В конце концов, любопытство, чувство неловкости и вины за то, как грубо я его оттолкнула, когда парнишка потратил свой первый поцелуй на ненавистного Каелуму демона, пересилили нежелание хоть что-то обсуждать. Я поднесла телефон к уху, мысленно обещая себе, что, если он опять начнет извиниться, я самолично вытрясу из этого пернатого всю душу!

– Лайнус, ну что еще? – фыркнула я в трубку, но ответа не последовало. – Мы теперь в молчанку играем?

Снова тишина, прерываемая чем-то, отдаленно похожим на булькающие, хриплые стоны.

– Лайнус, не смешно, говори что хотел, или я отключаю телефон и ложусь спать, – прорычала я снова, гоня от себя навязчивое, липкое чувство пробирающейся под кожу тревоги.

– Блю, – тихий, едва слышный, сипящий и срывающийся на хрип голос ангела невозможно было узнать, но это точно был он. – Пожалуйста… Помоги…

Я не помнила, как выскочила из квартиры и сбежала по лестнице. Только ступив голыми ступнями на мокрый холодный асфальт, я осознала, что даже не удосужилась обуться. К Дьяволу все. Обувь и чистые ноги были не просто последним, что меня сейчас заботило. Это вообще не значило ничего. Ни на что не было времени. Словно в тумане, не разбирая дороги, я кинулась в сторону жилища Лайнуса, моля высшие силы о том, чтобы ему не взбрело в голову пойти другим путем.

Я чувствовала, что случилось что-то ужасное. Старалась об этом не думать, отметать худшие варианты, но все было тщетно. Мольбы о помощи, все еще звенящие в моих ушах, разрывали барабанные перепонки, а с ними и душу в клочья. Тело дрожало так, будто вот-вот каждую мышцу и каждый сустав скует судорогой, и я паду навзничь, так и не отыскав своего единственного друга. Главное успеть, сейчас – главное успеть!

Ну же, Лайнус, где ты, черт тебя подери?! Я прислушивалась, пытаясь уловить хоть какой-то намек на звуки мелодии его мобильного, номер которого я неустанно набирала, заглядывая за каждый мусорный бак, каждый выступ пустынного переулка. Шелест дождя, грохот тяжелых капель, бьющихся о металлические карнизы, вообще не облегчал мою задачу. Я привыкла к утренней непогоде за столько-то лет, но сейчас ненавидела это явление природы каждой фиброй своей души. Вот не раньше, не позже!

Почувствовала тошнотворный запах крови я раньше, чем услышала мелодию смартфона, а затем и увидела расплывающееся алое пятно, смешивающееся с водой в лужах. Тоненький ручеек тянулся от укромной лестницы, уходящей в подвал, на верхней ступеньке которой, головой и корпусом на асфальте лежал Лайнус. Светло-бежевая куртка от горла до самого живота была залита кровью, пульсирующими потоками бьющейся из-под бледных пальцев, слабо зажимающих глубокий порез на горле. Мощные белые крылья окрасились в серо-розовый, раскинутые и трепыхающиеся на влажном асфальте.

Я замерла на секунду, тщетно пытаясь глотнуть воздуха и прогнать от себя этот мираж, поймав этот обреченный, угасающий взгляд голубых глаз, тут же выведший меня из оцепенения.

– Лайнус! – как в замедленной съемке, я кинулась к нему, упав на колени, кладя свою кисть поверх его, сильнее прижимая глубокую рану на шее. – Лайнус, держись, ты меня слышишь, держись!

Нечленораздельный сип и едва слышный кивок были уже большим, на что я смела рассчитывать. Прекрасное, милое ангельское лицо стало серым, сквозь приоткрытые, пытающиеся сделать вдох пухлые губы пробивались кроваво-розовые пузыри, а глаза словно утратили свой былой свет. Там только мрак, темнота и обреченность.

Слезы душили, щипали глаза, обжигали кожу будто раскаленным металлом. Я судорожно оглядывалась по сторонам, пытаясь найти хоть что-то, что может мне помочь, но это было бессмысленно. Лайнус угасал на моих глазах, крылья, судорожно бьющиеся об асфальт, определенно были целы, а значит дело в не в том, что ангел не может их спрятать и запустить процесс регенерации. Кто бы то ни был, он нанес эту рану не человеческим оружием. Какая-то тварь целенаправленно напала на парнишку с единственной целью, преуспев в своем замысле, а я ничего не могла с этим сделать.

Решение пришло молниеносно. Пусть меня потом сожгут на костре за то, что я поступилась законом инкогнито, но в данной ситуации другого выхода я не видела.

– Так, Лайнус, послушай! На меня смотри, вот так, – в закатывающихся глазах появился хоть какой-то намек на понимание. – Сейчас, возможно, будет несколько неприятно, но, поверь, мне этот процесс тоже не нравится. Держи рану крепко.

Я обняла его за талию, чувствуя подступающую дезориентацию и тошноту. Уже в следующую секунду мы вместе рухнули на пол гостиной моей квартиры, чуть не отправив стоящую у дивана Мередит в отключку. Я поймала ее взгляд и, прежде чем она начала бы орать как пожарная серена, выставила перед собой свободную руку.

– Мередит, на все твои вопросы я отвечу позже, – девушка, похоже, и не собиралась кричать, отчаянно пытаясь вдохнуть воздуха и не упасть в обморок. А ну да, крылья, видимо в них дело. – Ты его знаешь, это – Лайнус, и сейчас ему очень, очень сильно нужна твоя помощь. Мередит!

Соседка переводила взгляд с меня на отключившегося Лайнуса, с Лайнуса на крылья и так по кругу, но с места не двинулась. Если бы я сейчас могла отнять руку от горла ангела, уже бы давно встала и как следует встряхнула ее. Потому я просто набрала побольше воздуха в легкие и прокричала, что есть силы.

– Мередит Лайтс, мать твою! Быстро собери себя в кучу и помоги мне, иначе Лайнус умрет! Уж поверь моему опыту, ты еще долго, до самой своей смерти будешь помнить это и обвинять себя! Мередит! У тебя тут пациент борется за жизнь, ты же не собираешься со своего коллеги начать открытие собственного кладбища?!

Похоже, что мой истеричный крик и разговоры о работе вернули разум соседки с небес на землю. Она кинулась в ванную, уже через несколько секунд вернувшись с аптечкой, не произнося ни единого слова, отнимая мою руку и окостеневшие холодные пальцы Лайнуса от его горла. Толстый слой бинтов в мгновение ока пропитался кровью, когда дрожащими пальцами девушка попыталась нащупать пульс, посмотрев на меня так…

Я никогда не забуду этот взгляд. Так смотрят, когда сообщают худшие новости в твоей жизни. А сейчас это выражение лица моей соседки можно было смело умножать на десять. Не думала, что человеческие эмоции могут быть настолько яркими, а я повидала немало.

– Блю, он…, – побелевшими губами прошептала девушка.

Ей не нужно было заканчивать фразу, я и так поняла, что она хочет сказать. Но верить в это не собиралась, потому припала к груди ангела, пытаясь услышать стук сердца. Мередит – всего лишь ординатор, много-то она понимает!

– Блю, не надо…, – снова тихий, могильный голос соседки, высекающий искры из моих глаз.

– Заткнись, Мередит! Лайнус жив! – рявкнула я, отбросив ее руку от шеи своего друга.

Пальцами прощупывала пульс под челюстью, на запястьях, слушала сердце, кричала ему в лицо, била по бледным щекам. Время остановилось, кажется, весь мир погрузился в звенящую, доводящую до безумия тишину, где на все мои мольбы не было ответа.

– Ну же, Лайнус, очнись! Пожалуйста, умоляю тебя, очнись! Мередит, сделай же хоть что-нибудь! – взмолилась я, глядя в пустые, словно утратившие все былые краски глаза своей соседки. – Ты же можешь, непрямой массаж сердца, сделай, не тормози, тебя ведь этому учили! Давай, чего же ты ждешь!

Девушка лишь помотала головой из стороны в сторону, закусив губу и тихонько всхлипнув, глотая слезы.

– А, к черту, сама все сделаю!

Крикнув это ей прямо в бледное лицо, я принялась отсчитывать нажатия на грудь, чередуя их с вдохами в белые холодные губы Лайнуса. Я ни за что, ни за какие дары небес не собиралась отдавать его смерти.

– Шесть, семь, восемь, девять… Раз, два, три…, – собственный голос превратился в монотонный, раздражающий слух лязг маятника, отсчитывающего что? Последние минуты, отделяющие меня от сумасшествия и падения в бездну?

Теплые руки девушки легли на мои плечи, дергающиеся в усилии заставить сердце ангела биться и вернуть моего друга с того света.