— Виктор, это же ужасно! Как можно ехать в подобных условиях? Духота, теснота, а эти кони. С ними даже не о чем поговорить! — негодовал Инцитат. — Я думал, в лошадином вагоне смогу найти единомышленников, но все, что их интересует, это сено и овсо!

— И кобылы внимания не обращают? — легко определил я истинную причину негодования питомца.

Уши Инцитата поникли.

— Не обращают. А я им стихи читал…

Я вздохнул и потрепал в очередной раз отвергнутого коня по холке.

— Эх, Инцитат, Инцитат. Ничего, сделаем еще из тебя пикап-мастера.

Выйдя с перрона, я оглянулся и открыл прихваченную в усадьбе карту. Где там нужная улица?

Император меня к себе, конечно, вызывал, но при этом тонко намекнул, что дворец — не гостиница. А потому лучше бы мне остановиться где-нибудь и уже оттуда явиться пред его светлые очи. В этой связи перед отъездом я уже было начал раздумывать, в какой гостинице поселиться, как вдруг Лидия меня просветила: у Рода Лазаревых в Москве есть дом! Не слишком большой и не в самом центре, но все же. Туда я и отправился.

Домик оказался небольшим и довольно запущенным. Тут явно уже давно никто не появлялся. Мне запоздало пришла в голову мысль, что, если бы достать деньги на выкуп усадьбы не удалось, домик можно было бы продать. Впрочем, нет, продавать дом в столице для дворянина такое же позорище, как и лишиться родового имения.

Когда я въехал во двор, из сторожки, подслеповато щурясь, выскочил сторож. Ну хоть кто-то тут есть.

— Барин! Это вы!

— Я, — подтвердил я сей очевидный факт и слез с Инцитата. — Вот, приехал в столицу на пару дней.

— Давно пора, совсем нас забросили, — одобрил сторож, принимая из моих рук поводья и отводя Инцитата в конюшню. Из сторожки выглянула дородная женщина, похоже, жена старика, и тоже заголосила:

— Ваше Сиятельство! Вы вернулись!

— Да-да, я вернулся, — подтвердил я. Подумал и в качестве приветственного бонуса кинул женщине монетку. Надо бы и сторожа наградить, но он пока возится с конем. Ладно, будем считать, у них семейный бюджет. — Приготовь-ка мне что-нибудь на обед, я дико голодный.

Женщина понятливо закивала.

— Вы надолго к нам, Ваше Сиятельство?

— На пару дней.

— А зачем приехали? Дела какие али просто скучно стало в Лазаревом?

— Да так, Император вызвал на чашку чая, — небрежно проговорил я. Служанка от потрясения чуть на землю не шлепнулась.

Оставив слуг заниматься своими делами, я повернул ключ и вошел в дом. В нос мне тут же ударил запах пыли.

М-да. Сторожил сторож, может, и хорошо, но явно считал, что этим его обязанности и ограничиваются. Мебель покрывал толстый слой пыли, в углах обосновались пауки, хорошо хоть плесени не было. И это я еще только зашел. Я прикинул, сколько силами одной служанки придется приводить в порядок этот кошмар клининговой компании, и понял, что ей определённо нужна подмога. Вернусь от оборотней — найму кого-нибудь, негоже дворянину жить в пыли. Но это потом, пока у меня есть более насущные дела: сложить вещи и хоть немного отдохнуть.

Его Величество ждет меня к вечеру, а сейчас еще и полудня нет. Я зашел в спальню, попутно смахнув с двери паука вместе с паутиной, открыл шкаф и принялся развешивать свой нехитрый гардероб. Костюм, еще костюм, жилетка, пара рубашек, брюки, пиджак, вот и вся одежда практически одинокого по местным меркам мужчины. В самом деле, некому заниматься моим имиджем, всего одна жена. Хотя теперь уже скорее полторы.

Хорошенько встряхнув покрывало и подняв волну пыли, я улёгся на кровать и подложил руки под голову. Поспать бы сейчас.

Вдруг раздался щелчок, как будто кто-то включил тумблер. Перед моими глазами всплыло светящееся табло, примерно как на электронных часах, на котором быстро принялись крутиться цифры. С какого?..

Я потряс головой. Галлюцинация не желала исчезать, двигаясь вслед за моим взглядом. Снова раздался щелчок, и странные цифры перестали крутиться, установившись на одном месте. «12 дней, 8 часов, 34 минуты, 21 секунда», — гласило табло, и последние непрерывно мигали. 20 секунд, 19, 18, 17… Что за черт?

— Вы умрете через 12 дней, 8 часов, 34 минуты, 15 секунд, — проскрипел голос прямо над ухом. Я резко обернулся, но никого не увидел.

— Мы же, вроде, вчера почти не пили, — проговорил я. — И ничего запрещенного я не употреблял. Поэтому уходи, белая горячка.

— 33 минуты и 58 секунд, — ехидно ответил голос, цифры на табло подтвердили его правоту. Да эта хрень мне весь обзор закрывает.

Я быстро огляделся по сторонам и снова никого не увидел. Голос в голове хихикнул.

— Ты кто? — потребовал я ответа.

— Я — глас Рока, — пафосно возвестил голос. — Я — гибель предначертанная, неизбежный конец и финал бытия. Я — демон смерти.

— Погоди, — я начал что-то понимать. — А с моим проклятием ты никак не связан случайно?

— Бинго, — оценил демон смерти. Цифры на табло на мгновение исчезли, уступив место надписи: «Молодец, сообразительный».

Я снова потряс головой, пытаясь отогнать весь этот бред. Может, я и попал в мир магии и вервольфов, но демон смерти — уже явный перебор. Может, мне все это снится?

— Ты где? Почему я тебя не вижу?

— Я везде, — ответствовал демон. — Ибо я есть истинная цель и конец всего сущего.

— Покажись, — потребовал я. — Хоть посмотрю на тебя.

— Зачем?

— Ну ты-то меня видишь, несправедливо, — резонно возразил я.

Демон фыркнул.

— Вот еще. Зачем мне на тебя смотреть, ты все равно помрешь через 12 дней.

— Ах ты ж гребаный Каладрий!***** — возмутился я. — Покажись, говорю. И представься.

— У меня много имен, смертный, и я способен принимать любой облик, — хмыкнул демон, и на спинку кровати взлетела большая белая птица. Она выглядела бы вполне себе мирно, если бы глаза ее не горели алым демоническим огнем.

Я попытался смахнуть тварь рукой — та ожидаемо прошла насквозь.

— Я смотрю, ты демон-технократ, — буркнул я, указывая на табло.

— Я насылаю на людей те образы, которые они в состоянии воспринять, — с достоинством проговорил Каладрий. — Ты не представляешь, как трудно было в древние времена, когда люди слабо осознавали само понятие времени. Приходилось просто в красках показывать им, как их сожрет саблезубый тигр или затопчет мамонт.

— Так все жертвы проклятия тебя видят?

— Обычно нет. Как правило, они просто видят кошмары и чувствуют беспричинную тревогу. Но ты почему-то особенный.

— А убрать это табло как-то можно? А то, боюсь, я помру раньше, чем через 12 дней, банально врезавшись в какой-нибудь столб.

— Вот еще, — фыркнул Каладрий. — Знай, смертный, сколько тебе осталось!

— Ну хоть на бок сдвинуть, ничего же не видно!

Голубь вздохнул, и злосчастное табло убралось в правый нижний угол, сократившись до надписи «12.8.28.17». Под надписью выразительно мигал череп.

— Спасибо, — буркнул я. — И что именно со мной случится через двенадцать дней?

— Через 12 дней, 8 часов, 27 минут, 43 секунды, — поправил голубь.

— Да, именно через них.

— Ты сгинешь в страшных муках, смертный! — пафосно возвестил Каладрий. Потом подумал и добавил: — ну, или без них. Но помрешь ты однозначно.

— Прекрасно, — я тяжело вздохнул и рухнул на кровать, закрыв глаза. Табло, к счастью, пропало. — Просто замечательно.

— Что хорошего? — удивился Каладрий в моей голове.

— Это был сарказм.

Теперь у меня в дополнение ко всему еще и глюк в виде птицы-альбиноса и табло обратного отсчета до дня кончины перед глазами. Почему-то меня не слишком шокировал подобный поворот событий. Наверное, я уже столько насмотрелся в этом мире, что любой дурдом стал воспринимать, как само собой разумеющийся.

— Пока я не избавлюсь от проклятия, ты от меня не отстанешь? — не открывая глаз, обратился я к демону.

— Пока ты не умрешь, смертный, — наставительно поправил тот. — Ибо смерть — истинная цель всего, и я буду сопровождать тебя на этом нелёгком пути.