Федор прислушался к совету мамы и поступил кое-как, через знакомых, на экономический факультет. Учеба шла тяжело: четыре года тянулись, словно пятнадцать. Он два раза был на грани отчисления, но все же выстоял. Все это время он продолжал читать художественную литературу и грезить о совсем другой жизни.

Знания из сферы экономики помогли Федору после окончания университета. Он открыл свой книжный магазин. Небольшой. Камерный. Но все же − свой. Парень не зарабатывал миллионы с продажи книг, но он был по-настоящему счастлив.

Алиса тоже рассказала Федору о своей жизни за пределами моря. Она два года работала маркетологом в небольшой транспортной компании Новосибирска. Девушка устроилась туда, еще будучи стажеркой, после университетской летней практики. Мать одобряла ее стремление, как можно раньше начать карабкаться по карьерной лестнице. Алисе не особо нравились офисные будни. Но ради зарплаты и стабильности она терпела суровое отношение начальника, муторные рабочие задачи и бесполезный треп коллег. Терпеть ее научила мама, которая тридцать лет жила с не любимым, но надежным человеком. Алиса бы с радостью все бросила и уехала туда, где воздух пропитан свободой, теплом и легкостью бытия. Но страх за будущее, в котором нет стабильности, пугал ее и заставлял работать больше и усерднее.

Алиса когда-то мечтала стать художником, но чем старше становилась, тем меньше верила в себя. Иногда после тяжелого рабочего дня она шла в кафе, через дорогу от офиса, заказывала большой раф с карамельной пенкой, доставала скетчбук и рисовала. На бумаге не было границ, существующих в ее голове. Алиса это осознавала и делала наброски, застрявшие однажды в воображении. Наверное, те минуты в кафе – самые счастливые минуты в ее жизни: такие честные и свободные.

− Почему ты не хочешь попробовать себя в графическом дизайне? Или, например, ты могла бы отрисовывать обложки для книг и иллюстрации? − спросил Федор.

− Сейчас дизайнеров больше, чем рыбы в Баренцевом море.

− Как и маркетологов! Но ты же нашла работу, от которой страдаешь изо дня в день.

Алиса хотела возразить, но лишь изогнула губы в сконфуженной улыбке – Федор прав.

− Если надумаешь двигаться в сторону своей мечты, позвони мне или напиши. У меня есть контакты издательств, которые ищут художников.

− Я… я не знаю, что сказать. – Алиса бросила взгляд на ребристое морское полотно, уходящее за горизонт – за линию бесконечности. Она еще никогда не была так близка к своей мечте. Та буквально бросалась в ее объятия – кричала: возьми меня, действуй же. Но страх от свалившихся на голову перемен сковал голосовые связки и тело.

− Можешь ничего не говорить. Просто запиши мой номер и добавь в друзья в «Вконтакте».

Алиса еле слышно выпустила воздух из легких. Казалось, от волнения они раздули грудную клетку так, что она вот-вот лопнет. Девушка достала из сумочки телефон и протянула его Федору. Он записал свой номер, нашел свою страничку в соцсети и добавился в друзья к Алисе.

− Уже поздно. Давай провожу тебя.

Алиса вновь сконфуженно улыбнулась. Она не умела говорить людям «нет», особенно тем, кто глубоко ей симпатичен. Но сейчас она хотела пройтись одна. Все обдумать.

− Я все понял, − парень вскинул руки и очень тепло улыбнулся. Алиса заметила возле его глаз морщины, которые походили на раскидистые лучи солнца. – Было приятно с тобой провести время. – Федор протянул ей руку, на запястье которой сияла татуировка. Алиса вновь про себя прочла надпись – life is just a novel – перед тем, как прикоснуться к его ладони.

− Мне тоже, − она быстро высвободила свою руку, чтобы внезапно не ощутить то, что не должна ощущать по отношению к другому мужчине несвободная девушка.

Когда Алиса шла обратно, окрестности уже не казались такими романтичными и безопасными. Остров погрузился в темноту, а в груди скопился ком из тревоги, страха и любопытства. Брать такси она не хотела. Размышления приятны в пешей прогулке. Кто такой этот Федор? Почему он так тепло отнесся к ней − первой встречной? Зачем ему помогать ей? Может, их встреча и правда не случайна? Глупости. Полнейшие глупости, приправленные ее нездоровой фантазией, перегретой на тайском солнце. С чего она вообще взяла, что стоит о нем думать? Какова вероятность того, что Федор окажется нормальным? Да и откуда ей вообще знать критерии нормального мужчины? Ведь до Макса она ни с кем не встречалась.

Это из-за матери. Она с детства держала все под контролем: поступки и даже чувства единственной дочери.

В пятом классе одноклассник подарил Алисе на день рождения медвежонка и пригласил в кино. Девочку переполняло счастье. Счастье такого свойства, когда ты впервые ощущаешь себя не ребенком, а маленькой привлекательной женщиной. Алиса прибежала домой и с гордостью поставила бежевого Тедди на центральную полку шкафа в гостиной. Вечером мать, увидев чужую игрушку, вопросительно взглянула сперва на медведя, затем − на дочь.

− Это мне Женя подарил. Сказал, что я ему нравлюсь и позвал в кино.

− Завтра же вернешь медведя.

− Почему? – В глазах ребенка сверкали слезы.

− Потому что в одиннадцать лет девочка должна думать об учебе, а не о мальчиках.

− Значит, и в кино нельзя? – еле слышно произнесла Алиса. Одна слезинка выкатилась из глаза и побежала прямо в рот.

− Нельзя. Вот закончишь школу, тогда и поговорим. – Мать убрала с полки медведя, положила его в пакет из-под продуктов и поставила у порога. – И чтобы я больше не видела твоих слез. – Она присела на корточки перед Алисой и со строгой улыбкой смахнула слезы с лица.

Когда Алиса закончила школу в семнадцать лет, практически ничего не изменилось. Кроме того, что взрослая девушка, цветущая, привлекательная, боялась подпускать к себе парней. Ведь мать по-прежнему считала, что отношения погубят Алису – поставят крест на самореализации.

− Тебе нужно думать о будущем – о карьере. О себе. Понимаешь?

Алиса не понимала. Но боялась сделать по-своему. Боялась споткнуться – ошибиться. Ведь тогда она окончательно разочарует мать.

− Я должна быть одна, пока не стану лучшим маркетолог в городе?

− Не утрируй. Лучше ли станет, если ты забеременеешь, как я, на втором курсе, уйдешь в академ на несколько лет и перечеркнешь все свои перспективы?

− Но ты же стала, кем хотела, − Алиса не сдавалась.

− Стала. На семь лет позже, чем планировала. Но иметь детей я никогда не хотела. И, возможно, моя жизнь могла бы сложиться куда лучше, чем сейчас.

Тем не менее, именно на втором курсе мать познакомила Алису с Максом. Он был племянником ее коллеги по работе. Мать восхищалась Максом. Боготворила его. И будто бы любила больше родной дочери.

С появлением Макса рассыпались, словно карточный домик, все запреты и предубеждения. Мать больше не требовала так рьяно от Алисы карьерных высот, побед на конкурсах. Она лишь просила держаться этого славного мальчика.

− Рядом с ним ты не пропадешь. Ты похожа на меня, но лишь в самых низменных проявлениях: в лени и красоте. В тебе нет стального стержня, как и в твоем отце, царство ему небесное. − Она перекрестилась так, как крестятся католики – слева-направо, хотя всю жизнь ходила в православную церковь.

Алиса обижалась, но понимала, мать права: она бы ничего не добилась, если бы не твердая рука родительницы, ведущей ее по жизни.

Вот и сейчас она понимала, что наверняка встреча с Федором ни к чему не приведет. Какая из нее художница? Если бы мать могла читать ее мысли, то уже наверняка покачала головой, приговаривая: «Не трать время на чепуху. В этом нет перспективы».

Свет фонаря, грустно свесившегося с крыши придорожного кафе, вернул Алису в реальность. Она почти дошла до отеля. «Я не хочу возвращаться к Максу. Этот отпуск ничего не изменит», − подумала Алиса. Она решила зайти в кафе, чтобы хорошенько еще раз обо всем подумать. Девушка шагнула внутрь, и по ее коже побежали мурашки. Что это?

4