— Юлька твоя уехала с ней.

«Твою» я пропускаю мимо ушей, но резко торможу, когда до меня доходит.

— Не закипай. Я видел вас на крыше, а до этого на вечеринке.

Да что он там видел⁈ Наблюдатель, блин.

— Сколько показывает? — Витька переключает моё внимание на дорогу, чтобы не проскочить нужный поворот.

Из города выбираемся быстро: повезло, что сорвались рано, пока основная масса двигает на рабочие места. По трассе топлю максималку, обгоняя редко попадающиеся фуры.

— Заскочим?

Впереди заправка. Пока мужик в форме заливает нам бак, набираем перекус с собой, решив не тратить время на мини-кафе. Заказав самую большую порцию кофе, постукиваю пальцами по прилавку. Меня интересует, где мы будем искать девчонок, и откуда брат вообще узнал. Как-то мы обошли этот момент, и я сейчас намерен удовлетворить интерес.

Забрав заказ, возвращаемся на трассу и несёмся по направлению к небольшому городку соседней области. Хорошо, далеко не забралась и через пару часов мы будем на месте.

— Ну и от кого узнал? — Да, меня бесит, что я потратил времени больше, но узнал брательник быстрее.

— Староста их группы болтала с Таран. Ты помнишь, что они соседки?

— Я Настю вчера спрашивал…

— Так она и не знала. Сама искала их. Ключ что ли посеяла. Я, короче, не понял. Спросил, что за кипиш, девчуля рассказала. А адресок я уже через своих пробил, — трясёт смартфоном.

Нда. Дворцов я не ждал, но городок больше напоминает большую деревню. Очень… своеобразную деревню… Покосившие дома, облезлые заборы…

— Нам в центр. Ленина, восемь. Квартира…

— Здесь нет такой улицы, — психую, с трудом объехав очередную яму на дороге. Закатываю глаза, когда вижу вторую яму, а рядом с ней…

Ляяяя, коровьи… эээ… удобрения⁈ И… как? Выбираю меньшее из зол и тут же направляю тачку в лужу, не подумав, что она может скрывать под собой. Везет, и мы не застреваем, вполне мирно выехав из грязной жижи.

— Сча. Написано, Ленина. Надо узнавать.

Мы колесим минут десять, пока не встречаем местного аборигена. Бодрый дедок катит перед собой странное приспособление, похожее на тележку, с бадьей. Мне уже страшно подумать, что там может быть, но я все-таки торможу и прошу подсказать искомый адрес.

— Переименовали вашу улицу, парни. Плеханова** она теперь зовётся.

Он посмеивается, решив, что это забавно — поменять большевиков на меньшевиков. Нам шутка не заходит, и мы прощаемся, забивая новый адрес.

Ура! Десять минут ухабистой дороги, и мы оказываемся в центре. Он очень отличается от того места, где мы были. Ровненький асфальт, куча клумб, цветы в которых, правда, заметно увяли. Яркие рекламные баннеры и привычные вывески магазинов на первых этажах многоэтажек. Высоток нет, но четырех- и пятиэтажные дома настроены довольно густо.

Заезжаем во двор и входим в подъезд. Чисто! Это радует, конечно, но цель нашего визита другая. Сверившись с адресом, Витёк нажимает звонок.

За дверью раздается стандарное дребезжание, и ничего не происходит. Жмёт ещё раз.

— Может, ушли?

— Может, — жмёт плечами.

— А если бабка не здесь жила?

— Хрен знает. Возможно. Давай соседей спросим? В таких домах явно всё про всех знают.

Наверное. Я своих, например, в глаза не видел и понятия не имею, кто живёт рядом на лестничной площадке. Но брат прав, в небольших городах люди более приветливые. Мне так кажется.

Нам везет, когда дверь напротив распахивается и на пороге возникает добродушная бабулька в тёмном платке. Строго сканирует нас с ног до головы и голосом следователя спрашивает о цели визита. Я клянусь, она так и сказала:

— Судари, назовите цель визита?

Я первым прихожу в себя и озвучиваю вопрос. Обрисовываю в двух словах, что мы вместе учимся и хотели бы поддержать попавших в беду девчонок. Не знаю, что впечатляет из моих куцых объяснений, но бабуля проникается и любезно подсказывает, куда нам ехать.

Ещё и суёт, скрывшись в недрах квартиры ненадолго, пакет с пирогами.

— Офигеть, — синхронно выдыхаем. Растираю лицо, потому как меня начинает вырубать, и в который раз вношу точку в приложении.

Кладбище видно издалека. Много разномастных машин, расставленных вдоль дороги. Я-то решил, что мы сразу по толпе сориентируемся, но нам приходится обойти несколько групп, пока у черной ограды я не замечаю бледную и растренпанную Юльку.

Она стоит, откинув голову назад и о чем-то думает. Глаза закрыты, девчонка полностью погружена в себя. Приближаюсь, не сводя с неё глаз. На периферии замечаю, как дёргается Лариса, как кусает губы, а Розин обнимает свою заучку за плечи и помогает перешагнуть сложенные венки́.

Юля резко дёргает плечом и удивлённо смотрит на подругу, а потом поворачивает голову и встречается со мной взглядами. Удерживаю невидимую нить и преодолеваю последние сантиметры, чтобы прижать вкусно пахнущую девочку к своей груди.

Громко каркают вороны, накрапывает дождь, а я прижимаю дрожащую Юльку, и ловлю себя на мысли, что в этот странный момент я… счастлив… Весь фон пропадает, отрезая нас от окружающего мира. Для меня есть только еле уловимый аромат шоколада, пушащиеся тёмные волосы и тихие всхлипы, отдающиеся вибрацией во всём теле.

________

* КСЕ — дисциплина в вузе, концепция современного естествознания – это целый комплекс наук, изучающий все области жизнедеятельности человека.

** Старичок имел в виду Российскую социал-демократическую рабоую партию. Лидеры: Ю. О. Мартов, А. С. Мартынов, П. Б. Аксельрод, Г. В. Плеханов.

Роман

Сжимаю сильнее ладони, ощущая потребность спрятать Юльку от чужих глаз. Их слишком много вокруг и не все заняты тем, ради чего собрались. Я же слишком остро чувствую состояние девчонки. Ей страшно, она тихо плачет, доверяя мне и надеясь на меня.

Чёрт его знает, откуда в голове берутся такие правильные мысли, но я уверен как никогда.

Молча утешаю Юлю, пока ровный гул голосов не разрезает громкий крик. Девчонка дёргается и отталкивает меня, напрягшись как перед прыжком. Кричит её подруга и Сахарова рвётся к ней, но я не пускаю. Брат справится сам. Краем глаза замечаю, что он отворачивает заучку от испугавшего её зрелища и быстро уводит в направлении тачки. Собираюсь сделать тоже самое, но, поразмыслив, не заморачиваюсь на уговоры. Просто беру Юльку на руки и несу между низких оград.

Хватит с них обеих геройств. Бабулька, к которой мы попали, оказалась мега словоохотливой и за минуту нашего знакомства успела доложить, кто и что. Сюда мы двигали уже зная, сколько всего досталось подругам.

— Не дёргайся, ладно? — Прошу Юльку, которая снова пытается вырваться. — Куда ты бежишь?

— Мне… я…

— С ней всё хорошо. Витёк не обидит.

Уверен в своих словах, хотя за тонированными стёклами не видно, что конкретно происходит в салоне.

— Давай не будем им мешать сейчас? Он найдет, что сказать. Серьезно, Юль.

Девочка снова вздрагивает. Может, ей холодно? Курточка на ней тоньше моей рубашки. Стягиваю толстовку и заставляю надеть. Она теряется в ткани и в моей одежде выглядит еще меньше и тоньше: рукава приходится подвернуть дважды, чтобы ей стало удобно. Окей, да, не очень-то удобно, но однозначно теплее, чем было.

— Ты замёрзнешь.

— Я закален, — хмыкаю, вспомнив недавнюю болезнь. Но если там меня знобило, то сейчас внутри бурлит готовый к извержению вулкан.

— Холодно.

— А ты обними меня. И нам будет теплее, — предлагаю, не надеясь даже, что Юлька на это согласится.

Но она удивляет, обхватив мой пояс, и прижавшись щекой к грудной клетке, за которой от её шага заходится сердце.

Обнимаю в ответ и застываю, поставив мир на паузу. Далеко впереди показывается траурная процессия, и я фиксирую голову девочки так, чтобы она не слышала внешних звуков.

Отец бы офигел, если бы увидел со стороны. Его единственной претензией было моё неумение заботиться о ком-либо. Согласен — потребности в этом ранее я и не испытывал. Считал глупостью и проявлением слабости. Сейчас же стою, прижав дрожащую девчонку к себе, и мечтаю достать звезду с неба, чтобы она перестала плакать.