Последние слова женщины дерзким вызовом зазвучали в голове Ильи. Он представил, как летит с моста за магнитами и внезапно ощутил бурный прилив сил: сердце неистово забилось, кровь застучала в висках, все тело напряглось, как сжатая пружина. Доселе скучавший Илья испытал невероятный подъем, какой с ним порой случался в минуты безрассудства: нервы затрещали от электрических вспышек и в глазах заплясали языки пламени.
Не давая себе опомниться и стремясь сполна насладиться бурлящими внутри эмоциями, к которым он всегда так стремился, размашистым жестом Илья сбросил пальто и перемахнул через перила. Едва ноги оторвались от земли, он ощутил невероятную радость полета, каждой клеточкой тела торжествуя победу над страхом.
Но эйфория ожидаемо длилась недолго. Как только мост бескомпромиссно остался за спиной, а перед глазами открылась мертвецки-холодная речная гладь, отражающая тяжелые свинцовые облака, в голове разом истошно завопили сотни голосов. За две секунды полета Илья, казалось, успел обдумать тысячу мыслей, яркими кометами, пролетевшими перед глазами. Большинство из них вполне логично указывали на неимоверную глупость поступка, но деваться уже было некуда – холодные воды Москвы-реки неминуемо приближались.
Сперва Илья почувствовал сильный удар об воду, сбивший дыхание. Он усиленно заработал руками и ногами, пытаясь вынырнуть и вдохнуть спасительный воздух, но внезапно почувствовал еще один удар, погрузивший его на самое дно. Последнее, что увидел Илья, теряя сознание, был бледный луч света, медленно затухающий в толще мутной воды.
Илья с трудом открыл слипшиеся веки и увидел перед собой белоснежный потолок больничной палаты, залитой ярким солнцем.
– Значит, меня спасли, – мелькнула первая мысль. – А магниты? – проследовала за ней вторая.
Илья аккуратно попробовал приподняться на кушетке и осмотреться. Больничная палата оказалась просторной и приветливо светлой. Выкрашенные нежно-зеленой краской стены были увешаны портретами элегантных бородатых мужчин, среди которых по каким-то отдаленным школьным воспоминаниям удалось распознать Пирогова, Склифосовского и Боткина. Через стекла больших светлого дерева шкафов, расставленных по стенам, поблескивали медицинские склянки и приборы. На маленьком прикроватном столике ярким пятном во всем пастельном убранстве комнаты выделялись фрукты. На первый взгляд палата выглядела вполне обычной, однако Илья не мог отделаться от ощущения какой-то общей декоративности, словно он попал в реконструкцию больницы из исторического фильма.
– Проснулись, голубчик? – В дверях стояла девушка, одетая в серое длинное платье с белым кружевным воротником, опоясанная белым же передником. На голове ее нимбом светилась белая косынка. – Карл Иванович! – позвала она кого-то в коридоре, – наш ныряльщик проснулся!
Сияя приветливой улыбкой, плохо скрывающей неподдельное любопытство, девушка вошла в палату. В дверях показался высокий седой мужчина с лихо закрученными усами. Судя по длинному ослепительно белому халату – это был доктор.
– Тимофей Игнатьевич! – в свою очередь позвал кого-то в коридоре врач, – очнулся ваш Ихтиандр!
Следом в дверях возникла крупная фигура средних лет мужчины в мундире из темно-зеленого сукна. Он внимательно посмотрел на Илью и пригладил свою густую с проседью бороду.
Костюмированная процессия подошла к кровати пациента и все весьма театрально поклонились.
– Меня зовут Карл Иванович Кляйн, я ваш доктор – врач указал на себя и дотронулся до груди. – Эта наша медсестра, Вера Константиновна. Та снова слегка поклонилась и широко улыбнулась. Судя по мерцающим в ее больших голубых глазах искрам, она так и сгорала от любопытства. – А это наш полицмейстер, Тимофей Игнатьевич, – врач вежливо указал рукой на мужчину в мундире.
– А как мы к вам можем обращаться? – учтиво поинтересовался у Ильи полицмейстер. – При вас мы к большому сожалению не обнаружили документов.
«Точно, все в пальто на мосту осталось», – подумал Илья и снова прокрутил в голове эпизоды своей безрассудной геройской миссии.
– Как вы себя чувствуете? – доктор и медсестра наклонились к Илье и помогли чуть приподняться на кушетке, поправив для большего удобства подушку.
– Да в целом нормально, плечо только немного побаливает, – Илья аккуратно улегся, стараясь не двигать ушибленным плечом. – Я Ладожский Илья, Илья Сергеевич, а все документы и телефон на мосту остались в пальто, сбросил его перед, эм, прыжком. Может его в полицию сдали куда-нибудь, а может и сперли. Не знаю…
Доктор, медсестра и полицмейстер внимательно смотрели на Илью и синхронно кивали. Отметив про себя довольно нелепое выражение лиц своих собеседников, пациент ухмыльнулся.
– А это, простите, что за больница? Где-то на Мосфильме? Или это у вас какая-то ретро-вечеринка?
Стоящие у кровати люди переглянулись между собой, очевидно, выбирая, кто же наконец объяснит больному сложившуюся ситуацию. Илья заметил их нерешительность и насторожился.
Полицмейстер слегка кивнул Карлу Ивановичу. Доктор вздохнул, собираясь с мыслями, аккуратно присел на краешек кровати и наклонился к Илье.
– Господин Ладожский, – начал тот вкрадчивым голосом, – вы, скажем так, в Подмосковье…
– Ого, это я далеко заплыл, – ухмыльнулся Илья, но шутка осталась без внимания.
– Но не совсем в привычном вам Подмосковье, – продолжал нарочито мягко доктор, четко выговаривая каждую букву, – а, если позволите, буквально в «подмосковье».
Илья недоверчиво прищурился. Карл Иванович встал с кровати.
– Я думаю, вам проще будет принять для себя сложившиеся обстоятельства, когда Тимофей Игнатьевич проведет для вас небольшую экскурсию. Нет медицинских показаний, по которым я смел бы вас впредь здесь задерживать. – Верочка, – повернулся доктор к медсестре, – будьте любезны, принесите Илье Сергеевичу его одежду. Мы взяли на себя смелость ее постирать и высушить, – Карл Иванович ласково посмотрел на Илью и убрал руки в карманы халата.
Медсестра учтиво поклонилась, бросив на пациента короткий игривый взгляд, ушла и вернулась, держа в руках аккуратно сложенные вещи и венчающие их стопку до блеска вычищенные ботинки.
– Не будем вам мешать, – произнес доктор и все вышли из палаты, мягко прикрыв за собой створчатые двери. Илья молча сел на кровати и задумался. Он совершенно не понимал, что происходит, но вся эта ситуация выглядела весьма интригующей. По крайней мере теперь ему не было скучно.
– Будьте любезны завтра зайти к нам снова, посмотрим еще раз на ваше плечо. Убедимся, что все в порядке, – сказал доктор, когда Илья оделся и вышел в коридор. – А теперь передаю вас нашему уважаемому Тимофею Игнатьевичу.
Полицмейстер слегка кивнул и пригласил пациента проследовать за ним. С азартом принимая правила игры, Илья демонстративно поклонился присутствующим и пошел по длинному коридору. Из открытых дверей палат и приемной на него во все глаза таращились пациенты и врачи. Некоторые шушукались и посмеивались, явно обсуждая его персону. Илья приветствовал их легкими кивками и улыбался в ответ своей фирменной обольстительной улыбкой, с нетерпением ожидая развязки.
– Сюда, пожалуйста, – полицмейстер толкнул одну из дверей, Илья вышел на улицу и натурально обомлел.
Перед ним открылась гигантских размеров пещера из белоснежного камня. Ее громадные своды, достигавшие в высоту метров тридцать, поддерживал стройный ряд исполинских резных колонн. Прямо с потолка неведомым образом струился яркий солнечный свет. Он падал на аккуратные в два-три этажа белые каменные усадьбы, расположившиеся по обеим сторонам широкой мостовой. Одним концом она упиралась в большое озеро, обрамленное густым парком, другим в белоснежную церковь с высокой колокольней, едва не достигавшей сводов пещеры. По широким тротуарам прогуливались люди: мужчины в элегантных пиджаках и мундирах, женщины во всевозможного вида платьях и шляпках, дети в коротких штанишках и пышных юбочках. Прохожие с любопытством посматривали на Илью, приветствовали легкими поклонами. Увиденное поразило того настолько, что он потерял дар речи и наблюдал открывшуюся перед ним картину с отвисшей челюстью.
