— Заедем к Марне. Она шьет для наших и не откажется помочь.

Видимо, речь шла о Марне арта Ульн, знаменитом модельере, которая собственными руками шила дорогущие наряды из паучьего шелка и прочих материалов фейри. Ее рогатая головка украшала многие журналы и статьи о моде.

— Я не буду сидеть, сложа руки, — необыкновенно мрачно заявил Ноа, смотря на Делина. — Они разнесли «Убежище». Я хочу вернуть в него безопасность. Те, кто пришел за мной, умело обошли все амулеты, значит, «Убежище» кто-то предал. Ему нужна другая защита.

— Как знаешь, — буркнул Делин, откусывая тост и всем своим видом выражая неудовольствие.

Ноа его совета и не спрашивал. Правда, Ева заметила, что Ноа вообще странно затих и замер, уставившись в одну точку. Его руки вцепились в чашку с кофе, который он еще не попробовал.

— Ноа? — осторожно окликнул его Делин. Тот даже не шелохнулся. — Ноаэль?

Он прибавил еще что-то на языке фейри, и только после этого Ноа медленно поднял голову. Его акцент слышался гораздо больше, но говорил он на английском:

— Киты. Я их слышу.

Казалось, в его глазах плескаются глубины далеких неведомых океанов, где нездешние киты поют свои песни.

Ноа тряхнул головой и потер виски. Почти сердито глянул на Делина, но злость не была направлена на друга.

— Ты сказал, многих убили. Многих из тех, кто имел отношение к королевской семье. Сколько? Сколько, если даже я их слышу?

— Не знаю. Не знаю точно.

Ноа вздохнул. Ева внезапно поняла, что он выглядит очень усталым, но до этого искусно прятал усталость, а сейчас всё прочее слетело, будто шелуха. Или странные вещи, которые он слышал, окончательно истончили ту маску.

Он коснулся виска, там, где еще не смыл всю кровь от ночной раны.

— Отдохни, — мягко сказал Делин. — Только не спи. Я приду, когда пора будет ехать к Марне.

Ноа рассеянно кивнул и молча вышел из кухни. Нетронутый кофе казался сиротливо оставленным, даже свет будто померк, хотя наверняка это из-за туч за окном.

— Что за киты? — спросила Ева.

— Ты можешь посчитать это странным, но предыдущая династия была связана с китами. У нас они точно такие, как у вас. Мы… многие из нас даже думают, это те же самые киты. Они по собственному желанию пересекают завесы между мирами. Короли слышали их песни. И все, кто близок к трону. Если Ноа стал их слышать, значит, очередь существенно сократилась.

Шан сидел в ванной, обхватив колени руками, и позволял брату мыть себя. Делин засучил рукава водолазки, перстни оставил массивной кучкой на раковине.

Мочалка была круглой и мягкой, синтетической и от этого очень человеческой. Делин неторопливо опускал ее в воду, потом проводил по плечам и спине Шана. Кожа казалась красной и распаренной, мокрые волосы облепили голову, не скрывая вытянутых ушек с острыми кончиками.

Делин видел, что брат с отсутствующим видом смотрит перед собой и не торопился сам нарушать тишину.

Когда Делин уезжал из Фарналиса, неся с собой трехлучевую печать официального торговца, Шан провожал его. Весело смеющийся и просящий писать ему о «диковинках мира людей». Он сам возвращался в Академию через пару дней, когда заканчивались каникулы. И мечтал однажды тоже увидеть человеческие города.

Теперь он сидел в ванне и смотрел на плитку цвета топленого молока, которой никогда не было в Фарналисе. Вряд ли он так себе это представлял.

Конечно, Делин писал брату и получал от него письма, как и от родителей. Несколько лет спустя после его отъезда грянул переворот, сменилась власть, но они уверяли, что у них всё спокойно.

В этом году Шан заканчивал Академию. Должен был надеть парадную форму и получить знаки отличия, официальное звание тенеманта. Делин даже запланировал отпуск и собирался обязательно присутствовать на церемонии. Может, чуть задержаться в поместье отца. Мать в каждом письме рассказывала о новых сортах цветов в саду. Делин с трудом отличал их, но матери это было важно, можно послушать и вживую.

Знаки Шан не получил. За три месяца до выпуска он сбежал из Фарналиса и оказался в мире людей как бесправный нелегальный беженец.

Делин не знал, что произошло. Он полагал, что достаточно осведомлен о делах в Фарналисе, но за последние дни осознал, что не знал почти ничего. Родственников бывшей королевской семьи тайно убивали, а ему стало известно об этом случайно. Если бы не эта информация, которую ему сообщила старая подруга со связями, Делин вряд ли бы успел помочь Ноа в «Убежище». Сложно сказать, но вполне возможно, тогда Ноа уже был бы мертв. Делин ведь явился не один, он предусмотрительно позвал неравнодушных кали’фарн. Да и сам был не самым слабым боевым магом.

Делин понятия не имел, как его брат оказался в том положении, в котором он был. Да, последние письма Делина оставались без ответа, но Шан и раньше, бывало, писал не сразу. Да и связь между мирами иногда работала не так хорошо, как хотелось бы.

Шан вытянулся, ростом почти догнав Делина, правда, так и остался хрупким, больше в мать, а не в отца и брата, которые считались широкоплечими и мускулистыми для своего народа. Но главное, когда Делин видел брата почти год назад, он был улыбчивым и любознательным, хотя очень застенчивым. С шелковистыми волосами, блестящими рожками и скромными манерами, которые сводили с ума девиц. Делин только посмеивался над «мелким».

Ночью, когда первое потрясение прошло, и братья наконец-то остались одни в комнате, Делин увидел все разительные изменения. Волосы Шана потускнели, он сам исхудал, и на щеке еще был заметен мазок серебристой пыльцы благословения. Но главное, он чуть сутулился, смотрел почти испуганно и даже не пытался улыбаться.

Они проговорили почти до утра, сидя на одной кровати и соприкасаясь плечами, пока Шан наконец-то не забылся беспокойным сном. Но говорил, в основном, Делин, а когда пытался спросить, что случилось, Шан ощутимо вздрогнул и вцепился в его руку:

— Потом.

Делин не настаивал.

Когда он вернулся в комнату после разговора с Евой, к его удивлению, Шан уже не спал. Он лежал на кровати, свернувшись калачиком, и смотрел в одну точку перед собой. Вздрогнул из-за открывшейся двери, а потом неожиданно вскочил, как будто хотел кинуться к брату, но замер на месте.

— Я думал, мне приснилось.

Делин не мог избавить Шана от прошлого, но мог помочь привести себя в порядок и предложил ванну. Шан не возражал, когда Делин, как в детстве, намылил ему голову и долго мягко массировал. Грязь с себя Шан смыл, но потом позволил Делину неторопливо растирать спину.

Густые темные волосы Шана намокли, рожки отчетливо топорщились, тонкие косицы сбегали по шее на грудь и терялись в воде. Когда Делин был более юным, он тоже такие носил. Его волосы вообще были длиннее, когда он только прибыл в мир людей, но потом он сделал прическу по местной моде.

— Будешь жить у меня, — негромко сказал Делин. — Ты не против?

Шан пожал плечами, и Делин подумал, это и правда глупый вопрос. Как будто у Шана был выбор.

— Мы сделаем тебе документы, но это займет какое-то время. Думаю, можно указать, что ты тенемант Академии.

— Ее больше нет.

— Что?

Руки Делина замерли. Он так привык, что в ванне брат молчал, что даже не сразу понял, что тот сказал. Взгляд Шана наконец-то оторвался от кафеля и уперся в Делина. Взрослый взгляд, темный и густой, совсем не такой, каким был еще полгода назад.

— Академии больше нет, Дел. Она разрушена.

— Как? Почему? Это ведь обычная Академия, где обучались!

— Потому что Глэрхан арта Эль задумывал переворот. Или так показалось нынешним правителям.

Глэрхан управлял Академией столько, сколько помнил себя Делин. Да, конечно, он не скрывал, что ему не понравился переворот, но принадлежал к старинному роду Эль да и не высказывался уж слишком резко.

— Ты знал, что в последние годы в Академии было много кали’фарн с боевой магией? — спросил Шан, и в его голосе послышалась неожиданная горечь.