. – Это книга о путешествии в дальнюю страну, где вечный холод и странные животные. Я уверена, вам понравится!

У Палеоса загорелись глаза. Он снова обнял дочь.

– А теперь, господа, пожалуем к обеду! – прервала всех Австрита.

В столовой собралось много человек – и те, кого девушка раньше не видела. Пока Вигония совместно с другими слугами разносила блюда, она разглядывала собравшихся; порядок был такой: Палеос, слева от него – Линара, воркующая с отцом, справа – Австрита, строго глядящая на всех, от которой по кругу шли обрюзгший мягкотелый мужчина лет сорока; молодой человек с серьезным и холодным, даже оскорбительно холодным для данной ситуации лицом, Астир, презрительного разглядывающий людей, его светловолосая жена-красавица Рави, мило и чуть неловко улыбающаяся; полуразвалившийся на стуле, смеющийся громче всех и улыбающийся шире всех Ясмос, тёмненькая маленькая девушка рядом с ним, облокотившаяся на стол; маленький мальчик, Ирис, пальцем поедающий пирожное, его учитель, тихо сидящий и разглядывающий всех вокруг, потом – муж Линары, не отрывающийся от еды.

Вигония заметила, как дворецкий наклонился и что-то на ухо прошептал Австрите, потом передал ей конверт. Казалось, что никто не заметил, как это произошло, потому что во время этого муж Линары рассказывал какую-то забавную историю. Как это часто бывает, веселый разговор за столом вскоре перешел в ностальгическое русло.

– Я всё вспоминаю мать. Мне было всего семь лет, когда она ушла. Помню её руки, нежно пахнущие цветами, её улыбающееся лицо, – начала рассказывать Линара, качая головой.

–Да, она была хорошая женщина. Из старинного рода! – заметил Палеос. – Мне за неё большое приданое дали. Единственная дочь в семье была.

– Почему мы не общаемся с родственниками по её линии? – спросил Ясмос с другой стороны стола.

– Так померли давно, – отрезал Палеос, жуя куриную ногу.

– А я, дорогуша, – обратилась Линара к Ясмосу, – недавно свиделась с твоим дядей, Хоке.

– Так и живёт капустой? – с насмешкой бросил хозяин дома.

– Бедно с женой и детьми они живут, батюшка.

– А как иначе? Все наследство досталось мне, потому что я старший сын, а он – нет, к тому же редкостный разгильдяй.

– Достаточно умный человек, – вставила слово Австрита, видимо, только чтобы унизить Палеса. Тот усмехнулся, брызнув слюной.

– Ты его давно не видела. Дурак дураком.

– А зачем ты с ним виделась? – спросил, улыбаясь с прищуром, Ясмос.

– Мы тогда ехали в столицу с мужем, проездом были в городе и, я думаю, дай взгляну, как дядя поживает. Худой, сгорбленный, торгует овощами в небольшой лавке. Хмурый какой-то был, не рад видеть нас. Спрашивал, как у Анира дела, а его уж к тому моменту тринадцать лет как не было.

Палеос стукнул по столу.

– Издеваться ещё решил над памятью мальчика моего. Уж четырнадцать лет как убит.

– Между прочим, это был несчастный случай, – заметил Австрита.

– Какой несчастный случай!? Дворовый мальчишка его в реку толкнул, вот он и потоп. То-то мы потом этого парнишку проучили. Всю жизнь помнить будет.

– Конечно, когда ходить не можешь – будешь помнить, – хихикнула Линара.

После этого Вигонию, стоящую в сторонке, подозвала Австрита и попросила сходить за пирогом. Девушка сделала, как просили, тем самым лишилась возможности подслушивать разговоры. Вместе с дворецким они внесли десерты, причём девушка во время похода на кухню хорошо рассмотрела наряд слуги, поразившись, что по дороговизне он схож с хозяевским. Ей стало стыдно за свою нищету, однако она быстро собралась и поставила пирог на стол, подойдя со стороны Ясмоса и девушки, сидевшей с ним. Та недовольно взглянула на служанку, в то время как парень – любопытно.

– Говорят, война собирается, – вздохнув, печально сказала Линара, хотя ей, естественно, не было дел до неё.

– Она и не прекращалась, – бесстрастно вставил Астир. – Хостабор хочет отобрать края с рекой – как раз те, в которых мы живём.

– Но к нам войска вряд ли придут, у нас не такое богатое селение, всего лишь речушка, – заметил человек, наливающий себе стакан тёмной жидкости из графина, сидящий рядом с Австритой – видимо, её муж.

– Мы находимся на границе, поэтому точно придут. В первую очередь придут, – громко, тыкая пальцем в стол, крикнул Палеос.

– Из столицы не поступало никаких вестей пока что, – немного раздражённо подметила Австрита.

– У нас замечательные воины. Я сама знаю некого Долофоноса, муж с ним служил.

– Да, да, – вставил тот, жадно поедая пирог.

– Прекрасный воин, командир, на его счету тысячи выигранных сражений. Очень жестокий, не знающий пощады, но, знаете, таким и должен быть защитник страны.

– Все подчинённые его держатся в страхе. Зато никто не посмеет показать себя трусом в бою. Он как раз служит на границе, неподалёку от нас.

– Но есть печальная история, связанная с ним. А может, и слух, потому что люди поговаривают, но никто не знает правды. Говорят, что он и жену свою убил, потому что та вовремя поесть не подала.

– А ещё поговаривают, что у него дети были, – жуя, энергично сообщал муж Линары, – которые остались сиротками.

– Палач, – ахнула Рави, с ужасом слушая рассказываемое.

– Ну знаешь, дорогая моя, благодаря таким мы и живём с тобой спокойно. Благодаря нему ты кушаешь еду и смотришь на солнышко.

– Судя по вашим рассказам, он убивает не потому, что хочет постоять за свою страну, а потому, что жаждет крови, – размеренно проговорил Ясмос со своего края стола.

– Какая разница? Цель оправдывает средства, – фыркнула Линара.

– Мы с ним не одно сражение прошли, – взнеся палец в воздух, утвердительно сказал муж женщины, – Он мастер своего дела. Великий человек, у него мозг гениально на войну работает.