Осколки сгоревшей звезды Я осколки упавшей звезды подобрал у дороги. Ярко вспыхнув, она ослепила на время глаза, поселив отголоски печальной любви и тревоги в моём сердце больном, а из глаза скатилась слеза. Небеса, потеряв свою дочь, потемнели от гнева, и ручьи потекли от бушующей в небе грозы. Я безмерно устал, ожидая чего-то другого от неба. Что имел – променял, резко выбросив в речку часы. Точный времени счёт, ход минутам, наверно, нарушил и, не зная, куда мне идти налегке, босиком, я тихонько назвал это имя, что пела настойчиво в уши злая мокрая осень под сильным холодным дождём. Быстрый бег не помог пролетевшим годам и метелям, что меня закрывали по грудь, а порой с головой. Только всё же пока я любовь на удачу лелею и свой крестик крестильный держу в кулаке пред собой. Мне поможет судьба. Так написано где-то в скрижалях. Я свой путь проложу в заливные весною луга, где счастливый пацан, несмотря на занозы, что жалят, искупавшись в ручье, выходил на реки берега. И средь моря цветов полевых, что понравились очень, собирал свой букет, по траве пробегая босой, юной девушке нёс, не поняв, почему между прочим улыбалась она… Тот букет был с волшебной росой. Из «Донецкой тетради» Беда Не описать то горе, что легло На два народа жгучими слезами. Безжалостное… души обожгло Огнём, что разгорелся между нами. Не потушить его слезами матерей, Детей осиротевших, коих море, Простым призывом: пожалей и не убей… Нам не закрыть беду и горе вскоре. Когда закончится – нужны будут года, Чтоб позабыть, и то не навсегда… Печально – не договорились… Свершилось, дождались, свершилось — Огнём, не росчерком пера, Убрать, что долго так копилось, Не завершённое вчера. Печально – не договорились Решить всё миром, без войны. Собрались, всё-таки решились Услышать стоны тишины — Народа, русского по крови… Не бросить гибнуть на корню… Хватило б только силы воли, Чтоб победить… Я не виню Солдат да и людей простых. Дай бог, чтоб гибло меньше их! И чтобы вера и надежда С любовью к нам пришли — Как прежде… Памяти А. Захарченко В азарте боя жизнь и слава уже не значат ничего. Мы умирали, побеждая, и точно знали, за кого! Он шёл в атаку в полный рост, Чтоб жизнь была и сын чтоб рос, Чтобы коричневой заразе Из обезумевшей толпы, Скакав на площади в экстазе, Самим себе побить все лбы. Поднимите мне веки! Поднимите мне веки! Покажите мне солнце! Как хочу я увидеть нами созданный рай! Все мы здесь, человеки, милость выпив до донца, Землю в грязь истоптав, голосим: «Умирай! Умирай! Ты мой враг!» Был когда-то товарищ, и, направив ружьё, целясь в голову, в сердце, — Мы в бездонный овраг отправляем младенцев, что ещё не успели родиться на свет… В мир безудержной злобы выбираем билет… Как прервать этот путь? Где найти нам ответ? И от Бога прощения не вымолить! Нет… Я шёл по выжженной, растоптанной земле И плакал город, изменившийся в лице. Зияли окон битые темницы. Там девочка лежала на крыльце Расстрелянной и взорванной больницы. Она спасти пыталась из огня Мальчонку с перебитою ногою. Сидел он рядом, эту девочку храня, И гладил волосы в крови своей рукою. За что ты, вэсэушник, расстрелял Мальчонку и девчонку эту? Из танка бил: прицельно, наповал! И в ярости бездушной зажевал Потухшую внезапно сигарету… Враги – свои Вполне осознанно тревожит И пробирает до костей… Пусть далеко, но только всё же На первых строчках новостей. Война! Победных нет реляций. Идут тяжёлые бои. Нет радости. Не до оваций. По обе стороны – свои. Свои по крови, по истокам. Свои по Родине – Земле! Свои в прошедшем недалёком… Теперь в крови, во лжи, в смоле… С той стороны ориентиры: На злобу, ненависть, на вой. А мы за правду в этом мире, За жизнь, за веру: это свой! Победа или перемога? Докажем или всё сдадим? Прольётся крови очень много. Надеюсь, с правдой победим! Мы одолеем злые силы, Расставим точки по местам. Святой огонь Саур-Могилы Поможет им, поможет нам Понять, что истина проста: Нацисты – мразь! Мы от Христа! Нам не нужны их смерть, их жизни! Язык – не повод для войны! Мы – дети попранной Отчизны! Нацисты – дети сатаны! А хунта, та, что правит нынче На той противной стороне, — От дяди Сэма, что так взвинчен, Толкая мир к большой войне. И нет пути двум сторонам: Война! Победа! Аз воздам! |
