Ребенок в коляске зашумел. Я заглянул внутрь. Девочка в ярком желтом костюме, увидев меня, заулыбалась и начала смеяться.

При виде этого ребенка что-то в моем сердце растаяло. Вся эта история с Мариной и ее обманом выбили меня из колеи. Я начал свыкаться с мыслью, что у меня будет ребенок, пусть даже от нее.

Невзирая на угрозы бабушки, я взял малышку на руки. Она так улыбалась мне, что-то лепетала. Будто хотела мне что-то сказать.

Я спятил. Точно.

— Давай сюда внучку! — бабушка забрала ее с моих рук и пошла от меня быстрыми шагами.

— Ну, хоть этот ребенок улыбается мне здесь, — сказал я сам себе и пошел дальше.

Анна

— Баб Клав, ты чего бежала что ли?

— Она у нас тонус держит. С лопатой за мужиками бегает, с Машкой тоже, — посмеялась над ней Кристина.

Баба Клава отдала мне ребенка, выпила стакан воды и села за стол.

— Давид Машеньку увидел.

Мы обе подскочили с дивана.

— Что? Он что знает, что это его дочь? — спрашивает Кристина.

— Баб Клав, ты что такое говоришь? — у меня сразу выступили слезы.

— Не бойся, дочка, он подумал, что это моя внучка.

Бабушка, успокоив меня, рассказала, что было там дальше.

— А вдруг он почувствовал, что она его дочь? Если он теперь станет за тобой ходить, баб Клав?

— Анна перестань, он ведь не собака-ищейка, людей по запаху находить, — успокоила меня Кристина. — Просто нужно быть немного осмотрительнее, пока он здесь.

Бабушка сидела и била себя по голове.

— Дура старая! — сетовала она.

— Ты ни в чем не виновата. Нам пора уезжать.

Баба Клава расплакалась пуще прежнего.

— Сколько ж вы бегать от него будете? Не похож он на подлеца, дочка.

Я обняла Машеньку крепче, будто кто-то хотел ее у меня отнять.

— И я так думала.

Чтобы уехать, мне нужны деньги. Проработаю месяца два, получу зарплату и уедем. А пока постараюсь с ним не пересекаться. Он ведь уедет рано или поздно. Мы с бабушкой и Кристиной договорились, что если Давид меня увидит, то Машенька будет оставаться с ними в доме бабушки. Я настроила себя, что бы не случилось, я буду стойко стоять на своих ногах. Я не позволю больше этому человеку ничего у меня отобрать. Тем более, мое единственное счастье. Мою Машеньку. Засыпала и проснулась я именно с этими мыслями.

Наутро, быстро собравшись, я отнесла Машеньку бабушке и ждала рабочий автобус. Но раньше него подъехал Андрей.

— Здравствуйте, Анна, — выглядывает из машины.

— Здравствуйте.

— Вы не подумайте чего, я просто на соседней улице живу и так на работу еду. Может, подвезу вас? Составите мне компанию, да и автобус ждать не придется.

Искренняя улыбка этого человека и страх увидеть Давида возле дома бабы Клавы подтолкнули меня на то, чтобы поехать с Андреем. Я села в машину и не сняла очки.

— Вы прямо как француженка, — с улыбкой говорит Андрей.

— Простите? — я витала в своих мыслях и не поняла, как разговор привел нас к французам.

— Ну, вы в платке, в очках, — начинает объясняться. — наши дамы так не ходят. Скрываетесь что ли от кого?

— Вы не поверите, но да, — сказала шепотом и улыбнулась, сделав вид, что шучу.

До самой работы мы разговаривали. На мое удивление, разговор с этим человеком настолько меня отвлек, что я позабыла про Давида. Будто с плеч упал груз. С машины мы выходили с улыбками на лице.

— Хорошего дня вам!

— И вам.

Я улыбнулась ему и пошла в свой офис. Немного отойдя, он остановился и окликнул меня.

— Анна, я чего подумал, — подходит назад ко мне. — Вас не обидит, если я приглашу вас вечером в кино?

— А у вас есть тут кино? — я была по началу больше удивлена наличию кинотеатра в этой деревне с двумя машинами такси, чем приглашению.

— Обижаете. Не такое, как в городе, но тоже кое-что.

Андрей был настолько учтив и скромен, от него веяло добротой. Мне так захотелось спустя столько времени поговорить с новым человеком. Просто и весело поговорить.

— А давайте. Я только заеду после работы домой к дочке.

— Конечно, если вы не против, я вас и отвезу.

— Если вам не сложно.

Он радушно улыбнулся.

— Нисколько. Мы приблизительно одной возрастной группы, может перейдем на «ты»?

— Пожалуй, давай.

Мы договорились и разошлись по своим рабочим местам. Настроение заметно улучшилось. Мне стало как-то радостно. Не все ведь вокруг Давида крутиться. Чем больше выходить в мир, тем быстрее я его забуду.

Только расположившись на своем месте, меня завалило кипой бумаг, с недовольством брошенных мне на стол Валентиной Сергеевной. Я принялась за работу и в кабинет вошел Иван Иванович.

— Проходите, товарищи, Анечка с Валюшей вам всю нужную информацию дадут.

Следом начинают заходить люди.

— Анна?

— Анна?

Давид замер в дверях. Я на своем месте. Иван Иванович прервал молчание.

— Давид Александрович, вы нашу Анечку знаете что ли?

Давид молчал. Я тоже.

— А я вам говорила, что эта непутевая городская нам тут все порядки попортит, — шепчет на ухо директору бухгалтерша. — Сидит как не пойми кто тут, даже не здоровается с начальством.

Директор отмахнулся от нее и направил взгляд на меня.

— Анечка, вам плохо что ли? Вы чего молчите?

Я встала со своего места.

— Я..

Тишина.

— Что «я, я»? Людей что ли не видела?

— Валюша, помолчите. Анна..

Директор не успел договорить. Я потеряла сознание.

Открыв глаза, я была уже не в кабинете. И не в мед пункте. Место было совершенно незнакомое. Но потом я вспомнила.

— Давид..

Он сидел на полу напротив с бутылкой виски, расстегнутой рубашкой и красными глазами. Я привстала немного, прижимаясь к стенке дивана, словно прячась от него. Какое-то время он молча смотрел, потом прервал тишину.

— Отсюда тебе не сбежать, — грубым, хриплым, тихим голосом сказал он.

По телу пробежала дрожь. Казалось, что у меня на лбу написано, что я скрываю. Сейчас, спустя столько времени и боли, меня волнует только это.

— Я искал тебя полтора года, — продолжает не вставая. — Везде искал. Ты словно исчезла.

Я бы отдала что угодно, лишь бы он отвел от меня свой стеклянный холодный взгляд.

— Я мог найти кого угодно. Только если бы захотел. А тебя не мог. Никак не мог! А ты все это время была здесь? Ты не разу не подумала о том, что не выслушала меня?

Его голос начинал звучать все громче.

— Ты не подумала, что Давид может быть ни в чем не виноват? Что ты его не выслушала? Что ты даже не спросила его о том, как все было на самом деле?

Он уже кричал. Встал с пола и в бешенстве кинул бутылку в стену. Осколки разлетелись по всей комнате, задев мою руку. Пошла кровь. Я ничего не говорила. Только слезы. Я боялась сказать хоть одно слово. Мне хотелось исчезнуть отсюда. Оказаться возле дочки, забрать ее и сбежать. Но было так поздно. Зачем я пошла на работу… Нужно было бежать, оставив все вещи… Что теперь с нами будет..

Давид приблизился ко мне и встал на колени.

— Анна! Прости. Я сейчас..

Он побежал в другую комнату и вернулся с аптечкой. Обработав мою рану, взял меня за руку.

— Анна, прошу тебя, не молчи.

Я отвернула от него лицо и заплакала еще сильнее.

— Ты ведь ничего не знаешь! Неужели вот она, твоя любовь? Я искал тебя полтора года повсюду, а при встрече у тебя нет для меня даже одного вопроса?

Давид выглядел разбитым. Сердце выло от желания обнять его. Но я не могла простить. Всю ту ложь..

— Значит вот то, чего я искал, — с разочарованием произносит. — Ты устроилась на работу, строишь свою новую жизнь, а я трачу свою на поиски тебя.

Он встал и подошел к окну. Все в нем переменилось.

— Ты позабыла о соглашении? — его голос зазвучал иначе, холодно и равнодушно. — Ты не выполняешь свои обязательства. Сегодня в восемь вечера мы уезжаем в Москву. Если откажешься, я подам в суд. Учитывая мои связи, ты точно проиграешь.