— Сергей, ты же на машине? Довезёшь меня до управления? Я своих ребят не буду ждать, видно, задерживаются. По рации скажем — возвращаюсь на базу с тобой, — сказал я, и мы вместе вышли из квартиры, попрощавшись с Юрой.

Доехав до управления, я быстро снял копию со всех документов, дополнительно зафиксировав на видеосъёмку, и вернулся к «смотрящему». Юре объяснил — мол, с шефом переговорил, никаких последствий не будет и протокол обыска никуда дальше не пойдёт — шеф сказал его уничтожить. И сам попросил Юру также уничтожить копию протокола, чтобы он не смог его показать своему адвокату — хотя это и не в его интересах. Юра так и сделал. Остались понятые — его соседи, — но они не видели, как я забрал общак, так, что думаю — всё обойдётся.

Я понимал, что с моей стороны это было нарушением милицейских инструкций и уголовного кодекса — наркотики по закону я должен был изъять. Но на другой чаше весов была жизнь Юры. Изыми я общак — его бы убили свои же «братья» в этот же день. Тут нужно было выбирать уже между уголовным делом и жизнью человека, хоть и моего врага, — руководителя людей, не дающих нам спокойно спать. Не всё так просто в нашей оперской жизни, все действия законами не пропишешь — есть ещё и негласные: моральные и нравственные. Да и воровской общак, я думаю, редко, кто из оперов изымал в нашей стране. Думаю, все оперá (да и простые граждане) для наглядности хотели бы с ним ознакомиться и почитать — но мне одному посчастливилось его увидеть. Хотя счастьем это не назовёшь — могут и самого на нож поставить Юрины «братья», — но я поступил по совести, возвратив его обратно. Да и Юра ко мне будет относиться по другому: не как к врагу, а как к лицу, сопричастному в сохранении общака. А мне для дальнейшей работы только на руку иметь такого ценного помощника в самом центре преступности.

Общак состоял из двух журналов. В одном были записаны лица и бригады, которые принесли свои богатства Юре — продукты, сигареты, наркотики и разные виды таблеток (конечно, не для лечения от насморка). Во втором — расход этих богатств. Вот он и был для меня самым интересным. В нём были записаны лица, получавшие эти богатства — как с криминальным оттенком, так и иные: адвокаты, следователи, прокуроры, судьи и сотрудники, работающие в местах заключения. Доказательной базы эти записи не имели — Юра мог написать «от фонаря», как объяснили бы все лица, записанные в получении этих богатств. Но для меня их оправдания были ни к чему. Было ясно — брали деньги по полной программе, невзирая на свою должность и звания. Юра был прав — перед деньгами и властью никто не устоит.

Я, как и планировал, решил послушать посетителей конференц-зала — лучше всего сделать в эту пятницу: рабочая неделя у всех закончилась, «активные» люди к вечеру потянутся на отдых. «Активным» — как в блатном мире, так и в рядах органов власти — требуется отдых и общение, такая у них внутренняя сущность. Хоть на земле, как говорится, нет людей без греха, — в нынешние перестроечные времена их число увеличивалось в геометрической прогрессии, особенно у «активных». Грешили они тем, что, не платя ни копейки, тащили в свой карман всё, что плохо лежит в собственности государства и граждан.

Я взял с собой рацию, магнитофон, ручку с блокнотом, термос с чаем, пару бутербродов, положил весь этот туристический набор в сумку и направился в «поход». Приехав в спортивный клуб, ещё раз переговорил с его хозяином о дальнейшем сотрудничестве. Он дал мне запасной ключ от заведения. Теперь я уже мог когда угодно проводить личное время в кругу строящихся дельтапланов, самолетов и слушать посетителей конференц-зала.

Личное время у нормальных людей проходит в кругу семьи — на даче, озере, в лесу на свежем отдыхе. Кончится рабочий день в пять часов вечера — и свободны. У нас, оперов, весь период службы в уголовном розыске — один сплошной рабочий день. У жуликов нет выходных, поэтому они «работают» днём и ночью — крадут всё, что попадёт под руку, по пути убивая граждан, — и делают это в любое время года, поэтому надзор за ними требуется ежедневно.

Подслушивать людей — занятие не из приятных. Эту работу можно сравнить с профессией некоторых врачей, у которых вид деятельности похож на службу сотрудников уголовного розыска». Взять, к примеру, патологоанатома: такое слово и произнести страшно, а быть им — вдвойне страшнее. Нам, оперáм, постоянно приходится посещать их «увеселительное» заведение с «красивым» названием «морг» — и, выходя из него на свежий воздух после очередного вскрытого ими нашего очередного трупа, направленного для экспертизы, понимаешь: жизнь прекрасна. Хоть на тебя перед этим и вылили, фигурально выражаясь, ведро помоев при вскрытии трупа, да ещё саркастически прокомментировали, что бы приготовили из органов покойных и как употребили. Наслушаешься от врача такого «интересного» — стендап-комику и то далеко до их искусства словесности.

Слушая людей, понимаешь, сколько лишнего мы рассказываем своим знакомым, друзьям, близким. Делимся информацией, а сами не понимаем, что она со временем может быть использована против нас. Кто владеет информацией — владеет всем миром, есть такая поговорка.

Я настроил рацию на волну приёмного устройства, поставил её к микрофону от магнитофона — для записи. Налил в кружку чаю и стал ждать, когда в конференц-зал придут посетители. Администратор мне рассказал, что в основном в зале проводит свои встречи «смотрящий», но захаживают и сотрудники силовых структур. Он к ним не заходит — дверь они закрывают; какие решают вопросы — ему неизвестно. Встречи происходят постоянно — у него сложилось впечатление, что они «работают» вместе. Некоторых сотрудников силовых структур он знал по фамилии и назвал их — один был из нашего подразделения, другой — из УВД. Какие они занимают должности — администратор не знал, но по их виду догадался, что не простые сотрудники — приезжают на служебных автомашинах, потом водители за ними заезжают; посещают сауну, потом играют в бильярд.

Сауна, бильярд и чашка кофе не запрещается и нам — сотрудникам силовых структур, если располагаешь достаточным «золотым запасом». На милицейскую зарплату посещать такие заведения накладно: бюджет не позволяет. Напрашивается только один вопрос — кто за это платит, за чей счёт гуляем? Таких любителей пожить за чужой счёт и называют «активными».

По рации я услышал звук открытия дверей конференц-зала и разговор одного из вошедших. Говорящий (для простоты обозначу его «объект № 1») по пути в зал рассказывал двум своим друзьям историю. На одной подконтрольной им базе (он назвал, на какой) они разгрузили фуру водки. К хозяину груза — гражданину Осетии — «подставили» своего человека с фальшивым паспортом. Он пообещал помочь в реализации водки по торговым точкам города. Только для быстрой реализации её нужно было сгрузить на подконтрольной базе — якобы за аренду берут небольшие деньги, и в течение двух-трёх дней из склада её разберут мелкие торговцы. Осетин согласился, выгрузил водку, оформив документы на хранение и указав в них данные подставного человека (не захотел светить свои, чтобы не платить налог) и пошёл отдыхать в гостиницу.

Беседующие смеялись и радовались тому, как развели его по полной программе. Бизнесмен, приехав утром на базу посмотреть, как происходит реализация водки, удивился, что её уже на складе нет. Водку забрал его вчерашний знакомый, предоставив доверенность на получение товара от него. Подставного человека бизнесмену никогда не найти, так как он не из нашего города и его специально пригласили «поработать» с людьми, которые торгуют водкой с жителями Осетии. Паспорт не его — отобран у бомжа, только фото в нём настоящее. Найти его милиции практически невозможно, видеокамер на базе нет; никто его не знает, кроме них и нашего «смотрящего». Пришли отчитаться перед Юрой и передать часть денег от реализации водки в общак.

Мне нужно будет посмотреть по сводке происшествий этот случай — возможно, имеется заявление от коммерсанта в милицию. Есть возможность раскрыть преступление, хотя такие «бизьмесьмены», как этот потерпевший, везут к нам в город самопальную водку, и документы на неё фальшивые. Вряд ли он заявит в милицию — побоится ответственности, самого могут наказать. Но встретиться с ним и показать фото и видео обязательно нужно: возможно, опознает новоявленного Остапа Бендера.