Не моргнув и глазом, Кайден схватил кинжал, что лежал на столе и воткнул лидеру Культа в грудь. Джодок пошатнулся, и открыл рот в безмолвном крике боли. Он вцепился в стол, пытаясь удержаться на ногах. Бумаги, лежавшие на поверхности стали, хаотично разлетаться от его беспорядочных движений руками. После чего он упал и посмотрел на своего палача.

— Ты мне отвратителен, — решительно сказал Кайден, — твои цели чудовищны.

— Ты… — едва дыша говорил Джодок, — я знаю твои цели, ты такое же чудовище как и… как и я.

— Верно, я чудовище, вернее стану им, — ответил Кайден склонившись над истекающим кровью лидером Культа, — но я никогда не буду тюремщиком, я стану освободителем!

***

Может Блейр был прав и Кайден действительно поступил опрометчиво, убив Джодока, однако, в тот момент им управляла ненависть. Ему пришлось перебороть свое желание сжечь логово культистов, ведь дым неизбежно привлек бы внимание и воины, которых Джодок дал Кайдену в распоряжение, захотели бы проверить в порядке ли их лидер. Нужно было скрывать факт смерти Джодока столько, сколько было возможно.

Восхождение на гору продолжалось, воздух становился более разряженным и холодным. Кайден и Блейр шли почти всю ночь, и к рассвету они уже добрались до вершины, которая была на удивление ровной, и изрядно припорошенной снегом. Небо было чистым, облака расступились, словно не желая мешать солнцу выполнять свою функцию, освещать и согревать.

Слегка согревшись в солнечных лучах, после ночного восхождения, Кайден вздохнул с облегчением. Он посмотрел на наручные часы, подаренные его женой, после недели проведенной в Лондоне, до полудня оставалось без малого четыре часа.

С высоты горной вершины ему открылся прекрасный вид на столь ему родной, но очевидно больной, остров. На севере располагались десятки квадратных километров вырубленных лесов. У гор на востоке огромное количество заброшенных шахт, из которых добыли все, что только можно было. При дефиците железа оставить железные дороги ведущие от этих шахт было бы расточительно, поэтому они были разобраны и перенесены на более важные объекты.

Страдало так же и сельское хозяйство. Население острова росло, и местные угодья в годы неурожая не справлялись с задачей обеспечения достаточного количества продовольствия. Голод, пусть пока не катастрофических масштабов, наступал на острове стабильно два раза за десятилетие. Кайден с грустью и надеждой смотрел на родные земли, он понимал уровень, ответственности что он возложил на свои плечи, и как бы страшно не было, он был готов действовать.

— Когда подадим сигнал, будет поздно все отменить, ты уверен, что не хочешь подождать? — спросил Блейр, увидев решительный взгляд наставника.

— Я готовился к этому годами, не думаю, что дополнительные несколько недель или месяцев повлияют на что-то, кроме лучшей подготовки хранителей к штурму.

— Думаешь многие откликнутся?

— Мы этого не узнаем, пока не проверим. — ответил Кайден, задумчиво смотря вдаль.

Пока его взгляд был обращен вдаль, его разум устремился в прошлое.

***

Было время когда Кайден лично выезжал на заказы по поимке преступников, но с появлением Айрис и Блейра, он все чаще стал делегировать полномочия и заниматься поиском новых заказов и перераспределением пойманных правонарушителей. С появлением в его рядах Идена, он полностью отказался от личного присутствия на заказах. Теперь он больше мог сосредоточить внимание на вербовке и планировании.

Договоренность с властями городов выстраивалась годами плодотворного сотрудничества, и несла в себе, выгодные для обеих сторон, условия. В случае, если стража нуждалась в помощи или же по определенным причинам, таким как конфликт интересов, не могла взяться за расследование того или иного преступления, они звали Кайдена. После поимки преступника Кайдену выплачивалось вознаграждение и вся дальнейшая судьба пойманного переходила в его руки. Это условие всех устраивало, так как снимало со стражи ответственность за судьбу пойманных преступников. Оно убирало напряжение с загруженных судебной и исправительной системы. Правлению острова этот вариант был выгоднее, чем выделение дополнительного финансирования на увеличение штата стражи и строительство новых темниц..

Как минимум пару раз в неделю со всех частей острова, к Кайдену пребывал связанный, преступивший закон, человек, в сопровождении стражника из района, в котором тот был пойман. Если же заказ был от частных лиц, то пойманных доставляли лично ученики в лице Айрис, Блейра и Идена. Со склонными к диалогу, Кайден проводил беседы, и в зависимости от того каким был человек, он либо вербовал его для своих целей, либо давал шанс начать новую жизнь. Откровенных же мерзавцев он отсылал к Джодоку, тем самым заручаясь его поддержкой, что была ему необходима в будущем.

Фелан был человеком с трагической судьбой и первым кого задержал Иден. Его доставил стражник из города Бейдгар, на юго-востоке от Прифа, в котором у Кайдена было личное логово, где он и решал дальнейшую судьбу оступившихся. Едва увидев пустой взгляд Фелана, Кайден понял, что имеет дело не с преступником. Он развязал гостя и усадил в кресло напротив своего стола, после чего открыл письмо от Идена, доставленное вместе с задержанным, в котором была описана ситуация и все обстоятельства дела.

— Мне жаль, что так вышло. — произнес Кайден, дочитав письмо, — полагаю вы сейчас чувствуете себя разбитым.

— Прошу, — тихо произнес Фелан, — дай мне умереть.

— Ты этого хочешь?

— Я не… Мне больше незачем жить. Моего сына не стало, жену убила женщина, которой я доверял, а я же… я решил, что это сделал ее муж, и убил его, хотя он был невиновен. — Фелан посмотрел на свои руки, которые еще недавно были залиты кровью, — Я не смог спасти ни сына, ни жену, ни себя.

— Похоже на то, что ты хочешь себя наказать, нежели облегчить страдания, — анализируя услышанное, сказал Кайден.

— Мне нужно и то и то.

— Но на самом деле ты же не хочешь умирать?

На несколько бесконечно долгих секунд повисло молчание.

— Нет, — Фелан заплакал, — мне незачем больше жить, но я не хочу умирать. Мой сын, он жив в моих воспоминаниях, если я умру он уйдет со мной, словно его и не было, я этого не хочу. Но и жить с мыслью, что я его больше не увижу, мне тоже невыносимо. Пока была жива его мать, мы старались быть сильными друг для друга, теперь это не нужно, ее тоже больше нет, как и меня. От меня осталась лишь пустая оболочка, когда-то бывшая человеком.

Все эмоции, что скапливались в Фелане вырвались наружу, с каждым всхлипом его душевная боль словно усиливалась. Кайдену были знакомы эти эмоции, и в немалой степени близки. Он откинулся на спинку стула, посмотрел в потолок и сказал:

— У меня тоже был сын. Его звали Ирин, не было ни дня, чтобы я о нем не вспомнил, все как ты и сказал, он живет в моих воспоминаниях.

Всхлипы Фелана сначала затихли, а потом вовсе прекратились, он внимательно смотрел на Кайдена.

— Что с ним случилось?

— Болезнь забрала его, ему было семь лет.

— И как ты с этим живешь? — с искренним любопытством спросил Фелан.

— Я живу мечтой, что однажды мир станет таким, каким я его желал для своего сына. Мир справедливый, менее алчный а следовательно менее жестокий. И пусть Ерин его не увидит, но миллионы других детей смогут им насладится.

— Звучит красиво, но вряд ли достижимо.

— Позволю себе с тобой не согласиться, — с улыбкой сказал Кайден. — Пошли я кое-что тебе покажу.

Кайден поднялся со стула и направился вверх по лестнице, выходя из подвального помещения в полупустую комнату. Фелан медленно, но не без любопытства последовал за ним. Когда оба оказались наверху, Кайден сложил руки вместе и резко их развел, после чего кивнул Фелану, сделал шаг и исчез. Мужчина сделал несколько шагов вперед и спустя мгновение ему открылся вид на реку, на поверхности которой резвились отблески полуденного солнца. Он осмотрелся, эти поля и горные массивы на горизонте не были ему знакомы.