Лукас щёлкнул переключателем прибора и повернулся к Дэйтону. Опёршись спиной на верстак, он смотрел на чип.

– Это очень дорогой инфочип военного образца. Намного лучше того, что был у тебя, пока я его не достал, – он указал наёмнику на шею и постучал пальцем себя за ухом. – Позволь напомнить, что установлен твой был в Арктоносе, то есть был он далеко не начального уровня. Ты правильно сделал, что догадался поместить его в куб, иначе те, у кого ты его забрал, уже были бы здесь. Однако, хочу тебя огорчить. Располагая тем оборудованием, что у меня здесь есть, узнать кому он принадлежит невозможно, – Лукас, с сожалением на лице, опустил руки и опёрся на стол.

– А если найти такое оборудование? – Дэйтон, кажется, был готов к этому ответу.

– На нужном оборудовании я смог бы достать тебе из него и то как зовут бедолагу, который полагаю уже мёртв, и то как он выглядел, и кто установил ему этот имплант, и к какой организации он принадлежит, если зарегистрирован.

– И теперь ты скажешь мне, что достать такое оборудование совсем непросто.

– Именно. Если, конечно, ты не располагаешь парой миллионов, тогда, думаю, можно поискать на чёрном рынке.

– Сейчас я по-настоящему на мели, но я, конечно, заплачу за твои услуги.

– Нет, – Лукас поднял руку, – ты мне ничего не должен. За то, что ты сделал для нас с Лией, я тебе жизнью обязан. Вытащив нас со станции, ты позволил нам начать новую жизнь, поэтому я сделаю для тебя всё, что смогу, касаемо твоих… ммм… поисков? – Он замялся и вопросительно посмотрел на Дэйтона. – Может наконец расскажешь, что к чему?

– Пожалуй, пора бы, – согласился наёмник. – Есть тут место где можно поесть без лишних ушей?

– Пошли, – Лукас оторвался от стола, – есть тут одно неподалёку.

Они вышли на рыночную улочку, когда уже наступила местная ночь. Освещение почти везде погасло. Горели только неоновые вывески у ночных баров и круглосуточных продуктовых лавок. Людей почти не было, только прошла мимо группа подвыпивших рабочих. Они что-то активно обсуждали между собой, а средний из них выпустил вверх облако зеленоватого пара.

Дэйтон и Лукас миновали попрошайку, который стоял с протянутым приёмником денежных чипов. При виде прохожих он встрепенулся. Кивая головой, открыл беззубый рот и начал подступать к ним, тряся прибором.

– Отвали, Кейси, – Лукас отмахнулся от бомжеватого проходимца. Тот скорчил противную гримасу и начал грозить им пальцем.

– Сюда, – старик подтолкнул Дэйтона ко входу в небольшой бар.

Толкнув рукой стеклянную грязную дверь, они вошли в тёмное помещение. Мужчин окутал жар. Дверь хлопнула у них за спиной, и неоновая табличка, висевшая на ней, пару раз моргнула от удара. «Всегда … пиво!» – Значилось на ней. Слово «свежее», будто бы специально отключили.

Бар был довольно стандартный по меркам маленьких планет и станций: с одной стороны столики, загруженные в вечерний час разносортными выпивохами, напротив – стойка бара, тускло освещённая парой ламп. Тихо играла старая кантри музыка, а в воздухе неизменно висел сигаретный дым, кое-где вперемешку с зелёным неоновым паром.

Лукас махнул бармену и показал пальцем наверх лестницы, ведущей на второй этаж. Вопросительно качнув головой, он получил в ответ утвердительный кивок от бармена.

Поднявшись по гулко отдававшей в ответ на шаги металлической лестнице, они оказались в узком коридоре, ведущим на несколько балконов, которые выходили на улицу рынка.

Увидев свободный балкон сразу перед лестницей, Лукас толкнул дверь. На балконе стоял столик и два простых кресла. Вывеска, расположившаяся на стенке балкона, ярко светила и окрашивала редко плавающие в воздухе пылинки в голубоватый цвет.

Дэйтону здесь понравилось. Тут было спокойно и безлюдно. Только через один балкон сидела компания, похоже, торговцев с рынка. Можно сказать, что тут даже открывался неплохой вид на ущелье, в котором располагался рынок. Не понравилась ему только компания наёмников, сидящая за дальним столиком первого этажа, которую он приметил сразу как зашёл, пробежавшись глазами по толпе. В остальном, места занимали простые работяги. Но на балконе их не было, и наёмник вытянулся в кресле и немного расслабился. Кстати, кресла, как он заметил, были, похоже, из того же комплекта, что и то, на котором лежала Лия.

– Весь этот астероид выглядит, будто его сделали из частей разобранного корабля.

– По большей части, это потому что так и есть, – Лукас нажал на кнопку заказа, пристроенную к стенке балкона. Утопившись, она издала металлический щелчок, и вокруг неё появился слабый голубой голографический ореол. – Местные скупали или обменивали товары на запчасти у заезжих наёмников, торговцев и простых путников, чьё путешествие пролегало через станцию.

Дверь на балкон резко открылась, и Дэйтон опустил руку на рукоятку пистолета.

– О, Томас, залетай, – Лукас поприветствовал новоприбывшего незнакомца, – познакомься, это наш официант, Томас.

Дэйтон убрал руку с пояса и оглядел робота: это был простой рабочий робот, точнее верхняя его часть – торс с головой и двумя руками-операторами. Он парил в воздухе, а в груди у него был встроен старый сенсорный экран.

– Добрый вечер, мистер Лукас! – он посмотрел на улыбающегося старика. – Добрый вечер, неизвестный мне гражданин! – он повернулся к Дэйтону. Чем я могу быть полезен вам этим прекрасным вечером? – он говорил мужским голосом с сильным британским акцентом.

– Красавец, да? – Лукас горделиво покачал головой. – Это я его собрал. Мы нашли старого шахтёрского робота в одном из помещений станции. У него сохранилась только верхняя часть, поэтому я добавил ему старый левитационный генератор, отыскавшийся у одного из торговцев. Ради шутки мы добавили ему виртуальный интерфейс дворецкого, поэтому он и выражается так вычурно.

– Джентльмены, пожалуйста, делайте заказ! Сегодня у нас в наличии… всё как всегда! – торжественно выдал летающий дворецкий.

– Очень утончённо, – посмотрел на Лукаса Дэйтон.

– Да… мы его не сильно настраивали… – замялся старик, – всё равно все обычно заказывают пиво и вяленых ползунов. – К слову, это я сегодня и возьму, есть не особо хочется. Дэй? – он перевёл взгляд на наёмника.

– Чёрт с тобой, тоже возьму пива, только пусть мистер Томас захватит еще какой-нибудь местной еды. Только хорошей, на твой вкус, Лукас.

– Окей, я угощаю, – Лукас заранее поднял руку, в ответ на возражения Дэйтона. Он достал денежный чип и начал тыкать им по позициям в меню. Когда заказ был сделан, он вставил его в прорезь в теле робота и тот, считав с него необходимую сумму, выплюнул его обратно.

– Джентльмены, я буду сию секунду! – провозгласил робот и, гудя генератором, уплыл обратно за дверь.

Дэйтон нахмурился. Нужно было начинать рассказ, а ворошить болезненные воспоминания не хотелось. Лукас было открыл рот, но замялся. Дэйтон кивнул и начал говорить.

Он начал немного загодя, предшествуя несколькими годами свою встречу с Дженной. Рассказал, где пропадал последнее время. Как пережил войну и последующие годы после. Томас вернулся и принес на подносе дымящиеся кусочки курицы на шпажках под Кетонским соусом, местных вяленых ползунов и два больших запотевших бокала с пивом. Лукас сделал хороший глоток и окрасил и без того седые усы густой пеной. Пиво было холодным, терпким и на удивление вкусным для маленькой станции. Старик было начал рассказывать о том, как помогал делать пивоваренный аппарат, но вовремя понял, что для этого сейчас не время и остальную часть рассказа молчал. Наёмник поведал ему некоторые подробности нескольких контрактов, чтобы Лукас смог сложить все части повествования в единое целое. Как встретил её впервые, раненую, грязную, полуживую, лежащую почти без сознания среди окруживших её бойцов одной из корпораций. Как принёс её на свой корабль и, погрузив в ёмкость с медицинским биогелем, доставил её в клинику, принадлежавшую родственникам его нанимателей – друзей Дженны, у которых он взял контракт на её поиски. Как не видел её после этого, а вскоре жизнь свела их снова. С того момента они уже не расставались вплоть до её смерти, то есть около трёх с половиной лет. Лукас, захмелев, с упоением слушал про их путешествия, про то, как их встречи переросли в настоящие чувства и крепкую дружбу. Когда Дэйтон подходил к концу своего рассказа, тарелки уже опустели, а в пивных стаканах ничего не осталось, кроме высохшей пены.