Охранники вышли, Семенов встал:

— Я, наверно, тоже пойду, кажется, мы с тобой все обговорили. Борис, нам сейчас надо вместе держаться, у тебя в скором будущем встреча со следователем, а мне нужно со своей совестью разобраться. В свой адрес кроме как «козел» других слов не нахожу, девушку подставил. Такой косяк бог мне точно не простит.

— Ты это, Александр, на людях про козла-то не сильно распространяйся, в зоне на это слово табу. Братва спросить может, не посмотрят, что ты бывший мент.

— Завтра следователь обязан выпустить из изолятора журналистку, как буду смотреть ей в глаза, — идя к двери, проронил полушепотом: — Не прощу.

Титов услышал это слово, в спину сказал:

— Ты бы повременил с решением, которое принял. На кой черт брать грех на душу. Быкову я посоветовал такие же слова, а видишь, как дело повернулось, фраер подслушал наш разговор и преподнес всем проблемы! Никому в жизни не желал зоны, но ему желаю, она его на путь истинный направит.

Семенов обернулся:

— Говорят, бог сам накажет врага. Ждать долго, — улыбаясь, — да и профилактика преступлений — одна из главных задач сотрудников милиции, — говорил иронизируя. — Есть человек — есть проблемы, нет человека — нет проблем, — сказал и вышел из кабинета.

Титов подумал, что Семенов странно себя ведет, открыто высказывается о своих планах. Неужели ему доверяет, человеку из другого круга общения? Видать, в душе накипело смотреть на беспредел, что творится в городе. Что в городе, в стране бардак. — уже проговаривая мысли вслух: — Еще я подлил масла в огонь, наговорил о своих делах, язык — враг мой. Кто же ты, такой смелый, решившийся завалить судью, не каждый вор на такое осмелится. Дальше рассуждал про себя: «Мент, больше некому, думает, умнее своих коллег, обведет их вокруг пальца. Есть у тебя проколы, есть, даже мы, воры, в этом деле не один пуд соли съели, и то наступаем нате же грабли, и ты наступишь. Взять хотя бы Семенова. Профессионал в ментовских делах. Во времена его службы в городе братва делила сферы влияния на всё, где можно было поднять деньги. Кровь лилась как среди братвы, так и среди их жертв. И то он засветился, возил в лес бродяг, надевая на их головы целлофановый мешок. Вешал на деревьях за руки и за ноги, постреливал над головами из пистолета, приговаривая: „Я как командир партизанского отряда имени Сталина отпускаю тебе грехи, с этой минуты ты педераст, повтори мои слова“. Что оставалось бродяге делать? Повторял, что он таковым является. Записывал признание на свой диктофон. Ломал в бродягах воровской дух. Семенов знал, что ни у кого на него не поднимется рука, духу не хватит, да и смысла нет убивать „гестаповца“, в его кармане аудиозапись. Семенов объяснял свое „фашистское“ поведение так: „Самый короткий путь встать человеку на путь истинный, лежит только через физическое насилие над ним. Человечество больше ничего цивилизованного не придумало“. Еще посмеивался: „Мы, опера, от вас, жуликов, ничем не отличаемся, методы в получении положительного результата одинаковые. Вам, жуликам, чтобы получить бабки с коммерсанта, приходится совать паяльник в одно интимное место“. Психолог! Фрейда начитался. Таких дерзких людей, как Семенов, по стране тысячи, не дай Бог, они придут к власти. В стране ни одного вора не останется и тюрьмы закроются. Могу поклясться за свои слова на библии. Слава богу, при власти в стране наш брат — воры. Бр-р! Не хочется садиться на нары!» — высказался, вслух передернув плечами. Снова задумался: «Тоже нервы сдают. Забиваю голову ерундой, все беды в прошлом, надо жить настоящим. Скоро братья-кролики подвезут на разговор конферансье или как там его зовут, тамаду. Интересно, кто он по масти, а вдруг бродяга — жди от него ответку. Если насмелился убить судью, то дух у парня есть. На моей памяти двух смотрящих завалили. Одного в подъезде из обреза, полчерепа у него снесло, аж мозг на дверях повис; второго из пистолета пристрелили контрольным выстрелом в глаз. И оба убийцы не из братвы, простые заводчане, но с мужицкой хваткой, которые смогли достойно постоять за себя. Вот таких людей надо бояться, а не качков „Шварценеггеров“ с дешевым базаром».

Ермаков решил не откладывать в долгий ящик встречу с Ежовым и предложил встретиться на нейтральной территории. В прошлый приезд на завод наделал много шума. Быков на него пожаловался своему начальнику службы безопасности Гусеву, а тот обратился за помощью к коллегам в ФСБ, — рассуждал он. — Нежелательно лишний раз светиться перед чекистами. Сейчас Шорин радуется, что ему посчастливилось закрыть в СИЗО генерала Жилина. Наверно, уже спит и видит на своей груди медаль. И журналисты быстро подсуетились, во всех газетах звонят об очередной победе сотрудников ФСБ в борьбе с коррупцией. Центральное телевидение обязательно покажет сюжет, где на кадрах генерал Жилин берет взятку от москвича, такого же милиционера, только бывшего. Идти им в отказ глупо, ведь в техническом плане доказательства оформлены законно: человек может соврать, а вот видеокамера нет. Притом видео со звуком. Сейчас если брать взятки, то только на дне океана, да и то у органов имеются на вооружении подводные устройства. Если брать деньги, то ограничить свой аппетит полторашкой пива, спокойнее спать будешь. Хорошо, что вспомнил про пиво, вечером обещал заехать на разговор к Семенову. Он планировал встретиться со смотрящим, «мэром города», к нему течет информация из разных источников. А вот и Ежов», — увидел, как он на своей машине подъехал и встал рядом.

Ермаков открыл окно:

— Толя, привет, прыгай ко мне в машину.

Ежов сел на пассажирское сиденье, пожали друг другу руки.

— Юра, ты играешь в шпионов. Приехал бы ко мне на работу, в кабинете бы кофе выпили, что мы, как жулики, прячемся от органов.

Ермаков из кармана джинсовки достал смартфон, нашел в папке СМС с фамилией Ежов:

— Читай, это касается тебя. Пугать не собираюсь, не тебе объяснять, бывшему оперу, что прежде чем с тобой встретиться, наверно, проделал определенную оперативную работу. Ты сам был в моей шкуре, давай без обид. ФСБ нас, оперов, опекает со всех сторон. Как видишь, играю роль Штирлица. Убийство судьи на контроле в Москве, дело громкое, и ты уже в курсе, что твой шеф был на свадьбе у его дочери. Не хочу тебя подставлять. Ты, наверно, читал новостную ленту — вчера генерала Жилина фейсы взяли под белые ручки. Так посмотришь, на вид нормальный мужик, с головой дружит. С него снимут погоны и генеральской пенсии лишат. Конфискуют все, что нажито непосильным трудом, еще в придачу припишут многомиллионный штраф. Закон требует! Вот и верь медицине, полицейских каждый год прогоняют через врачебную комиссию, а на предмет того, все ли у них в порядке с мозгами?! — задумавшись. — Прав был Фёдырыч, любой сотрудник, прослуживший в органах хотя бы год, уже под вопросом. Проверить его порядочность просто: загляни в его холодильник, не поленись съездить на дачу. Гараж само собой, может, в нем парк «Мерседесов» укрытые пологом, родственников навести. И человек весь как на ладони.

— Упоминаешь Семенова. С ним видишься, он, как поживает? — спросил, пока читал СМС.

Ермаков смотрел на его лицо, оно не выражало беспокойства. Человек, который замаран в убийстве судьи, сто раз бы покраснел и три раза вспотел:

— Сегодня договорились с ним попить пиво. Что скажешь в свое оправдание, сам напишешь явку с повинной или отвести к следователю? Там удобнее, — говорил серьезным тоном.

Ежов повернулся к Ермакову:

— В отказ пойду, у органов на меня ничего нет. СМС — филькина грамота, любой школьник её напишет. Назови мне этого урода, кто послал СМС, хочу взглянуть в его «честные» глаза. Нашел в моем лице крайнего! Ну, нет, тут ему не прокатит!

— За текстом СМС скрывается неустановленное лицо, шлет письма с левого телефона. Могу сказать лишь одно, ходит где-то рядом с твоим шефом Быковым. Не знаю, в курсе ли ты, или нет, но имеется аудиозапись разговора Быкова со смотрящим Титовым. Обсуждают тему, как убить судью, инициатор — твой шеф. Аудиозапись следователь приобщил к уголовному делу. Это чтоб ты меня не расспрашивал, чего я на тебя нагоняю жути.