Он родился крупным. Говорят, в отца, которого никогда не видел.  Единственное, что от него осталось – книга.

На берегу реки, окруженный со всех сторон лесами и горами, стоял небольшой уральский город N-ск. Жили там обычные советские люди: геологи и шахтеры, врачи и учителя, строители и дворники.

Жизнь каждого как на ладони. Почти все друг о друге знали всё. А если не знали, то находились знакомые, которые рассказывали подробности, и тогда личное становилось общественным. Достоянием или осуждением.

Июнь, 1970 год

В шахтерскую столовую, где уже пять лет после окончания училища работала поваром Валентина Лаптева, зашли четверо незнакомых мужчин. Огляделись по сторонам. Увидев раздачу, громко разговаривая, акая, направились за едой.

− О, опять новенькие приехали в геологоразведочную, − шепнула Валентине помощница Ольга, ставя стопку чистых тарелок рядом с кастрюлей горячего борща.

Валентина, заправив в косынку выбившийся локон русых волос, приготовилась разливать суп.

− А что на второе? – спросил самый высокий, придерживая одной рукой поднос, на котором стояла тарелка с морковным салатом.

− Картофельное пюре, тушеная капуста, котлеты и жареная колбаса, − ответила Валя, подняла взгляд и, встретившись глазами с незнакомцем, утонула в них. Сразу и надолго.

Темно-карие с необычайно густыми ресницами. На открытый широкий лоб падала прядь темных волос. Усы, переходящие в аккуратную бородку. Таким она запомнила Алексея.

Потом четыре романтичных месяца: танцы, встречи под луной, обещания вечной любви, рассказы о прекрасной жизни в Москве. Он читал вслух стихи своих любимых поэтов и главы из книги Николая Островского «Как закалялась сталь», которую носил с собой в рюкзаке. Рассказывал, что имеет какое-то далекое родственное отношение к фамилии главного героя романа. Валя слушала и не могла поверить, что она, двадцатитрехлетняя девушка из провинциального городка, скоро окажется в другом, почти сказочном, мире, который рисовал ей красавец-геолог.

И когда после праздничной демонстрации по случаю 53-й годовщины Октябрьской революции Алексей проводил Валентину до квартиры и остался на ночь, та была на седьмом небе от счастья. Правда, длилось оно недолго.

Через месяц, поняв, что беременна, молодая женщина открылась Алексею. Он сказал: «Съезжу домой, подготовлю стариков к этой новости». И исчез. Навсегда.

Лишь ближе к Новому году с геологоразведочной станции ей передали бумажный сверток с надписью: «Вале Лаптевой». Там лежала уже знакомая книга и короткая записка: «Не ищи меня. Я женат».

Девичьи мечты рухнули, как карточный домик.

В положенный срок 3 августа 1971 года в роддоме города N-ска на свет появился Павлик. Павел Алексеевич Корчагин. Именно так попросила написать в свидетельстве о рождении мать-одиночка.

Павлик рос крепким, здоровым мальчиком. Уже в год Валентина отдала его в ясли. Надо было зарабатывать на жизнь себе и сыну.

«Непутевая», − часто слышала за спиной, проходя мимо бабулек, которые сидели на скамейке у подъезда и обсуждали частную жизнь соседей. По ночам плакала в подушку. От обиды. От мысли, что она теперь никому не нужна с ребенком. Но наступало утро, и снова: дом, ясли, работа, дом. За этой круговертью женщина перестала себя жалеть.

Потом гнев бабулек сменился на милость, и Валентина стала для них «бедная». А Павлику перепадали карамельки и сушки, когда с мамой возвращался домой.

Когда ему было пять лет, в городе торжественно открылся бассейн со взрослой пятидесятиметровой ванной и одной детской. И ребятишек из детских садов стали водить на плавание.

Паша воды не боялся. Наоборот, чувствовал себя в ней как рыба. Тренер наблюдал за ним и отметил, что у Корчагина есть потенциал. Поэтому, когда мальчику исполнилось шесть, Валентине предложили перевести сына в спортивную секцию.

А вот поведение оставляло желать лучшего. Однажды, возвращаясь с группой детского сада из бассейна, Павлик решил подшутить. Перед ним шла Анжела. В очках. Девочка постоянно его раздражала: то первой брала машинку, которой он хотел поиграть, то вытиралась его полотенцем. И просто ему не нравилась. Павлик подставил Анжеле подножку. Та упала. Очки разбились.

Вечером воспитательница все высказала матери. Дома пацаненку влетело по первое число. Мало того, что в углу простоял полтора часа, так еще и на неделю лишился телепередачи «Спокойной ночи, малыши!» − единственного удовольствия детей тех времен.

Было обидно. Конечно, он немного виноват. Но одно Павлик понял точно: девочки в очках – не его компания.

Катенька была долгожданным ребенком. Ее родители, Анатолий Иванович и Лариса Степановна, работали в одном конструкторском отделе крупного завода в Свердловске. Он – ведущим инженером, она – рядовым.

Они ничем не выделялись в коллективе технических работников.

Анатолий Иванович носил темный костюм со светлой рубашкой и галстуком, очки в круглой черной оправе. Его соломенного цвета волосы были аккуратно зачесаны на правый пробор.

Лариса Степановна, блондинка со слегка подкрашенными ресницами, предпочитала в одежде расклешенные юбки и вязаные кофточки. На левой руке − часики «Чайка».

Их любовь была тихая, скромная. Никто из сослуживцев даже не заметил, как у обоих на безымянных пальцах в один день появились обручальные кольца. Они не распространялись о своих отношениях, как, впрочем, и о свадьбе.

Шел год, другой, а детей не было. Лариса Степановна думала: «Еще немного подождем, и все получится». Но время бежало, а беременность не наступала. На четвертый год супружества женщина пошла к врачам. Бесконечные обследования, лечения. Но, увы, чуда не происходило. Супруги поначалу сильно переживали, особенно жена. Потом переключились на себя. Театры, музеи, раз в год − поездка к морю. Когда они совсем расслабились и Лариса перестала думать о проблеме, свершилось!

8 марта 1971 года Анатолий Иванович, как всегда, подарил любимой веточку мимозы и флакончик духов «Красная Москва». Открыв его, женщина почувствовала себя плохо: закружилась голова, к горлу подступила тошнота.

«Наверное, от голода. Я же с утра не ела», − подумала Лариса Степановна.

Праздничный обед состоял из салата столичный, ароматных рижских шпрот и жареной курицы с картошкой. Потом супруги, лежа на диване, смотрели новую телепередачу «А ну-ка, девушки!». Ведущая призывала участниц приготовить из предложенных продуктов какое-нибудь блюдо.

Глядя на экран цветного «Рубина», Лариса опять почувствовала тошноту и не удержалась, побежала в туалет. Весь обед оказался в унитазе. Ее полоскало минут пятнадцать. Муж, не на шутку испугавшись, вызвал скорую. Женщину отвезли в больницу, но ничего страшного не обнаружили. Наоборот. Заключение врача: беременность.

Все девять месяцев Анатолий Иванович сдувал с жены пылинки, не позволяя ничего делать по дому. Ходил в магазины, пылесосил ковер, сам мыл полы. А как только пришло время рожать, растерялся. Когда начались схватки, не сразу вспомнил номер скорой помощи. Провожая жену в роддом холодной ноябрьской ночью, выскочил на улицу в тапочках. И чуть не сел вместе с супругой в машину. Лариса едва смогла его успокоить, попросив не волноваться.

Ей было тридцать четыре, а ему тридцать девять лет, когда под утро 25 ноября 1971 года родилась их дочка. Катя Львова.