Постепенно я становилась разговорчивей и смешливей. Кажется, даже вслух сравнила Троегорова с Дольфом Лундгреном. Тот сравнение оценил, и даже подарил мне одну из своих металлических улыбок.

Все-таки совместное принятие пищи очень сближает, вот и Терминатор уже не такой страшный. Скорее как дальний родственник-мизантроп, которого из уважения продолжают приглашать на все семейные сборища. Роман Анатольевич — словно добрый дядюшка, балующий своих племянниц, а девочки из отдела будто сестренки.

И Анечка тоже, как сестренка, милая и заботливая. Подсела, когда народ разбрелся погулять-покурить, намекнула, что пора притормозить с вином и переключиться на сок. Моя-то заинька! Обожаю! Расчувствовавшись, обняла ее и дала себя вывести на воздух.

— Ника, пойдем пройдемся, подышишь, развеешься, — девушка потянула меня в сторону от группы курящих, вдоль забора, к насаждениям малины.

— Аня, ты что, за меня беспокоишься? И совершенно зря, я практически трезва! — Слегка заплетающиеся ноги поколебали мою уверенность. Вот блин, еще напиться на первом же совместном празднике не хватало.

— Ты домой собираешься на автобусе, со всеми? Если хочешь, могу подвезти, я на машине, — предложение звучало так искренне, что я не смогла отказаться.

11. Нечто личное

Осознав, что действительно начинаю терять контроль, я прислушалась к Ане, и остаток вечера пила исключительно сок или минералку. Надо брать с нее пример — человек вообще алкоголь не употребляет. И не курит. Просто идеальная «дочь маминой подруги», сравнение с которой никогда не будет в мою пользу.

Вот и сейчас она извлекла из недр своей сумки портативную колонку и устроила дискотеку. Вон как отплясывает, самозабвенно, почти профессионально, может даже уроки брала. Аж зависть берет.

— Вероника, автобус только через час приедет, а я на такси, могу тебя захватить, — пока я грызла очередной огурец, глядя на танцующих коллег, Лариса незаметно подобралась ко мне сзади и положила руку на плечо, привлекая внимание.

— О, спасибо, меня Аня обещала довезти, я с ней.

— Надо же. Ей твои Черемушки совсем не по пути, — она склонилась к моему уху, обдавая запахом вина и продолжила доверительным шепотом, — ты бы поосторожнее с ней, что ли. Слишком уж активно в подружки набивается.

— Ну что ты, она очень милая, — меня, конечно, немного смущали внезапные Анины проявления симпатии, но ничего подозрительного я в них не видела.

— Как знаешь, но она мутная какая-то, я бы на твоем месте не откровенничала с ней. Когда Соловьев пришел, многие «старички» были недовольны и поувольнялись вслед за директором. Но кое-кто остался и, я уверена, доносят ему все, что тут происходит.

— Ой, прекрати, это похоже на теорию заговора. Он же на пенсию ушел, сама говорила. Что им делить? — пьяные откровения наставницы уже начинали нервировать и я поспешила от нее отстраниться.

— Я просто предупреждаю. А еще она на директора запала, зуб даю. Та-а-акими взглядами вас одаривала во время конкурса, — Лариса снова потянулась ближе, заглянула мне в лицо и сделала страшные глаза, пытаясь, видимо, продемонстрировать мне «те самые» взгляды.

— Спасибо, Лариса, я обязательно учту, не переживай, — не желая продолжать дурацкий разговор, я мягко отстранила ее, встала и направилась к выходу из дома, — прости, я пойду проветрюсь, — и поспешила ретироваться.

Увязываться за мной наставница не стала, и, на мое счастье, нашла другие свободные уши. А я вышла из дома и направилась подальше от курящих, к уже знакомому малиннику, где меня и нашла Аня спустя минут пятнадцать.

Прощание с коллегами не затянулось — всем уже было не до нас. Я крикнула «пока», безадресно помахала рукой, бросила последний взгляд на Дениса, который курил, подпирая собой угол дома, и, увлекаемая Аней, вышла за ворота. Он не заметил. Даже головы не повернул. Наверное, интерес с его стороны мне почудился.

Воздух посвежел, и за оградой, за пределами жилища и разгоряченной компании, я сразу озябла. Зато быстро выветрились остатки хмеля, и по лестнице я спускалась уже вполне уверенно. Аня шла рядом, и наши руки слегка соприкасались при каждом шаге.

— Ну как тебе? — Аня нарушила установившуюся тишину, — раньше мы часто коллективом куда-то выезжали, надеюсь, Денис Владимирович возобновит традицию. По-моему, такие мероприятия очень скрепляют коллектив.

— Все хорошо. И довольно весело. Я, правда, не люблю выступать на публике, можно в следующий раз взять самоотвод? Ай! — зазевавшись, я наступила мимо ступеньки и, потеряв равновесие, подвернула лодыжку, — Черт! Как больно!

— Сильно повредила? Идти можешь?

— Вроде да, — я пошевелила пострадавшей ногой и поморщилась, — вот поэтому я и не ношу каблуки.

— Обопрись на меня, спустимся к машине и посмотрим, — Аня закинула мою руку себе на плечо и обхватила за талию, — и под ноги смотри, а то вместе покатимся.

Я с облегчением приняла предложенную помощь, и через пару минут мы уже добрались до машины. Аня водила Ниссан Марч — маленький, пучеглазый, зеленый, он вызывал у меня ассоциации с каким-то мультяшным персонажем. С грустным и задумчивым покемоном. Или лягушонком.

Она бережно усадила меня на переднее сиденье и наклонилась осмотреть лодыжку. Легонько коснулась прохладными пальцами моей кожи, провела вверх-вниз. Стоп! Она меня гладит? Я невольно вздрогнула.

— Больно? — Аня подняла на меня обеспокоенный взгляд, — отека вроде нет и кожа не горячая, но, может, в травмпункт тебя отвезти?

— Нет-нет, все в порядке, наверное, немного растянула, само пройдет. Спасибо.

— Девчонки! Стойте! — сверху, со стороны участка, раздался голос и вскоре показалась запыхавшаяся Сашка, — Аня, меня можешь тоже подвезти? Такси все не едет, а мой уже достал звонками.

— Да, конечно. Садись, — Аня оставила в покое мою ногу и, обойдя машину, уселась со своей стороны, — только слева заходи, с этой стороны у меня детское кресло.

— Уф, я боялась, что вы уехали уже, — Саша, отдуваясь, забралась на заднее сиденье, — у тебя ж, вроде, нет детей, кого возишь? — она кивнула на закрепленное позади водительского места детское автокресло.

— Сестру с племянником в прошлые выходные в деревню возила. Все забываю снять, — Аня пристегнулась, скользнула взглядом по моему ремню безопасности и укоризненно уставилась на Сашку, — пристегнись.

— Ну начина-а-ается, — Саша демонстративно закатила глаза, — ты зануда, Анька, знаешь? — но все же потянулась за ремнем и, наконец, пристегнулась, — теперь можем ехать?

Аня только вздохнула и мы, наконец, неспешно покатились по темнеющим улочкам кооператива.

— Кста-а-ати, — Сашка снова подала голос с заднего сиденья, — я узнала кое-что личное про директора. У него есть ребенок!

Если Саша собиралась этой новостью нас шокировать, то наполовину просчиталась — шокировалась только я, Аня продолжала вести автомобиль с невозмутимым видом.

— Ну и что? — Аня снова вздохнула, будто показывая, как ей надоели сплетни про личную жизнь начальника, — Почему бы человеку в тридцать четыре года не быть отцом?

— А то, что он это скрывает! В кадрах никакой информации о детях нет.

— Ты уже, я смотрю, целое расследование провела?

— Ну любопытно же, а ты ничего не рассказываешь про своего шефа, — Сашка старательно игнорировала укоризненные взгляды, бросаемые на нее через зеркало заднего вида, — Диана же его документы оформляла, она мне еще в первый день сказала, что разведен, детей нет, а тут такое всплывает.

— А откуда ты тогда узнала? Про ребенка… — я не выдержала, любопытство взяло верх над нежеланием сплетничать.

— Ему женщина позвонила, сказала: «Это и твой сын тоже. Ты должен приехать», а он ответил, что обязательно будет.

— А ты, значит, подслушивала?

— Так вышло, — Саша с невозмутимым видом пожала плечами, — просто рядом оказалась. Случайно!

Сашка обладала удивительной способностью вещать, не останавливаясь, как радио. Новости, сплетни, погода — лишь бы нашлись свободные уши. Но меня ее болтовня больше не интересовала, я ушла в свои мысли и воспринимала ее речь, как белый шум.