Несколько сотен слов о причине глобального страха перед телепортацией.
На самом деле, главная проблема Телепортации вовсе не в привыкании, не в крайне редкой, но всё-таки вероятной (теоретически вероятной!) опасности получить «летальные повреждения» при Трансляции и даже не в псевдоправдивости всем известных страшилок про ссоры двух копий мужа за право сексуального обладания своей «единственной» женой. Все эти мелкие неприятности легко решаются повторной трансляцией дубликантов. Своевременно исполненной, конечно! Хи-хи.21
Да и сегодня такое вообще невозможно! Случавшиеся в прошлом сбои в работе транслеров раз и навсегда устранены их централизацией. Было много – стал один! И никаких проблем! Вы действительно так думаете?
Да нет… Проблема, как бы нам всем этого ни хотелось, никуда не девалась. Даже не проблема – Проблемище! Она как была, так и осталась. Как «вросший» булыжник посреди тротуара, нет, скорее уж, как чиряк на самом кончике носа. Громадный такой, болезненный и вроде на виду, а рассмотреть нельзя.
Впрочем, официальная пропаганда утверждает, что она, эта проблема, носит сугубо философский характер. Это, так сказать, область субъективных, нет, даже – внутриличностных отношений. И, естественно, вызвана «прессом многовекового религиозного бремени». Чем же ещё?
В конце концов, что такое мелкие неприятности, актуализированные древним теологическим спором? Объективных доказательств-то НЕТ! И сегодня, на пике развития научно-технического прогресса, это вообще не актуально!
Ха! Для актуализации «несуществующей проблемы» достаточно спросить у респондента, как он относится к смерти. Точнее, выяснить его отношение к своей личной, так сказать, индивидуальной кончине. Ха-ха-ха!
А с другой стороны, может, они и правы… Ведь свыклось же! Привыкли мы к этим страхам, как… как к чиряку на носу.
Говорят – время лечит. Так оно и есть! Сегодня все мы с удивлением взираем на «психоз», охвативший конфедератов (жителей Конфедерации) на заре ЭРЫ трансферных технологий.22 Всего каких-то 300 лет назад…
Базовые устои концепции Телепортации (телепортационной концепции, то есть).
В те благонесущие времена ещё не существовало понятия «пролонгированная жизнесущность».
Тогда вообще не было ничего, кроме хаотично изменяющейся техносреды, обитатели которой, вопреки ухищрениям своих смотрителей, сохраняли понимание реальности угрозы оказаться в небытии после свершения того или иного выбора.
Ехать или лететь; плыть или пешком; сделать шаг или переждать? Любое, самое невинное решение несло свои риски. Как безумная лотерея, навязывающая билетик на один из вариантов развития будущего! И люди умудрялись как-то жить?!! Впрочем, привычка – вторая природа. Как необычайно верно это короткое, но ёмкое умозаключение!
Действительно, тогда мало кого останавливал страх перед полётами, хотя их опасность осознавали все. Да и вряд ли кто думал о физиологическом сне как о микромодале смерти. Люди смирились с РЕАЛИЯМИ, и потенциальные угрозы принимались ими как должное…
Предмет обсуждения.
Да. Всего каких-то 300 лет назад актуальная вероятность потерять жизнь здесь и сейчас принималась со стойкостью убеждённого фаталиста.
Что такое статистика травматизма на рабочем месте, в авто или на борту аэроплана? И чем смерть там отличается от удушения непрожёванным куском говядины ЗДЕСЬ, за обеденным столом, в своей собственной гостиной?VII В чём преимущество смерти в кругу сочувствующих близких перед той, что приходит в окружении визжащих от страха попутчиков (или, наоборот, демонстрирующих глубинную уравновешенность последователей буддийских учений), волей случая ставших «сотоварищами по несчастью» в замкнутой капсуле ультрасовременного авиалайнера? Да ещё и неимоверно дорогого в предоплате!23
Всё это казалось лишь гранью, водоразделом, неким ветхим барьером между жизнью и небытием. Лезвием, на кромке которого вынуждены балансировать все живущие.
Балансировать и всё равно жить! Как ни в чём не бывало бежать, спотыкаясь, от неудачного прошлого к светлому, несущему соблазнительные перспективы будущему! А смерть, она хоть и неприятна, но столь же знакома, как жизнь. Привычка – вторая Природа! Но…
Но всё равно никто не хотел умирать! Даже во имя качественно нового уровня благоденствия. По этой причине так остро и неоднозначно была воспринята идея Телепортации. Особенно на фоне популярного изложения её базовых принципов.
Ну скажите, кому понравится «остаться» в дотелепортационной точке (а это даже не 50%-ная вероятность, а один-единственный вариант!), пусть и разделение будет мгновенным, а оставшийся УНИЧТОЖЕН самым что ни на есть гуманным способом?24
В свете понимания проблемы, а тогда её понимало подавляющее большинство способных соображать жителей Конфедерации, заявление о том, что 0-индивид (так обозначали ликвидный дубль), будет обнулён (буквально подвержен уничтожению естественными силами, пробуждающимися в процессе трансляции фрагмента занимаемого им места) вне времени (то есть, за невозможный к определению промежуток бытия, а значит – невозможный и к его осознанию), было принято без так ожидаемого разработчиками энтузиазма.VIII
И вряд ли нашим пращурам25 могла помочь разъяснительная сноска о «перемещении не только тела, но и места, в котором оно находилось на момент Телепортации». Именно «НА», а не «В»! Ну просто смешно, не правда ли?
В данном, сугубо индивидуалистическом, узкопонятийном случае, теория – ничто в сравнении с ПРАКТИКОЙ! И вообще, кого, простым вербальным увещеванием, можно заставить умереть?26
Впрочем, уже тогда было ясно, что это – всего лишь эмоции. А что может управлять эмоциями, особенно их некротическим подразделением? Ну конечно же ЛИЧГИСТИКА! Только она способна их «материализовать», а затем – «удушить».
Личгистика. Строгн Фрейман.
Ещё на заре Трасферологии (медицинского подразделения ТЕЛЕПОРТАЦИИ) появлялись попытки «незрелого» объяснения роли личгистики (личностная логистика) в телепортационных трансляциях.
Вообще-то, умение управлять «коллективным разумом» всегда воспринималось, как один из способов «удлинения рук». Буквально!
Конечно, современные историки, да и вообще историки всех времён и любых народов стараются обелить «предмет своего изучения», приписывая его героям (а кому ещё, событиям, что ли?) нехарактерные им побуждения, например, желание «облегчить жизнь ближним», «помочь страждущим» и даже «повернуть историю вспять». Наиболее распространённые фрагменты тогдашних лозунгов: «улучшить», «достичь» или «наивысший» – так и мельтешат перед глазами.
А на самом деле, ими всеми двигало (и движет, по сей день – движет!) одно лишь желание – достичь корыстных целей при помощи «удлинённых рук». И неважно, в чём заключалась эта корысть: в доказательстве собственной правоты, в процветании своей семьи, нации, да, в конце концов, пусть и всего человечества в целом; всё одно, это – корысть! Да ещё такая, распознать глубину черни которой можно, лишь ознакомившись с жертвами, что возложены были к ней на алтарь.
Значимость любого исторического события должна оцениваться степенью статистических совпадений: соотношением реального и, так сказать, желаемого быть реальным! Именно числом и качеством жертв, а уж никак не сквозь «свидетельства очевидцев».27 Их предвзятость превращает исторические хроники в роман, в эмоциональное изложение сугубо «авторских переживаний». Как уже было сказано, той же хворью страдают и историки. А в результате – Субъективизация; глобальная, всеобъемлющая и безжалостная Субъективизация Истории как таковой!28
