«Нужно при этом учесть и еще одно обстоятельство — то крайне болезненное состояние, в котором Прыжов находился, когда писал свою “ Исповедь”. Уже во время своего ареста Прыжов был болен, в тюрьме же эта болезнь усилилась до чрезвычайной степени, сопровождаясь бредом и галлюцинациями. Хотя он позже несколько и оправился, однако следствие этой болезни сказалось в сильном ослаблении памяти, в силу чего он не только при даче показаний на следствии и суде (там это могло быть и нарочитым, как предлог для умолчания), но и желая быть откровенным, многое вовсе забыл, иное “запомнил” далеко не совершенно…» (Альтман, 1934, с. 6.)
«И в части и в остроге докторами были какие-то дураки, хотя последние и спасли меня сильнейшими слабительными: но думаю, что вместе с признаками горячки у меня было что-то вроде нервного удара, по крайней мере, верно то, что я во время болезни позабыл решительно все до последней мелочи, что пережил в последнее время, и вместо этого долго жил совершенно новою фантастическою жизнью, которую — важный факт для физиологии — помню ясно и до сих пор. Во все время был болен, поправился только в крепости и то через шесть месяцев, благодаря особой заботе начальства, но здоровье осталось разбитым окончательно». (Прыжов. 1934, с. 27.)
«Запутанный в нечаевском деле, он был сослан в Сибирь. Пока была жива его жена, одна из неведомых русских героинь, жизнь которых представляет сплошное самоотвержение, Прыжов, несмотря на крайнюю нужду, еще кое-как держался. После ее смерти он окончательно пал духом, запил и умер… одинокий, больной, озлобленный не только против врагов, но и против друзей». (Альтман, 1934, с. 5.)
Степени клинической выраженности у И.Г. Прыжова достигают два психопатологических феномена: 1) психотическая форма алкогольной зависимости и 2) истерический психоз (диссоциативное расстройство) в стрессовыхусловиях тюремного заключения.
ПУАНКАРЕ (Poincare) ЖЮЛЬ АНРИ (1854–1912), французский математик, физик, философ.
«Удивляет и тревожит родственников необычная рассеянность маленького Анри. От этого недостатка ему никогда не избавиться. Со временем о рассеянности знаменитого Пуанкаре будут рассказываться целые легенды… Дифтерия… осложнилась параличом ног и мягкого неба. Анри превратился в немощного узника, прикованного к постели, с печатью молчания па устах… Паралич ног отступил быстрее, чем паралич гортани. Шли месяцы, а Анри по-прежнему был бессловесным. Не на шутку встревоженные родственники начали опасаться, что он навсегда останется немым… Исследователи жизни и творчества Анри Пуанкаре нередко обращались к вопросу: повлияла ли болезнь, перенесенная им в пятилетием возрасте, на последующее его интеллектуальное развитие?.. Лишенный в течение девяти месяцев основного средства общения между людьми, Анри поневоле вынужден был размышлять в одиночестве, вести сам с собою нескончаемый диалог. Болезнь разом переключила его на напряженную внутреннюю жизнь. После этого многомесячного опыта, получив привычку к самостоятельному размышлению, к длительному умственному усилию, он уже не боялся оставаться наедине с собственными мыслями, а с годами стал даже предпочитать уединенность… Упреки в необщительности и недоверчивости не раз высказывались в адрес Пуанкаре… Но рассеянность Пуанкаре такая же неотъемлемая черта его умственной деятельности, как и сосредоточенность». (Тяпкин, Шибанов, 1982, с. 16–19. 169, 353–354.)
Относительно «необычнойрассеянности» Пуанкаре, о которой пишут биографы, можно заметить, что исключительная и необычная сосредоточенность внимания на какой-либо мысли, идее, столь свойственная большинству великих ученых, и порождает эту знаменитую рассеянность, вызывающую удивление и порой даже заставляющую сомневаться в их психическом здоровье.
ПУШКИН АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ (1799–1837), русский поэт и писатель, родоначальник новой русской литературы, создатель современного русского литературного языка.
«Здесь Пушкин погребен: он с музой молодою.
С любовью, леностью провел веселый век,
Не делил доброго, однако. ж был душою,
Ей-богу. добрый человек».
А.С. Пушкин. «Моя эпитафия». 1815
Наследственность
[По линии отца] «Александр Петрович Пушкин, прадед поэта, умер в заточении в молодом возрасте, зарезав в припадке ревности или сумасшествия жену, находившуюся при родах… Лев Александрович Пушкин — пылкий, жестокий, деспотичный, с большими странностями, но уважаемый за честность и справедливость, был женат два раза. 1-я жена умерла в заточении за измену с учителем, которого он повесил у себя надворе… Сергей Львович Пушкин, — непрактичный, неумелый хозяин, не умевший вести дела в собственном имении, но скупой и мелочной; внешне сентиментальный с пристрастием к громким фразам, он в душе скрывал холодный эгоизм ко всему. В религии — ханжа; рассеянный, пассивный, но вспыльчивый: по временам бывали припадки гнева, во время которых забывался… В сексуальном отношении легко возбудим…» (Каменева, 1924, с. 191–192.)
«Страсть к стихописанию у Сергея Львовича была чрезвычайна: все записки его к предметам его страсти писались не иначе, как стихами; посылал ли он цветы, книгу, собаку, лампу, — посылку неминуемо сопровождали стихи». (Черейский, 1989, с. 24.)
[По линии матери] «Абрам Ганнибал, прадед поэта… по характеру горячий, сварливый, мстительный и ревнивый; жестоко истязал 1-ю жену за измену». (Каменева, 1924, с. 193.)
«Ганнибал подал жалобу в перновс-кую канцелярию, что Шишков и жена хотели его отравить. К жене он приставил надежный караул и неоднократно брал ее к себе, в свои покои. Там в стены, повыше роста человеческого, ввернуты были кольца. Туда вкладывались руки Евдокии, и ее тело повисало на воздухе. В комнате заранее приготовлены были розги, батоги, плети, и муж “бил и мучил ее смертельными побоями необычно”, принуждая, чтобы она на суде при допросах показала, будто “с кондуктором Шишковым блуд чинила”». (Вересаев, 1990а, с. 25.)
«Осип Абрамович Ганнибал, дед поэта…“сорви-голова и ужас семьи”, не признавал никаких гражданских установлений, отличался непостоянством и пылкими страстями, соединенными с легкомыслием. Беспутный, несдержанный, вспыльчивый, бросил жену, сойдясь с другой… Надежда Осиповна Ганнибал, мать поэта, психически отличаясь порывистым, необузданным, страстным нравом, была деспотичной, капризной, эксцентричной женщиной и плохой хозяйкой». (Каменева, 1924, с. 193.)
[Мать была] «…женщиной с истерическим характером». (Сегалин, 1925а, с. 48.)
«Все семейство Пушкиных было какое-то взбалмошное. Отец его был довольно приятным собеседником, на манер старинной французской школы, с анекдотами и каламбурами, но в существе человеком самым пустым, бестолковым и бесполезным и особенно безмолвным рабом своей жены. Последняя была женщина не глупая, но эксцентричная, вспыльчивая, до крайности рассеянная и особенно чрезвычайно дурная хозяйка. Дом их представлял всегда какой-то хаос: в одной комнате богатые старинные мебели, в другой пустые стены, даже без стульев, многочисленная, но оборванная и пьяная дворня, ветхие рыдваны с тощими клячами, пышные дамские наряды и вечный недостаток во всем, начиная с денег и до последнего стакана. (Граф М.А. Корф304)». (Вересаев, 1990, т. 3, с. 33.)
«Ольга Сергеевна Пушкина, сестра поэта, серьезная, меланхоличная… Под влиянием спиритических опытов страдала галлюцинациями; видела тень умершего брата, после чего сожгла свои рукописи и, по собственному признанию, в этот период была близка к сумасшествию». (Каменева, 1924, с. 193.)
[Лев Сергеевич (1805–1852), младший брат поэта] «Пушкин иногда сердился на брата за его стихотворные нескромности, мотовство, некоторую невоздержанность и распущенность в поведении…» (Черейскчй, 1989, с. 351.)
Общая характеристика личности
