Не осуждай, Господь, не осуждай! Мы, воспевая истинные ценности, Рисуем для себя картину мира. Бичуем недостатки современности, Но всё давно в сонетах у Шекспира. С годами не меняясь, человек Принёс свои пороки в новый век. Пророков он не слушал, а напрасно. Ну что там, в будущем? Да в целом всё уж ясно. Не осуждай, Господь, не осуждай! Мы не желали сотворить чего плохого! Прости ты нас! Быть может, невзначай Не приняли всерьёз пути земного… Я не качал тебя в ладонях… Письмо из прошлого Я убит подо Ржевом… Александр Твардовский Прости, сынок, я не качал тебя в ладонях. Я был в бою, когда рождён был ты. На поле боя подо Ржевом похоронен. Не выжил я в огне большой беды. Да, я погиб в жестокой рукопашной, Троих штыком отправив в мир иной. В траншее вражеской, в атаке бесшабашной Четвёртый выстрелил мне в сердце – был живой. И, падая, теряя жизни крохи, Я заколол его, и я не побеждён. Вот так, сынок, я на последнем вздохе Врага убил, а ты в тот миг рождён. Твой первый крик, твой плач я не услышал. Тебя не видя, я тебя любил. Такой расклад, сынок, мне в жизни вышел, А чтоб ты жил, я четверых штыком убил. И помни, сын: я не был живодёром, Как эти – в сером, жёгшие людей, Что Ленинград пытались взять измором. Гореть в аду им, радуя чертей. А я положен в братскую могилу. Там обелиск и множество имён. Спасибо, сын! Тебе и внуку силы Хватило, чтоб найти мой медальон. Я не безвестен – в вечности слыву… Мы победили, в вас я и живу! Эх, война Эх, война, что ты, подлая, сделала? Рассадила ворон по крестам… Заменила на чёрные белые Все платки у невест и у мам… Ах, эта женщина Как была молода и красива, С блеском глаз и румянцем щеки. Зонт держала в руке горделиво. Взгляд скользил по стремнине реки. Эта женщина лёгкой походкой Уходила в безбрежную даль. Я гордился солдатской пилоткой. Интереса не вызвал… А жаль! Ордена не имели значенья, Хоть получены были в бою. Я никто для её привлеченья. Я солдат. Я опять на краю — Неприметная в жизни фигура… А она Галатея! Скульптура! Кто-то вылепил и отпустил. Удержать, видно, не было сил. Я ж обычный солдатик простой. Очень рад, что вернулся живой И мучительный ужас войны Прекратил для любимой страны! Я победу принёс на руках, Чтоб обнять эту женщину в снах… Мы не хотели той войны Земля подня́лась на дыбы. Солдат упал. Удар судьбы. Увидел тень с большой косой: Колпак, накидка, взгляд пустой. – Ты кто такая? – Я с косой. – А надо что? – Я за тобой. – Так что, финал? – Да, может быть. – Не написал… – Пора забыть. – А почему? – Сказать? Не знаю. – Зачем так рано? — – Ты был с краю. – С какого краю? Я в конце! И, изменившись вдруг в лице, Она ушла, С тяжёлым вздохом. Знать, поняла: Не всё так плохо. И санитарочки лицо, Другое, тёплое словцо: – Держись, солдат, не засыпай! Носилки где? Клади давай! Так этот раненый солдат Попал в ближайший медсанбат. Заштопал рану доктор вскоре. Не получили весть о горе Жена и мать, а «похоронку» Врач тихо отложил в сторонку. С груди осколок извлечён, А был солдат уж обречён. Но санитары подобрали. Как многих руки их спасали! Страна, народ, мы спасены Простым солдатом той войны, Отвагой, доблестью в бою, Хотя стояли на краю! А женщины, недосыпая, Недоедая, умирая, Мальчишки-школьники и деды Ковать оружие Победы В тылу наладили, смогли. Страну все вместе так спасли! Когда мы вместе – мы сильны, Мы не хотели той войны. Но эта – чёрная с косой — Питалась кровью, не росой. Сон ветерана Война – тяжёлая работа. Не пожелаешь никому. Сигнал! В атаку шла пехота В огне, в пороховом дыму. Жёг пламень. Бухало. Гремело! Звучало громкое «ура!». Очнулся. Тело занемело. Когда всё было? Да вчера. Пустые стреляные гильзы Горохом катятся к ногам. Глаза щипало дымом сизым… Патрон в патронник – я не дам Себя вписать в потери список Ни санитарам, ни врагам! Я в сердце где-то искру высек И, повинуясь не словам, А силе веры, что нетленна, Я встал, опёршись на колено. Я жив! И буду жить, пока Позволит времени река… Разговор ветеранов в Крещенский сочельник «Что является символом веры?» — Друг спросил, заводясь, сгоряча. Я не спорил – он начал вдруг первый. Слушал я… Догорала свеча… Он лампадку зажёг пред иконой, Осенив православным крестом. На столе стоял ужин скоромный… Я сказал: «Помолись!.. Со Христом!» Мы опять вспоминали, что было, Что печалило нас на войне, Заставляло натягивать жилы, Выживать при смертельном огне… Эх, война! Она души калечит, Заставляет забыть о любви, Что нам души со временем лечит, Говорит: «Не умри!.. Но живи!» За мерцающий пламень лампадки, Что в углу, у святых образов, Сжавши зубы, загнав душу в пятки, Мы штыками кололи врагов. Удивительно! Мы ещё живы! Столько лет, а никак не забыть! Наши реки, леса да и нивы Возродились, и хочется жить! Жаль, что вновь нагнетают угрозы Эти с Запада «чёрные души». Только нам не в новинку морозы — У лампадок огня не потушат! Подросла ветеранская смена, Даст отпор, поднимаясь с колена, И купаться пойдёт на Крещение, Соблюдая закон омовения! |
