К дому подъехал Андрей. Я отдала Машеньку бабушке на руки и вышла к нему.

— Анна, я не смог усидеть на месте. Мне так плохо оттого, что пришлось отправить тебя к нему одну.

— Не волнуйся, я в порядке. Он порвал договор. Я свободна, — обреченно произношу.

— Так это ведь хорошо?

— Не знаю. Завтра он ждет меня с ответом.

— С ответом на что?

— Он попросил подумать и дать ответ завтра. Прощаю я его или нет.

— И что ты думаешь ответить?

Я засмотрелась в конец улицы.

— Анна?

— Я не знаю.

Андрей хорошо понимал меня. Он терял любимую. Я словно уже потеряла Давида. Я так сильно устала. Мне так хочется сбежать с Андреем сейчас. Взять Машеньку и убежать. Забыть Давида. Иначе я не смогу забыть все то, что произошло. А Андрей будто стена, которая загораживает меня от Давида.

Я рассказала Андрею все в подробностях. Он посоветовал мне хорошо подумать, прежде чем принимать решение.

— Я заеду за тобой утром.

— Хорошо, спасибо.

Вернувшись в дом, я встретила уже злую Кристину и хмурую бабу Клаву.

— Значит мы тут с Машкой сидим изводимся, весточку от тебя ждем, но нам рассказать что-то сил у тебя нет. А как Андрейке, так и час протрещать можно! — Возмущалась Кристина.

Мне пришлось рассказать все и им. Сил обсуждать это не было совсем. На меня напала апатия.

— И что ты ему скажешь?

— Я не знаю…

Утром вставать не было никаких сил. У меня поднялась температура, голова гудела. Машка спала у бабушки с Кристиной, чтобы я хорошенько выспалась. Но проснулась я разбитой.

Андрей подъехал за мной и, не дождавшись пока я выйду, постучал в дверь. Еле-еле я дошла до двери и впустила его внутрь.

— Ты заболела?

— Да, наверное.

— Надо исправлять. Иди ложись, я приготовлю тебе чай.

— Не нужно, на работу опоздаешь. Я отпрошусь сейчас позвоню.

— Не волнуйся, я все улажу.

Андрей пошел на кухню, позвонил директору, приготовил завтрак и налил мне чай с малиной.

— Ух ты, — удивилась я, увидев стол. — Как все вкусно пахнет.

На столе была яичница с колбасой и помидорами, поджаренные тосты с сыром и вчерашние подогретые сырники с ягодным вареньем.

— Давно я так не завтракала, — пожаловалась я.

С Машкой времени даже приготовить что-то нормально нет.

Мы позавтракали и мне стало лучше. Температура спала и даже от разговоров поднялось настроение. Андрей неожиданно стал очень серьезным.

— Анна, я бы хотел с тобой поговорить.

Он выжидающе смотрел на меня.

— Конечно, я слушаю тебя, — одобрительно, с улыбкой киваю ему.

Он сделал паузу и будто набрал побольше воздуха.

— Я много думал вчера. Еще рано говорить об этом, но я прощу тебя меня понять и не злиться.

— Я пока ничего не понимаю, Андрей. Все ведь в порядке? — я начала волноваться.

— Да, конечно. Извини, я немного волнуюсь. Я хотел бы… Не знаю даже, как сказать.

— Андрей, — беру его за руку. — ты стал мне очень близок, говори. Я уверена, что смогу тебя понять.

Он погладил мою руку, улыбнулся и уверенно начал.

— Я чувствую к тебе то, что давно ни к кому не чувствовал. Я понимаю, что сегодня ты должна дать ответ отцу Маши, но… Анна, давай по-честному. Все, что ты о нем рассказала, говорит о том, что он не будет ей хорошим отцом. А я мог бы им стать. Я полюбил тебя. Хочу полюбить и Машу. С Давидом вы будете постоянно бегать и страдать, а я… Я предлагаю вам семью.

Я ошарашенно слушала его. Я ожидала услышать что угодно, но только не это.

— У меня есть дом в Черногории. Родительский. Он пустует уже больше пяти лет. С Давидом я разберусь сам, мы будем там в безопасности. Вы сможете спокойно жить и никогда не прятаться. Я обещаю, что никогда вас не обижу.

— Андрей, я..

— Дослушай, прошу тебя. Я бы не спешил так сильно. Но мне нужно уехать срочно в Черногорию. Если ты согласишься дать мне шанс, то я возьму вас с собой. Уехать можем послезавтра рано утром. Я хочу построить семью с тобой, Анна. Хочу получить наконец-то спокойствие и дать его тебе. Маше точно так будет лучше, а ты решай сама.

Я сидела, открыв рот и никак не могла в себя прийти. Андрей нравился мне. Меня тянуло к нему. Но вот так вот кардинально все изменить… Все это не укладывалось у меня в голове.

— Андрей, я не могу принять такое решение прямо сейчас.

— Я понимаю тебя. У тебя есть время до моего отъезда. Завтра у меня есть дела в городе. Вернусь уже ночью, мы не увидимся. Но утром перед отъездом я заеду за вами. Если ты согласна, то будь собрана. Обещаешь подумать?

Что мне оставалось ему сказать..

— Обещаю.

Андрей уехал, и я осталась одна наедине со своими призраками. Призрак жизни с Давидом и призрак жизни с Андреем. Я точно понимала, как сильно я люблю Давида, но я никак не могла простить его. Я не верю ему. Никак не могу поверить, хотя очень хочу. Андрей будто спасение для нас. Тихая и спокойная жизнь вдали от жестокости Давида. Если он испортит и Машеньке жизнь? Мне так страшно ошибиться… Я не люблю Андрея… но что если смогу полюбить однажды?

Анна

Погода была премерзкая. Дождь лил, как из ведра. На утро меня разбудила баба Клава. У Машеньки поднялась температура.

— Я хотела дать лекарство, но побоялась без твоего ведома, — предупредила баба Клава.

— Все правильно, у меня есть хороший сироп, доктор советовал, если что.

Как чувствовала купила.

— Машенька разрывалась от плача все утро, может хоть у матери на руках успокоится.

Я взяла ее на руки и плакать она перестала. Лишь хмурила бровки. Дала ложечку сиропа. И ждем.

Щечки горят красным, значит не спадает. Подождали десять минут. Мерю температуру. Тридцать девять.

— Баб Клав, тридцать девять! — испуганно говорю я. — Что делать?

— Врача срочно звать надо.

Баба Клава сразу же позвонила местному доктору. Обещал приехать в течение часа.

Каждый пять минут я проверяла температуру. Что бы ни давали, ничего не помогало. Температура только поднималась. Сорок минут прошло, а врача все нет. Машка не плачет даже. Спит и не просыпается. Сердечко стучит так быстро. Вся горит.

— Анечка, что ж делать-то, мы так дитя угробим, — плача сказала бабушка.

На улице дождь полил еще сильнее. С окна даже не видно ничего было. Поднялся ужасный ветер. На улицу не выйти, сносит.

Звоним этому самому врачу, сперва не взял, потом сказал, что не может добраться в такую погоду. Посоветовал пару способов сбить температуру. Но ничего не помогало. Машенька стала кричать. Уже было совершенно не ясно, как действовать. Мы словно были отрезаны от цивилизации. Таксисты отказывались ехать за любую стоимость. Мол, дороги не видно, а жизнь дороже. Я позвонила Андрею. На наше счастье, он еще не успел уехать и примчался к нам через десять минут.

Андрей забежал весь мокрый. Я быстро схватила Машку и под зонтом, от которого не было никакого толка побежали в машину.

— Андрей, прошу тебя скорее. Ей совсем плохо, — без конца прислушиваясь к ее дыханию сказала я.

Маша то плакала, то прекращала. Мне казалось, что она отключалась, потом опять просыпалась. С ней происходило что-то странное. Она никогда раньше не болела.

— Анна, я стараюсь изо всех сил. Из-за погоды не вижу дороги.

Андрей то прибавлял скорость, то замедлялся. На дороге было очень опасно.

Резко раздался сильный грохот. Удар молнии. А дальше темнота.

Давид

Пока не поговорю с Анной, работать все равно не смогу. Останусь дома. Погода дряная. И есть нечего. В магазин ни выйти, еду ни заказать. Как ее угораздило тут остаться?

Звонит какой-то номер. Отвечать не хочу. Слишком напряжен. Перезвоню завтра. Открываю шкаф на кухне, а там кое-что да и есть. Хорошо, что горничная приносит еду, несмотря на мои отказы. Что тут у нас… Ага, картошка и бутылка с маслом. Точнее, бутылка от масла. На дне осталось две капли.

Я люблю иногда приготовить что-нибудь вкусное. Какую-нибудь пасту или салат. Но вот картошку я никогда не жарил. Опять звонят. Отключил звук. Не хочу говорить. Все равно.