Его самого Ева с удивлением заметила тут же, он о чем-то говорил и вид у него был серьезный. Может, решил, что просить защиту стоит у самой наследницы, раз она здесь. Ева понятия не имела, какие у нее есть ресурсы, и что она может.

Конечно, она пыталась увидеть и схожие черты, ведь Ноа должен приходиться Фелтане родственником, пусть и очень дальним. К ее удивлению, они не очень-то походили друг на друга. Внешне, скорее, были такими, как все фейри. Но глаза Ноа были почти человеческими, а вот у Фелтаны, наоборот, невероятно раскосыми и узкими. Да и черты ее лица казались другими. Но главное, она держала себя иначе, так, будто на ее голове постоянно невидимая корона. Всё-таки она выросла в королевской семье.

Ноа держался уверенно, но отнюдь не царственно. Ева хорошо помнила его в смазанных неоновых лучах «Убежища», и там он выглядел на своем месте. Здесь тоже не казался чужим, но всё-таки не таким, как Фелтана. Она была короной, а он — лучом лунного света, прорезающим ее зубцы.

Ева попыталась отыскать взглядом Делина, но его видно не было. Проверила телефон, но он молчал. Уже хорошо. Если бы у Лили и Шана что-то произошло, сестра бы написала.

Ева заметила Маркуса, вовсю делающего фото. Ноа задумчиво кивал, пока Фелтана говорила, но смотрел он на витрину, перед которой они стояли. Ева не могла толком рассмотреть, кажется, там расположились центральные экспонаты выставки, маленькие жемчужины с вырезанными на них лицами. Тонкая работа фейри.

Ноа решительно кивнул, и королева замолчала, как будто они договорились. Повернулась к подошедшему фейри, которого Ева не знала. Крепкий, кажется, в возрасте и в чем-то вроде припыленного зеленого мундира. Его светлые волосы волнами спускались ниже мочек ушей. Он коротко поклонился Фелтане, скользнул взглядом по Ноа, но не счел его важным.

Ева удивилась, когда заметила реакцию Ноа. Очки он давно снял, так что можно было увидеть, как расширились его глаза. Он даже отшагнул назад, хотя вряд ли сам это осознавал. Вцепился в стойку, на которой под колпаком лежал жемчуг. Ноа определенно знал подошедшего фейри.

Ева нахмурилась, не понимая, а потом с удивлением увидела, как Ноа опустил голову, постоял несколько мгновений, а потом решительно ушел, скрылся за какой-то служебной дверью.

Может, у него снова голова разболелась? Снадобье Марны подействовало хорошо, но вдруг закончило? Ева не знала, стоит ли пойти за Ноа и узнать или лучше разыскать Делина. Она решила в пользу последнего и начала оглядываться, но никак не могла его увидеть.

Пока Делин сам внезапно не вынырнул из толпы. Он подхватил ее под локоть и наклонился так близко, что его волосы мазнули по щеке Евы:

— Что-то готовится, — прошептал он. — Я это ощущаю. Как… как перед грозой. Все, у кого есть боевая магия, чувствуют. Лучше уйти. Где Ноа?

Он отстранился, оглядываясь.

— Я схожу за ним.

— Хорошо, — кивнул Делин. Его взгляд уже шарил по залу. — Жду здесь.

Ноа ощущал себя диким зверьком, который хочет забиться в самую темную нору, чтобы никто не смог его достать. Чтобы вообще забыли о его существовании. Он ненавидел себя за эту слабость и понимал, что лучше и правда скрыться и переждать, иначе его разорвет прямо на месте.

Сердце бухало, как бешеное, руки тряслись, пока Ноа стремительно шел по коридору. Толкнул первую попавшуюся дверь и даже не стал смотреть, что за комната. Достаточно того, что темно. Безопасно.

Задыхаясь, он уселся прямо на пол, прислонившись спиной то ли к столу, то ли к стене. Обхватил руками колени и уткнулся в них лицом, для верности еще и зажмурившись. Он сжался, но хотел стать еще незаметнее, слиться с мраком.

Животный ужас, кажется, как будто не хватает дыхания, но с подобным Ноа уже сталкивался, так что прекрасно знал, что нужно переждать. Он стиснул зубы, стараясь не издать позорного стона, и начал про себя считать, выравнивая дыхание. Он сосредоточился только на этом, отгородился от картинок, лихорадочно всплывающих в голове, от ощущений, которые он почти надеялся, что забыл.

Вдох-выдох.

Голова перестала кружиться, а дыхание выровнялось, правда, Ноа всё равно ощущал себя слабым и больным. Выругавшись про себя, он решил, что ему хватит еще пары минут, чтобы окончательно прийти в себя.

— Ноа?

Он вздрогнул и поднял голову. Глаза привыкли к полумраку, свет был слабый, из коридора, а Ева стояла в открытых дверях как будто нерешительно.

— Тебе помочь?

Ноа выпрямился, пот на спине стремительно высыхал и неприятно холодил. Передернув плечами, Ноа откинулся на стену, уперевшись в нее затылком.

— Нет. Дай мне пару минут. Просто увидел того, кто до сих пор… вызывает много эмоций.

Ева нерешительно помялась в дверях, и Ноа ждал, когда она уйдет. Так всегда бывало в «Убежище», она приходила, искала сестру и незаметно исчезала вместе с ней. Сейчас, правда, у Ноа не было сил ерничать.

Он удивился, когда Ева не ушла. Она аккуратно подхватила подол простого бархатного платья и осторожно уселась рядом с Ноа. Он напрягся, и сердце тут же снова подскочило, нагоняя панику, так что усилием воли Ноа расслабился и прикрыл глаза.

— Ты его знал. Кто это?

— Картлах арта Дэл. Кто-то вроде… ближе всего к вашим генералам. При дворе он занимался не столько военной мощью, сколько более теневыми вещами. Шпионы, предатели.

— Заговоры? — Ева усмехнулась. — Тогда он не справился.

— У него была другая область работы.

Перед глазами снова возникали картины, а где-то за ними слышались утробные песни китов. Ноа понял, что если сейчас не воплотит всё это в слова, то рискует снова погрузиться в воспоминания.

Он распахнул глаза, вглядываясь в полумрак, и сказал:

— Знаешь, почему я не участвовал в политике? Я всех одинаково ненавижу. И нынешнюю власть Фарналиса, и прошлую. Да, нынешняя жестока. Но прошлая не была лучше. Тот род, к которому формально принадлежу и я.

Ноа криво ухмыльнулся, вспоминая недавний разговор:

— Знаешь, почему Фелтана согласилась помочь и направить воинов к «Убежищу»? Потому что я пообещал заплатить ей. Да, мы чтим древние договоры услуг, но ей не нужна моя услуга. Ей нужны простые и банальные человеческие деньги.

— А у тебя есть?

Вопрос прозвучал наивно. А может, с грустью подумал Ноа, это он стал слишком циничным.

— Конечно, есть. Думаешь, почему я сделал «Убежище» именно притоном? Благословения приносят отличные деньги. Которые позволяют не выгонять сразу на улицу тех, кто приходит подобно Шану.

— И тебе не жаль тех, кто потом подсаживается на благословения на улице?

— Это их личный выбор, — пожал плечами Ноа. — Этот выбор обеспечивает «Убежище». А для нас… на кали’фарн благословения действуют чуть иначе. Позволяют грезить. Унимают боль, стирают воспоминания. Мы воспринимаем по-другому. Не зависим от них физически так, как люди от наркотиков.

— А людей ты не очень любишь.

— Я жил какое-то время на улице, пока нас не приютила Марна. Этих людей мне не жаль.

Ноа замолчал. Он бы сейчас с удовольствием принял немного благословения, чтобы стереть эту панику и накатывавшие волнами воспоминания. Как прилив, в котором плещутся киты.

— Знаешь, почему я так ненавижу прежнюю власть? — спросил Ноа. — Не только из-за Фелтаны. Мои родители и старший брат занимались делами при дворе. Многое знали. Поэтому сразу после переворота к нам пожаловал Картлах. Он бежал в мир людей, но до этого проводил зачистку. Он убил их. Вздернул в саду нашего поместья, чтобы они никому не смогли рассказать те тайны, что знали.

Голос Ноа всё-таки сорвался, слишком живо перед глазами встали покачивающиеся тела. На лице Картлаха не отразилось эмоций. «Тайны не могут попасть в руки захватчиков или людей», заявил он тогда. Вот и всё объяснение, достаточное оправдание для убийства.

Сегодня он вряд ли узнал Ноа. А тогда его, Анелию и Дайна спасло только то, что они не имели отношения ко двору. Правда, прекрасно понимали, что доказывать это новой власти будет сложно, особенно учитывая их родство с падшими королями.