Улицы Лондона начали пустеть. Утренняя прохлада постепенно уступала полуденной духоте и, к шуму проезжающих автомобилей, стал добавляться гул кондиционеров и вентиляторов. Ветер нежно гладил верхушки пышных деревьев, а солнце играло бликами на окнах уютных домиков района Иллфорд.

Нынче, в век индивидуализма, сложно удивить своим внешним видом. Люди выражали себя всеми для этого возможными способами: цветом волос, одежды, различными видами бижутерии и татуировками. Однако, в этот день трое людей все же выделялись из толпы чуть больше, чем остальные.

Иден, Айрис и Блейр были облачены в некое подобие легкой брони, с кожаными и металлическими уплотнениями на груди, животе и руках. Прохожие могли предположить, что троица идет с ярмарки эпохи возрождения, но таковых в Иллфорде давненько не проводилось, да и костюмы были далеки от исторически достоверных. Комик-Кон — тоже нет. В суете рабочих будней, странно разодетая молодежь, быстро выветривались из памяти горожан. Каждый был занят своим делом и троица не была исключением.

— Этот город огромный, — сказал Иден с восхищением, — Мы уже часа два идем, а центром и не пахнет, где мы вообще?

— Как будто название района тебе о чем то скажет, — пробубнил Блейр, — если сильно интересно, карта у тебя есть.

— Я в ней запутался, слишком много дорог, районов и железнодорожных развязок, как они вообще здесь живут?

— Ко всему привыкаешь, — ответила Айрис и посмотрела на рубленный зеленый камешек что сжимала в ладони, — И ты бы привык к каменным джунглям если бы долго здесь прожил.

— А я бы с радостью, — загорелся Иден, — тут столько возможностей. Вы что то слышали об эволюции?

Блейр и Айрис кивнули.

— Я тут наткнулся на книжонку одну и там говорилось о главном принципе эволюции — выживает самый приспособленный.

— Может сильнейший? — переспросил Блейр.

— Нет, нет, именно самый приспособленный, то есть тот, кто лучше всех адаптируется к требуемым условиям. Так вот, это работает не только в эволюции, но и в принципе. Тот кто лучше всех приспособится к жизни, тот и достигнет высот, а кто нет, тот останется внизу пищевой цепи.

— А у нас разве не так? — спросила Айрис, — по моему везде так, к сожалению.

— У нас тоже так, но здесь куда больше перспектив, — повышая голос от возбуждения ответил Иден, — представьте чего здесь можно добиться.

— Ты же вор, а вор он везде вор, — съязвил Блейр, — чтобы здесь быть успешным нужно головой работать, а это не про тебя.

— Только честно, — продолжил Иден, — Хотели бы здесь жить?

— Пока здесь всё по старому, я сюда не вернусь.

— Ну да, у тебя ведь душевная травма, — уколол Блейра Иден, — а ты Айрис, хотела бы здесь жить?

— Я бы предпочла не выбирать. Здесь конечно много возможностей и места побольше, но остров все таки наш дом.

— Ты как всегда боишься сделать выбор, — упрекнул Блейр.

— А зачем выбирать? — парировала Айрис, — мы можем быть где и когда мы захотим, зачем останавливать выбор на чем то одном.

— А если предположить, что мир зависит от твоего выбора? — вклинился Иден, — ты должна определиться, жить здесь или застрять на острове навсегда, что бы ты выбрала.

— Надоел ты мне своим «мир зависит от твоего выбора». Я в эти игры не играю. Лучше сосредоточьтесь на деле, — сказала Айрис вновь посмотрев на камень в руке. — Пока ничего.

— Нам нужно разделиться, чтобы расширить зону поиска, — предложил Блейр.

— Согласна.

— Да погодите вы, — когда у нас еще будет возможность втроем побродить по Лондону.

— Идиот, — вспылил Блейр, — мы здесь по заданию, Кайден не послал бы нас сюда, если бы это не было важно.

— Знаю я, но мы здесь уже полдня провели и все еще никаких сигналов.

— Англия большая, может в Лондоне в принципе не будет того кого мы ищим, — подмаетила Айрис.

— Я тоже так подумал, — сказал Блейр, — поэтому я отправлюсь в Бирмингем, а вы двое разделите Лондон, чтобы увеличить площадь поиска.

Остановившись у парка Гудмейс, троица достала карту и стала делить зоны поиска. Блейр, в свойственной себе манере, немногословно попрощался и ушел в сторону ближайшей железнодорожной станции. Иден выбрал южный берег Темзы, а зоной поиска Айрис стала центральная часть Лондона. В месте с самым большим скоплением людей, по мнению Айрис, камень точно найдет кого-нибудь.

Пройдя еще несколько кварталов вдвоем, пара разошлась каждый в свой сектор. И уже спустя пол часа камень в ладони Айрис засветился зеленым.

***

Издание газеты «Субботний обозреватель» уже не первый год пыталось перестроится под новые реалии рынка. В печать, типографии, отдавалось все меньше страниц, с преимущественно политическими новостями и погодой. Тем временем сайт, позволяющий вместить необъятные объемы информации, разрастался с каждым днем. Во время последнего квартального отчета, глава по продвижению неиронично начал заявлять о потенциальном выходе не только на рынок всего Лондона и пригородов, но и на всю Великобританию. Правды в этом было мало, но его оптимизм многим пришелся по душе.

Растущие амбиции директора побудили его расширять штат сотрудников и нанимать людей на должности, о которых днем ранее он и не знал. Таким образом, за последнюю пару месяцев в Обозревателе появились такие должности как: ресторанный критик, обозреватель рынка подержанных авто, книговед и обозреватель кино. Так, в стенах издания, на должности обозревателя кино и появился Джеймс Мур.

Высокий русый парень сидел в маленькой комнатушке с видом на парк, отведенной ему под кабинет, с утра до вечера, выискивая глубинный смысл в кино, что идёт в кинотеатре или на стриминге. Работа была не из лучших, но и неприязни он к ней не испытывал. Между написанием статей Джеймс всегда находил время открыть свой блокнот, чтобы записать туда парочку свежих идей, которые к его сожалению, так и не выходили за рамки самой идеи.

Обеденный перерыв подходил к концу. Джеймс вернулся в кабинет, упал в скрипучее кресло, взял блокнот в руки и, собравшись с мыслями, попытался выжать из себя хоть что-то оригинальное. Несколько минут он сидел глядя на чистый лист. Полный вакуум в голове стал обретать черты, появились краски, образы, сюжетные мотивы, и наконец, вот оно — идея. Парень приложил ручку к листу, чтобы записать мимолётный образ, как в его кабинет зашла Сидни.

— Джимми! — воскликнула она, Джеймса передернуло, — Ух ты, значит ребята были правы, тебя правда аж типает когда тебя называют Джимми.

Долговязая брюнетка в растрепанной рубашке подошла к столу своего коллеги.

— Что пишешь? — ее глаза загорелись — неужели новую сказку придумал?

— Просто новую рецензию набрасываю.

— А, ну ладно, — разочарованно сказала Сидни. — И что ты думаешь о вчерашнем фильме, не знаю как ты выжмешь из себя целую тысячу слов про — это. Больше чем одно слово, там не пригодится.

— У слова «мусор» много синонимов, так что как нибудь справлюсь. — с усмешкой сказал Джеймс. — А ты то зачем его посмотрела?

— Вечер был свободный, хотела хоть дома от книг отдохнуть.

— Отдохнула?

— Та не очень, думаю попроситься о переводе в новостной отдел, там и работа не пыльная и карьерные перспективы новые открываются, что думаешь, не хочешь со мной заявление подать, у тебя слог хороший, думаю нас возьмут.

— Нет, Сидни, не хочу я в новости, да и карьерные перспективы тоже мне не интересны.

Сидни посмотрела на блокнот, что Джеймс по прежнему держал в руках с ручкой наготове и кивнула.

— Понимаю, у каждого свой путь. Ладно, пойду я работу работать, так люблю работать, аж не могу — Сидни приставила два пальца к виску и застрелилась, после чего развернулась и вышла.

Джеймс улыбнулся, вернул своё внимание на лист бумаги, и начал возвращать образ, который не успел записать. Только ручка коснулась бумаги, как его снова прервали. В комнатушку зашла его начальница, плотная женщина среднего возраста в деловом костюме.