— Господин прапорщик! — подал голос солдат от трубы — Ориентир сухая лесина, дальше сто сорок, право пять! Колонна пехоты до роты!

Сам-то я в артиллерийских командах — как тот деятель из «Свадьбы в Малиновке» — «Трубка пятнадцать прицел сто двадцать! Бац-бац — и мимо»! Но тут ребята серьёзные. Мы наблюдаем, как облачко вспухло неподалёку от колонны мишеней.

— Ближе тридцать, право семь! — даёт наводку корректировщик

Облачко вспухает гораздо ближе

— Дальше десять, лево три!

Облачко вспухло над колонной

— Накрытие! Дальность ноль, со смещением влево!

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

Даже отсюда видно, что мишени валятся, словно трава под слоновьими ногами.

— Какими снарядами стреляет пушка? — вскидывается капитан-сухопутчик.

— Граната направленного взрыва с дистанционной трубкой. Посмотрите, один из номеров расчёта готовит их.

Действительно, один из солдат брал один за другим снаряды, подкручивал в головной части специальным ключом, и передавал их заряжающему.

— Цель поражена! — докладывает корректировщик — Лево сорок дальность девяносто пять! Артиллерийская батарея!

Отстрелялись мастерски: в три выстрела взяли батарею в вилку, а там и упокоили её. На пороховой погреб потратили семь снарядов, что и понятно: цель точечная.

— Блестяще! — едва ли не хором объявили мои гости, а далее мы пошли вниз, сели в коляски и прокатились освидетельствовать результаты стрельбы. По возвращению гостям были показаны шрапнельные снаряды, и я объяснил принцип их действия. Теперь у артиллеристов остался последние вопросы:

— Для чего служит утолщение на стволе левого орудия?

— Данное устройство называется эжектор, и служит для вытягивания из ствола пороховых газов. Для полевой артиллерии данное устройство излишне, а вот для моряков и для крепостных артиллеристов, ведущих огонь из закрытых помещений такое устройство жизненно необходимо.

— А устройство на конце ствола?

— Эта вещь называется дульный тормоз, он значительно уменьшает отдачу орудия при выстреле, и наоборот, очень полезен для полевой артиллерии и противопоказан морякам.

Офицеры зашумели и опять накинулись на орудия, залезая во все отверстия.

— А теперь господа, когда вы осмотрели прототип орудия, прошу вас обдумать увиденное и применить при проектировании боевых образцов.

Задача чётко сформулирована, поставлена перед высококлассными профессионалами, осталось дождаться её решения. Потом будет очень сложная работа по постановке орудий в серию, отработке технологии… это уже их задача. Моя забота — контролировать исполнение.

На следующий день состоялось совещание у императора, на котором присутствовали представители различных ведомств. Председательствовал на совещании лично император Павел. Для начала Павел Петрович представил нас друг другу, и выяснилось, что военное ведомство представляют Пётр Александрович Румянцев и его товарищ[40] Александр Васильевич Суворов. Военно-морское ведомство представил его новоиспечённый глава, адмирал Самуил Карлович Грейг. МИД — Александр Андреевич Безбородко, а совершенно незнакомый мне чиновник — директор Берг-коллегии Михаил Фёдорович Соймонов. Ну а я был представлен как разработчик нового типа боеприпаса и автор проекта переделки кремнёвого ружья в казнозарядное. Как выяснилось по ходу обсуждения, все присутствующие уже ознакомились с возможностями нового оружия, и все решили что оно, это оружие, обеспечит полное превосходство над любым противником… А вот дальше начиналась область неизвестного.

— Господа, я бы хотел обратить ваше внимание на то, что усовершенствованное оружие даст нам решительный перевес над противником на поле боя. Ружьями уже перевооружается армия, а вскоре Юрий Сергеевич сотоварищи представит нам образец полевого артиллерийского орудия. Особо хочу подчеркнуть, что наше превосходство продлится недолго, в лучшем случае четыре-пять лет, но я бы рассчитывал на срок не более двух-трёх лет. А теперь я бы хотел услышать ваши соображения на тему: как нам использовать полученный козырь?

Повисло молчание, которое нарушил адмирал Грейг:

— Ваше императорское величество, господа — начал он — так как получено оружие, мы должны его использовать в войне. Или для создания угрозы войны. Здесь на севере имеется три противника, которые нам постоянно досаждают, я имею в виду Швецию, Пруссию и Данию. Шведы всячески мешают нам развивать морскую торговлю, угрожают возможностью атаковать нашу столицу и вообще, многие шведы никак не могут нам простить итогов Северной войны, мечтают о реванше. Пруссия имеет много собственных интересов, и очень часто — излишне преувеличенное мнение о собственной значимости и возможностях. Дания на словах является нашим другом, но это друг, который держит тебя за горло: она легко может перекрыть балтийские проливы и воспретить нам любой выход из Балтики. Я хочу обратить внимание присутствующих, что все указанные государства являются действующими или потенциальными членами антирусской коалиции. Но есть ещё одно обстоятельство: против этих держав либо затруднительно, либо невозможно вести сухопутную войну.

Самуил Карлович пригубил из хрустального стакана воды, обвёл глазами собрание — все внимательно слушали — и продолжил:

— В центре у нас Польша. Сия держава имеет таковой вес и значение, что любая, даже самая победоносная война не будет иметь никакого значения. Уж простите мою грубую прямоту, но все соседи плюют на поляков и лишь используют их в своих целях против соседей. Остаются цесарцы и османы. Цесарцы для нас малоуязвимы: они легко могут занять оборону на горных теснинах и войти в союз с Пруссией, немецкими государствами, с Англией и Францией, а против всей Европы нам не устоять. Но не это главное. Главное то, что что у нас нет интересов в Австрийской империи кроме простой торговли. Остаётся Турция. От турок нам нужны три вещи: черноморское побережье, безопасность на Северном Кавказе и свободный проход через Босфор и Дарданеллы.

Грейг помолчал и завершил:

— Я предлагаю подумать: а стоит ли ради этих вещей воевать?

Присутствующие молчали, обдумывая сказанное, поглядывали на огромную карту Европы, висящую на стене. Молчание нарушил Безбородко:

— Ваше императорское величество, господа. Благодарю Самуила Карловича за прекрасный анализ. Я полностью присоединяюсь к его мнению и могу лишь добавить, что, по моему мнению, воздействовать нам нужно именно на Османскую империю. Я считаю, что от Османской империи нам нужно получить границу по Большому Кавказскому хребту, черноморское побережье до Хаджибея[41], а ещё лучше до устья Дуная, и конечно нам нужен свободный проход через Проливы. Что мы можем дать взамен? Во-первых, полностью снимается военная угроза со стороны Российской империи и это уже немало. Во-вторых, мы обеспечим доброжелательный нейтралитет России во всех конфликтах Турции с европейскими странами, в первую очередь с Австрией. В-третьих, мы закроем тему христианского населения в наших отношениях с Блистательной Портой и обязуемся не возбуждать среди оного населения волнений, чем уж очень увлекалась покойная императрица. И наконец, в-четвёртых, мы можем поставлять Турции столь необходимые её новейшие вооружения.

Опять повисло молчание. Информация крайне интересная, впрочем, она никогда не являлась секретом. Грейг и Безбородко отлично структурировали тему обсуждения. Румянцев прогладил ладонью свой обширный лоб и заговорил:

— Я прекрасно знаю турок и отношусь к ним с глубочайшим уважением. Мой опыт говорит о том, что османы на любое наше предложение в духе того, что озвучил глубокоуважаемый Александр Андреевич, ответят решительным отказом. Османы, как и любой другой европейский народ, уважают и понимают только силу, и поэтому я предлагаю такой план: затеваем переговоры с Османской империей, имея в виду получение выгод, о которых сказал Александр Андреевич, с добавлением множества других приятных предложений. Повторю: предложения должны быть действительно выгодными, может даже во вред нам. Обещайте что угодно, османы всё равно не согласятся. Когда они откажутся, нанесём удар по османским войскам и твердыням, да такой, чтобы поставить Турцию на грань военной катастрофы. Имея такое оружие, мы сумеем это сделать. С пленными мы будем обращаться крайне милостиво, лечить раненых, не станем притеснять нижних чинов, позволим ношение личного оружия обер-офицерам, окружим почётом штаб-офицеров и генералов. В течение непродолжительной кампании я полагаю, мы можем добиться такого расположения сил, когда между нашими войсками и Стамбулом не останется ни одного серьёзного турецкого отряда и тогда снова последует дипломатическое предложение, но уже гораздо более скромное. Я бы сказал: реальное предложение. Могу лишь добавить, что мы вполне можем обещать Османской империи убрать русские боевые корабли из Средиземноморья и сократить черноморский флот. Что ты об этом думаешь, Самуил Карлович?