РИШЕЛЬЕ /Richelieu/ АРМАН ЖАН ДЮ ПЛЕССИ (1585–1642), французский государственный деятедь, кардинал (с 1622); возглавлял королевский совет (с 1624), был фактическим правителем Франции.

Наследственность

«Ужасные головные боли и хроническая бессонница были, по всей видимости, связаны с душевными заболеваниями, имевшими место в роду дю Плесси. Незначительные психические отклонения были у старшего брата Ришелье Альфонса, монаха-отшельника: в еще большей степени им была подвержена младшая сестра Николь… Сестра Ришелье страдала тяжелым психическим расстройством: ей казалось, что она сделана из хрусталя. Николь боялась «разбиться», и потому стоило большого труда заставить ее присесть или уложить спать». (Черкасов, 2002, с. 29, 377–378.)

Общая характеристика личности

«Еще при жизни кардинал снискал редкую непопулярность у себя на родине. Его боялись и ненавидели как аристократы, так и народ…Современник Ришелье поэт Поль Скаррон вложил в уста Ришелье следующие многозначительные строки, обращенные скорее к потомкам: “…Безгрешный ангел или демон — / Судите сами, кем я был”…Арман — хрупкий, бледный мальчик, подверженный частым простудам и прочим недугам, — с самого рождения внушал постоянную тревогу матери и бабушке своим слабым здоровьем…Уже в детстве у него обнаружилось стремление к лидерству. В коллеже, а затем и в академии Плювинеля он всегда хотел быть только первым… Уже тогда обнаружилось свойство его характера — никогда ничего не забывать и тем более не прощать… Всех поражала его необыкновенная память… Начало нового, 1608 года… застало Ришелье в постели, к которой он был прикован три долгих месяца. Его одолевают изматывающая мигрень, невыносимые боли в суставах; непонятный воспалительный процесс постепенно охватывает руки, ноги, а затем и все тело. Боли такие, что лишают его последнего утешения — чтения. Слабый организм 22-летнего честолюбца не выдержал сильнейшего напряжения последних лет. Внезапные приступы лихорадки, мигрень и бес-соннйца будут преследовать его до конца дней. Врачи и историки, ломавшие голову над характером непонятной болезни, унесшей Ришелье в могилу еще до наступления старости, сходятся на том, что она была вызвана постоянным нервным напряжением и непрерывной работой, явно непосильными для его хрупкого здоровья. Поистине его голова была создана для другого тела… У самого Ришелье часто и беспричинно менялось настроение, иногда он впадал в меланхолию и даже депрессию, тем более удивительную для столь деятельной, активной натуры. Ришелье не всегда мог контролировать свое поведение, несмотря на школу, пройденную у Плювинеля. Современники кардинала говорили о частых взрывах эмоций у него, проявлявшихся в неожиданных и резких криках, переходивших в завывания. Ему были свойственны — правда, нечасто — непонятные состояния: он вдруг воображал себя лошадью и с громким ржанием бегал вокруг письменного стола или бильярда… Мало кто мог предположить, что 37-летний кардинал, оказавшийся в центре всеобщего внимания, переживал в те дни невыносимые физические страдания… Ришелье мучают сильнейшие приступы мигрени, доводящие его до изнеможения». (Черкасов, 2002, с. 6, 15, 17–18, 29, 157.)

«Ломброзо считает его болезнь психической эпилепсией. По словам биографов, он страдал какими-то судорожными припадками, т. к. это больше соответствует всей картине болезни… Из других симптомов эпилепсии мы имеем приступы сумеречного состояния с галлюцинациями эпилептического автоматизма, во время которых он воображал себя лошадью и с громким ржанием бегал вокруг бильярда. В таких случаях приходилось силой укладывать его в постель, где по прошествии некоторого времени он приходил в себя… Был одержим припадками «мрачной меланхолии». Несомненно, все, что на основании этих данных из картины болезни Ришелье нам вырисовывается, говорит в пользу аффективной формы эпилепсии». (Сегалин, 1926 в. с. 182.)

«Сумасшествие имеет характер внезапных и скоропреходящих припадков бешейства». (Селли, 1895, с. 22.)

«Психопатия. Маниакально-депрессивное расстройство с доминированием меланхолических элементов. Наследственное отягощение психическими расстройствами по материнской линии». (Minot, 1927, с. 115–116.)

«Сверхчувствительный невропат, склонный к депрессивным колебаниям настроения». (Roques de Fursac, 1935, с. 537.)

«Дайте мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них что-нибудь, за что его можно повесить». (Ришелье)

Нет сомнений, что Ришелье практически всю жизнь страдал психическими расстройствами. Но разнообразие их проявлений и доминирование сомато-неврологического компонента, накладывающего свой отпечаток на психику, затрудняют диагностический анализ.

Определенно можно говорить лишь об отдельных симптомах и синдромах: о мигрени, об аффективной неустойчивости, о каком-то (ревматоидном?) воспалительном поражении суставов. Из психологических характеристик следует обратить внимание на стремление к лидерству и «необыкновенную память» — тех свойствах, без которых невозможно предста-витъуспешного государственного деятеля. Ни о каком «сумасшествии» в клиническом смысле, разумеется, говорить не приходится: это дань устаревшей терминологии.

РОБЕСПЬЕР (Robespierre) МАКСИ-МИЛЬЕН МАРИ ИЗИДОР де (1758–1794), деятель Французской революции XVIII века, один из руководителей якобинцев, организатор массового террора. Фактически возглавив в 1793 г. революционное правительство республики, способствовал казни Людовика XVI.

«Это опасный человек — он действительно верит в то, что говорит»

Мирабо о Робеспьере

Наследственность

«Робеспьер был сыном душевнобольного отца и туберкулезной матери». (Кречмер, 1995, с 555.)

«Его отец еще в свои молодые годы впал в неизлечимую меланхолию, безуспешно стремился избавиться от мучительных самоупреков бегством, пока не умер вдали от дома». (Kretschmer, 1931, с. 163.)

Общая характеристика личности

«Основная добродетель гражданина есть недоверие».

Робеспьер

«Он становился все более замкнутым и отчужденным. Учеба по-прежнему на первом плане, внешне все обстоит по-старому. Но товарищи его не узнают. Что он, одурел, что ли?..У него нет друзей… На своих собратьев по учебе он смотрит как на ископаемых чудовищ… Максимилиан не любил суетных развлечений провинциальных салонов, был совершенно равнодушен к картам и светской болтовне. Вместо того чтобы участвовать в общем банальном разговоре, он предпочитал забиться куда-нибудь в угол комнаты и углубиться в свои мысли. Погруженный в себя, он был рассеян по отношению к внешнему миру и часто не замечал поклонов и приветствий, чем нажил себе немало врагов… Максимилиан вовсе не был бессердечным анахоретом, сторонившимся женщин. Он вовсе не боялся и не избегал их. На знаки внимания он отвечал изысканно-любезными письмами, к которым прилагал отпечатанные экземпляры своих… адвокатских речей (!!!)». (Левандовский, 1959. с. 22–23, 39–40.)

«Невысокого роста, с узким, изборожденным оспой лицом, на котором заметен был слабый болезненный румянец, с острым носом, большим ртом и быстрыми беспокойными глазами, Робеспьер был скорее неприятен, чем некрасив, и это нисколько не искупало любезное обращение, которым он отличался в частной жизни. Смеяться он не умел… Вечно суетливый и нервный, постоянно кусающий ногти на руках с резко проступающими венами, беспрерывно подергивающий плечами и шеей, он с первого взгляда производил крайне неприятное впечатление. Несмотря на это, Робеспьер все же был кумиром женщин». (Дубинский, 1990, с.272.)

«У Робеспьера мы обнаруживаем в самом ярком выражении героический тип шизоида с этически сублимированным садизмом… Робеспьер поражает нас в исторических сообщениях о нем тяжелой шизоидной симптоматикой: странная моторика, непроизвольное подергивание плечами, чопорность, автомато-подобность движений, вычурность, манерность мимики… Мнение противников и защитников совпадало в том, что Робеспьер в своей частной жизни был совершенно безупречен, в поведении приличен и скромен; он никогда не искал преимуществ в своем положении лично для себя… Захваченный своими собственными словами, Робеспьер часто мог растрогаться до слез, что совершенно напрасно воспринималось некоторыми как проявление его лицемерия. Холодный по натуре, поглощенный в первую очередь самим собой и людьми, работающими над воплощением его идей в жизнь, он имел, тем не менее, сентиментальную жилку». (Kretschmer, 1931, с. 163–164, 166.)