— Могу остаться. У Вас что-то срочное?

Он пропустил меня внутрь, прикрыл дверь, и жестом предложил присесть. Я облегченно плюхнулась на знакомый стул и глубоко вдохнула, прежде, чем выпалить:

— Это правда, что Вы уходите? Уже решено, кто будет начальником?

Я молчала, ожидая ответа, и впивалась в него глазами. Роман Анатольевич поднял взгляд к моему лицу, но тут же его отвел, и произнес:

— Я собирался объявить после планерки, но да, кандидатура есть. Пока не начальником, а ио, к тому же Денис Владимирович должен утвердить, но я свои рекомендации дам.

Давыдов, похоже, удивился своей откровенности, потер тремя пальцами переносицу и хмыкнул. Но я уже начала привыкать к новой сверхспособности — цветущий фингал так смущал людей, что они спешили поскорее от меня избавиться, и выкладывали порой то, что изначально не собирались. Пожалуй, это можно использовать в переговорах.

— Лариса Николаевна отличный исполнитель, — продолжил он, — а сможет ли руководить — покажет опыт. Я считаю, шанс нужно дать. Как и Вам. С февраля Вас примут в штат, с повышением в должности.

— Я уже знаю, — пробормотала, рассматривая обкусанный ноготь.

— Вот как, — озадаченно протянул Давыдов, — быстро новости разносятся.

Задерживать начальника дольше я не планировала, и поспешила на рабочее место. Хоть что-то складывалось удачно — Лариса получит свою должность, и, может быть, от меня отстанет. Забавно вышло — она так переживала, что ее недооценивают, не замечают усилий. А Давыдов заметил. То, что именно он затеял кадровые перестановки, примирило меня с внезапным повышением. Все-таки не хотелось бы оказаться той, кого продвигает любовник, что бы там Лариса ни думала.

Сама она, после вчерашней вспышки, избегала смотреть в мою сторону. А я улыбалась от осознания, что впервые знаю какую-то новость раньше нее. Узнает после планерки, вместе со всеми, а пока пусть помучается. А если решит, что в этом есть моя заслуга — лишним не будет.

Рабочая жизнь входила в прежнюю колею после затяжных праздников — шушукаться стало некогда. Вот только беспокойство не отпускало — я то и дело проверяла мобильный. И вот, в конце рабочего дня, телефон, наконец зазвонил.

— Привет, — выдохнула я с облегчением, — ты как?

— Прости, что пропал, я тут без телефона остался, и выйти из квартиры не мог. Длинная и грустная история.

— Алина?

— Алина… — вздохнул он, — Сейчас она в стационаре, сдал на руки родителям. Надеюсь, на этом все и закончится. Прилетаю завтра вечером.

— Хорошо. Я скучала.

— И я, — сказал он и замолчал.

Я тоже молчала, слушала его дыхание и не решалсь положить трубку.

— Вероника?

— Да?

— Я тоже тебя люблю.

Эпилог

— Света, я не знаю, что делать! Ну не могу я так просто… — я вздохнула, подперев голову кулаком, и посмотрела на склоненную голову подруги.

После родов она все время выглядела уставшей, черты лица стали резче, а под глазами залегли тени от недосыпания — ребенок оказался очень требовательным, и не отпускал маму ни на минуту.

Сейчас, спустя четыре месяца, она освоила слинг, и начала выбираться из дома чуть дальше ближайшего продуктового. И, похоже, радовалась этой возможности больше, чем хорошим привесам и стабильному пищеварению малыша.

— А у тебя всегда слишком сложно, — ответила она, погладила присосавшегося к груди младенца по щечке, и поправила подушку, на которой он лежал, — не можешь, значит оставайся.

— У меня здесь мама, ты. У меня здесь жизнь, и вот так — раз — и все бросить?

— Я же говорю — оставайся. Подумаешь, Москва. Чего ты там не видела?

Подруга сохраняла на лице невозмутимое выражение, но в глазах плясали смешинки. Материнство потрепало ее, но не сломило, и теперь, чем старше становился Данька, тем спокойнее и расслабленнее Света.

— Вот-вот, а вдруг я там работу не найду? И вообще, это же значит съезжаться! Квартиру мне снимать не на что — знаешь, какие там цены? Месяца на два хватит, а потом? С одной стороны мы и так уже почти живем вместе, разве что вещи в разных квартирах. А с другой — если что, мне же некуда будет уйти! — я продолжала рассуждать, и не обращала внимания, понимает ли подруга мои сумбурные слова.

— Похвально начинать совместную жизнь с мыслей, куда уходить. Но, если ты это, глядя на меня, так рассуждаешь, то Денис, вроде бы, не похож на придурка. Это раз. Но своя заначка нужна — это два. Если все будет хреново, то вернешься, опять вместе будем жить. Эти хоромы слишком роскошны для нас с Даней.

Света повела свободной рукой, словно приглашая оглядеть комнату. Полгода назад, когда я помогала с переездом, квартира напоминала клоповник. Увы, родители Светы, при всем своем желании, смогли купить только бывшую «малосемейку». В объявлении она гордо величалась студией, но от студии была так же далека, как помойный кот от ориентала, которым Света продолжала грезить. Гордые двадцать квадратов, пережившие, минимум, три поколения. И ни разу за это время не облагороженные ремонтом.

От воспоминания, сколько грязи отсюда пришлось выскрести, прежде чем даже подумать о ремонте, хотелось помыться. Зато сейчас скромная, но симпатичная обстановка радовала глаз. Небольшой раскладной диван, кроватка, и детский шезлонг — мой подарок. В углу стоял потертый комод, заваленный тканями, и переехавшая от меня швейная машинка — подруга решила осваивать шитье. Виталя не появился тут ни разу, ограничиваясь стандартными алиментами, а вот у Светы после развода открылось второе дыхание.

— Ну как я тебя тут одну оставлю? — протянула я жалобно. От необходимости надолго разлучаться в подругой сжималось сердце. Могла бы — и ее с собой утащила.

— Я взрослая девочка, разберусь со своей жизнью. А ты думай, чего сама хочешь, без оглядки на меня или маму. У нее и без тебя полный дом народа, есть кому поддержать. И вообще, что значит, она против? Она ж тебя в Н-ск сплавить пыталась? Тоже не ближний свет.

— Ты не понимаешь, это другое, — закатила я глаза, — там у меня целый отец! Один раз в гости съездила, она и надумала себе. А тут — просто непонятный ей мужик кровиночку отнимает. Когда Денис знакомиться приехал, она демонстративно в курятник ушла, будто ей дела нет. И весь день дулась.

— Ха! Хочешь сказать что ты этого лощеного москвича в Укуровку возила? Жаль, я не видела! И как?

— Да не смейся, он адекватный. И спокойно спал на полу, в комнате у пацанов — маме вздумалось мою честь блюсти.

Света забрала грудь у довольного щекастого Данечки, закинула на плечо пеленку, встала, и стала покачиваться, прижимая к себе малыша и ласково похлопывая его по спинке. Это напоминало какой-то странный танец — плавный, нежный, и пахнущий молоком.

— Значит тебе повезло, подруга. Адекватность это главное положительное качество в мужчине.