Стряпню её за обе щеки уминал так, что за ушами хрустело. Во все глаза смотрел на её улыбку, когда Вилфреду удавалось рассмешить родственницу. Даже с удивлением для себя ревновать к Волку начал, пока не выяснилось, кем ему Кэйа приходится.

Еся сразу заметила, как изменился в лице друг, когда впервые разглядел их новую знакомую, и грустно улыбнулась. Девичье сердце сразу чувствует, когда любимый человек судьбу свою находит. Неизвестно было, чем их знакомство ещё обернётся, но то, что Ярек иначе дышать начал – видно за версту, особенно ей, знавшей его как облупленного.

Они не являлись кровными родственниками, хоть и называли друг друга братом и сестрой. Так вышло, что у обоих родители померли, и приютила их сердобольная Милава, почившая жена Траяна. Он её случайно убил по пьянке, когда Есении только исполнилось двенадцать.

Очередной виноватый взгляд Ярека разбудил воспоминания: не более чем четыре года назад они сидели на мостике возле прудика, рядом со своей деревней, Берёзовкой.

– Давай убежим, а? Сначала в Кашин можно уйти, и потом ещё дальше! Земля большая, сможем найти себе место! – Ярек, держа её руки в своих, притянув их к груди, и проникновенно глядя в глаза упрашивал покинуть деревню.

– Ты головой-то своей думай, братец! – Еся, всеми фибрами души, стремясь оказаться подальше от дядьки, в ужасе пыталась отговорить друга. – Что люди скажут? Мы же с тобой не родные. Мужем и женой нам тоже никогда не быть, да и дети мы пока. Тебе хоть четверть века-то есть? – девочка дрожала от волнения и слёз, но руки убирать не стала – боялась обидеть.

– Ну и что, что дети, – упорствовал Ярек. – Я руками работать умею не хуже других мужиков. Ты тоже ленивой никогда не была – справимся! – Ярек действительно так считал, не сомневался ни на мгновенье. – И почему же не быть-то, раз не родные? – с этим вопросом паренёк густо покраснел и отвёл глаза.

Еся не выдержала, вырвала руку и вскочила на ноги, отвернувшись от друга. Прекратившиеся недавно слёзы снова норовили политься из глаз, а ей не хотелось, чтобы Ярек на неё такую смотрел. Насмотрелся уже. Когда отбил её от разъярённого дядьки, и она проговорилась, что Милава об угол лавки насмерть убилась не крысы испугавшись, а от неудачного удара нетрезвого супруга.

– Сам знаешь! – Еся с собой всё же не справилась и снова начала всхлипывать. – Будто не ты меня младенцем выхаживать помогал.

– А домой-то ты как пойдёшь? Не смогу же я тебя с ним наедине оставить? – Ярек насупился, кулаки непроизвольно сжались.

– Так-а что он мне сделает? Ты же соврал, что не один правду знаешь… – Еся храбрилась, но уверенности в том, что Траян будет вести себя как ни в чём не бывало, и её не тронет, не было.

Долго тогда длился их разговор, но Есе удалось уговорить Ярека остаться  – не хотела чтобы с другом случилось что непоправимое вдалеке от родной деревни.

Соврать-то Ярек соврал, да Траян тогда, в свою очередь, пообещал девку при первом удобном случае под любого желающего подстелить, чтоб хоть какую-то пользу приносила, раз замуж её всё равно не отдать. Слово за слово порешили помалкивать. Но с тех пор Ярек от себя сестрицу не отпускал – стала она с мальчишками больше ходить, хозяйство почти совсем позабросила. Траян негодовал от этого, старосте жаловался на девку непутёвую: пусть хоть людская молва её заставит о своих обязанностях вспомнить. Селяне, конечно, стали говорить – поговаривать, да и сами свои выводы сделали, видя, что девка молодая всё время с ребятами ходит.

Есению задевали укоры и насмешки, но тут уже выбор был невелик: либо стыд терпеть, либо рискнуть наедине остаться с душегубом. Поначалу тяжело было, потом приспособились и привыкли. Были всегда вместе, а дома Ярек по хозяйству стал помогать, чтобы справиться скорее. Так и жили.

От невесёлых дум Есю отвлёк Вилфред, зашедший в комнату. Вода лила с него ручьями, и он осторожно прятал что-то большое за пазухой.

– Вот! – молодой Волк победно вытащил из-под рубахи толстую книгу в кожаном переплёте. – Князь опять во внутреннем дворике на лавке оставил. Хорошо, что до того, как дождь разгулялся, я успел её заметить.

– Про что книга? – Есю начало съедать любопытство. Вблизи она таких больших книг не видела раньше.

– Давай посмотрим! Если картинки есть. Я букв не знаю, – парень с размаху сел на кровать к Яреку и подтянул под себя ноги.

– Я тебе сейчас голову откушу, неряха! Грязь за тобой кто убирать должен? – Кэйа точным движением влепила родственнику по шее сложенным вдвое полотенцем. Вилфред соскочил с места, перехватив полотенце, и дёрнул на себя. Кэйа держала его крепко, и не выпустила его из рук, но, не ожидав такого манёвра, потеряла равновесие, полетела следом на кровать, почти в объятия Ярека, что здорово смутило всех четверых.

Книга упала на корешок на деревянный пол и открылась, тихо прошелестев желтоватыми листами. Еся подняла фолиант к себе на колени, рассматривая открывшийся разворот. Страницы покрывали ровными строчками изящные чёрные знаки, среди которых, будто выныривая из сказочной истории, проглядывал рисунок: челюсти неведомого существа с кривыми острыми зубами. Из десны над первым рядом зубов выступали ещё несколько клыков, нависали над обычным, будто природе этого показалось мало. Рисунок сопровождался линиями и ещё буквами, сделанными чернилами синего оттенка, явно написанными другой рукой.

Еся перелистнула страницу. На ней оказался изображён цветок, напоминающий колокольчик. Только вот внутри каждого соцветия, если приглядеться, можно было разглядеть щетинки, чем-то напоминающие внутреннюю часть рта у гуся. На соседней странице красовался рисунок такого цветка в разрезе, тоже с пометками витиеватым почерком.

Книга резко пропала из рук Есении, и оказалась у Вилфреда за спиной. Девочка было возмутилась, но смущённый Волк пояснил:

– Он не любит, когда его вещи без спросу трогают. Причём сам может вот так по всему замку где попало разложить, а потом сердится, что найти не может. Но под дождём оставить – испортится книжка. Надо вернуть.

Кэйа, уже зардевшаяся, слезшая с пунцового Ярека, выхватила книжку из рук родственника.

– Мы с Есей сейчас отнесём на место, – голосом, не терпящем возражения, сообщила она. – Ты пока Яреку одеться помоги и пройдитесь по комнате хоть немного. Ему надо уже двигаться побольше, а то скоро совсем к подушке прирастёт.

Еся запротестовала. Меньше всего на свете ей хотелось что-либо Князю в руки передавать. Спина очень хорошо помнила их последнюю встречу.

Кэйа в последние годы тоже стала его побаиваться. Передавать в руки книжку не собиралась – только вернуть в библиотеку на видное место. Еся успокоилась, к тому же интересно было на Замок изнутри посмотреть. Оставив Вилфреда разбираться с Яреком, девушки направились к библиотеке.

Внешняя часть Замка, где обитали Олаф с семьёй, некоторые Волки и обслуга, была обжитой. Из окон поступало много света. Люди и Волки занимали лишь нижний этаж. Комнаты были не слишком большими, но уютными. Обставленные просто, с деревянной мебелью. Украшениями в основном служили шкуры животных. Иногда на стенах висели чучела голов сохатых, оленей и других существ. Например, голова быка, украшенная тремя рогами торчащими вверх, словно у козы. Вызывали смех трое рогатых кроликов: их рожки напоминали оленьи, такие же ветвистые, только маленькие. Ни Вилфред, ни Кэйа не знали, взаправду ли такие животные в мире водятся, или это шутка мастера, делавшего чучело.

В коридорах же особых излишеств не наблюдалось: в нишах встречались несколько доспехов, в которые человек мог замуроваться с головой. Некоторые из них, видимо, в шутку, были обёрнуты на манер тоги в тканый гобелен с неприличными картинками. Есю не покидало ощущение, что она находится в огромном охотничьем домике, где живёт большая дружная семья.

Чем ближе Кэйа с Есей продвигались к центру здания, и ближе к скале, тем интерьер становился более серым и богатым одновременно. Большинство комнат были заперты, но девушки и не стремились в них попасть. Ставни на окнах были закрыты. Из щелей просачивался свет, но его не очень-то хватало. Нет, сам путь по коридорам было видно достаточно хорошо. Но солнца начинало не хватать той гранью чувств, которая всегда тянется к живому теплу.