– Ты на что-то намекаешь? – пристально глядя в глаза сутенеру, спросила я.

– Нет, – покачал тот головой и усмехнулся. – Ни на что я не намекаю.

– А что тогда? – не отставала я.

– Просто так, информация вам к размышлению, – отмахнулся он.

– Сдается мне, нет у тебя ничего простого, – подозрительно смотря на Одноглазого, ответила я.

– У вас есть еще ко мне вопросы? – зло нахмурившись, спросил он.

– Пока нет, – покачал головой Дистр.

– Тогда, прошу меня извинить, у нас тут конфиденциальная беседа, – надменно выпроваживал нас сутенер.

Мы встали из-за стола, криво усмехаясь. Я предложила подойти к кривому Сэму, побеседовать с ним. Коллеги лишь пожали плечами, согласившись со мной.

Но Сэмуль нам нового ничего не сказал, поинтересовался у нас, когда сможет забрать тело Мэри Энн и, получив ответ, удовлетворенно кивнул, тяжело вздохнув.

Поняв, что ловить нам тут больше нечего, мы вышли из трактира. Дальше было решено поопрашивать жителей переулка Уайтпал, что мы и проделали в течении пару часов, но без особого результата. Наведались в комнату потерпевший, еще раз пообщались с хозяином, сдавшим угол убитой, но опять же ничего нового для себя не узнали.

– Получается ни с чем возвращаемся, – тяжело вздохнул Дистр, когда мы уже ехали обратно в инспекцию.

– Получается так, – поддержала я.

– Мне намек Одноглазого не понятен, – в задумчивости проговорил Хаспри. – Вот на что это гаденыш намекал?

– На лакию он намекал, – ответила ему некромант.

– Мне тоже так показалось, – согласно закивал оборотень . – Надо подкинуть это в отдел запрещенных зелий. Пусть они его прощупают.

– На это и надеялся Одноглазый, – хмыкнула я. – Он этой лакией и промышляет. Кривому Сэму это зачем?

– Как зачем? Деньги, Лара, – воскликнул Дистр.

– Деньги…Может быть, – кивнула в ответ. – Пусть поработают с ним, хуже не будет.

Вернувшись в отдел, отчитались перед шефом, вернулись в свой кабинет, я прочитала еще раз допрос Сэмуля, Дистр посмотрел отчет о вскрытии потерпевшей, Хаспри, нервно барабаня пальцами по столу, просматривал рапорт Дистри.

Дома я оказалась уже далеко за полночь, получив упрекающий вздох от Роя, немного поиграла с ним, отправилась спать.

Никольс Эду устало брела после очередного клиента по темному, освещенному единственным тусклым мерцающим фонарем, переулку Уайтпал, двигаясь к дому. Сегодня у нее был удачный улов – три спокойный, а главное щедрых, клиента.

Теперь она могла и отдохнуть, да еще и устроить себе завтра выходной, сходить на рынок и купить пару чулок, эти, то что на ней совсем изодрались уже от грубых мозолистых рук клиентов.

Девушка радостно подпрыгнула, предвкушая завтрашний день, нахмурилась от того, что надо бы Одноглазому отнести его долю, немного поразмышляв о такой вопиющей несправедливости.

Вот за что местные девки ему платят? Ведь если здраво рассудить, то клиентов себе они ищут сами, от него никакого толку, отдаешь ему свой заработок только за то, что работаешь на его территории. Но справедливости ради надо отметить, что Одноглазый иногда подкидывал ей пару щедрых клиентов, не увеличив за них ставки.

Никольс вышла уже на свою улочку Лепез, что пересекается с переулком, когда заметила странного господина, спокойно стоящего в тени дома, где она снимала комнату у противной гоблинши Айят. Этот таинственный незнакомец в широкополой шляпе и кожаном плаще внимательно смотрел на Никольс. Его глаза блестели в темноте, отражая свет тусклых фонарей, освещающих узкую улицу.

Изящно подняв свою аристократическую руку, незнакомец поманил девушку пальцем, призывая подойти.

Никольс немного задумалась, решая нужен ли ей еще клиент сегодня или нет. И так ноги и спина гудели. Последний клиент оказался очень ненасытным и дюже резвым. Но оно и понятно, что еще можно ожидать от молодого моряка.

Махнув мысленно рукой, Никольс, решив, что лишним не будет, тем более такого благородного происхождения, бодро пошла к незнакомцу.

– Господин хочет весело провести ночь? – томно поинтересовалась она.

Вместо ответа мужчина ослепил ее своей белозубой улыбкой.

Призывно облизнув свои сухие губы, девушка поманила незнакомца за собой, открыла входную дверь ключом, прошла по длинному коридору, обернулась, игриво улыбнувшись новому клиенту, не забыв запустить свои любовные флюиды, чтобы как можно сильнее обольстить, а тем самым и расщедрить этого напыщенного, хоть и красивого индюка, подошла к своей комнатушке, вставила ключ в замочную скважину, сделала два оборота и толкнула дверь внутрь.

Шагнув в свою комнату, повернулась, не забыв еще раз провести языком по своим пересохшим обветренным губам, и поманила клиента пальцем.

Хмыкнув, скривившись в усмешке, мужчина послушно шагнул внутрь, прикрыв дверь за собой.

Никольс, обольстительно глядя в глаза незнакомцу, запустила руки за спину, развязала тесемки, ловким, отлаженным движением распустила шнуровку на спине платья, присела на свою кровать, оголив немного плечи, прикусив нижнюю губу, слегка улыбнулась.

Мужчина, с довольной ухмылкой, обнажив свои белые ровные зубы, подошел к девушке, провел ладонью по оголенному плечу, взял за руку, рывком поднял с кровати, развернул к себе спиной.

Девушка выгнулась ему навстречу, в ожидании ласк, прикрыла глаза, поначалу даже не заметив неприятного холодка на своем горле.

Резкая, жгучая боль пронзила все тело. Никольс попыталась закричать, но вместо этого из ее рта вышел только слабый хриплый стон. Она затрепыхалась в руках своего убийцы, медленно погружаясь в ледяную темень.

***

Сегодня с огромной неохотой отправлялась на работу. У меня ночное дежурство. Терпеть их не могу, сидишь всю ночь одна в отделе, выезжаешь на мелкие преступления с другими. Тоска смертная! А если все спокойно, то просто сидишь, пытаясь не заснуть, потому что нельзя.

Но сегодня у меня был план на дежурную ночь – еще раз посмотреть все, что мы нарыли за месяц, расследуя убийство проститутки из Ротиша. А надо сказать, сведений у нас очень и очень мало. Мы с коллегами перерыли этот район, включая и сам злосчастный переулок Уайтпал уже вдоль и поперек. Бедную старуху Извирь допрашивали только раз десять, уже молчу о Сэмуле и Одноглазом – все тщетно.

Извирь видела только господина в широкополой шляпе и плаще, трактирщик и сутенер не видели ничего вообще. Кривой Сэм, шел к этой несчастной Мэри Энн, чтобы предложить ей совместное проживание. Как он пояснил нам на вопрос, почему пошел через эту темную поляну, укрытую деревьями, чтобы его никто не заметил, и если Мэри ему откажет, не смеялся над ним. Да и путь от трактира до комнаты, где жила потерпевшая, короче через место убийства.

Дирст и Хаспри считали, что трактирщик сам и убил свою обожаемую девку за то, что та ему в итоге дала от ворот поворот. Но ответить зачем так жестоко и зачем ему его душа, так и не смогли.

Только появившись в отделе, поняла, что что-то случилось: напряжение висело в воздухе, словно весенний смог над Ливии.

– Что у нас случилось? – пробурчала я, присаживаясь за свой стол.

– Эдвард пошел к Расмилю, – хмуро ответил некромант.

– Опять убийство? – тревожно уточнила я.

– Думай что говоришь! – накинулся на меня Хаспри. – Нет! Но начальник очень не доволен тем, что мы топчемся на месте и никак не раскроем плевое убийство какой-то опустившейся нимеры.

– Ему легко говорить, – недовольно фыркнул Дистр. – А как его раскрыть, если следов никаких?

– Мне кажется что следы есть, просто мы их не видим, – тяжело выдохнула я, поддерживая недовольство коллег. – Что-то никак не дает мне покоя. Но я не могу понять что именно. Одна надежда была на зельщиков

– Они у трактирщика ничего не нашли, – угрюмо проговорил оборотень.

– Одноглазого трясти надо, – отозвалась я. – Он нам наводку на Сэма дал. Вот чую, что сутенер имеет отношение к лакии.