«Кант не терпел около себя женатых: его верный долголетний слуга Лампе лишился места, едва хозяин узнал, что он женился». (Парандовский, 1990, с. 118.)
«Психоаналитики объясняют безбрачие Канта культом матери, затормозившим другие женские привязанности». (Гулыга, 1981, с. 63.)
«Робость, которою он отличался мальчиком, осталась в нем до известной степени навсегда… был не женат <…> удивительные ошибки памяти бывали у Канта в последние годы его жизни… Сильный дальнейший и неожиданный упадок духовных сил наступил в 1796 году; Кант принужден был прекратить лекции и постепенно впал в то печальное состояние старческой слабости, в котором он принужден был провести еще несколько лет». (Паульсен, 1899, с. 28–29, 51, 54.)
«Кант был низкого роста (157 сантиметров) и тщедушного телосложения… Регулярный образ жизни, соблюдение предписанных себе гигиенических правил преследовали одну цель — поддержание здоровья. Еще в годы работы над “Критикой чистого разума”157 оно стало внушать беспокойство: в письках появились жалобы на недомогание, быструю утомляемость… Лекарствам Кант не доверял… И вот на пороге старости Кант подчиняет свою жизнь строжайшему режиму, выработанному на основе продолжительного самонаблюдения и самовнушения. Это был уникальный гигиенический эксперимент, привлекающий к себе пристальное внимание и по сей день… [Прошение об отставке от апреля 1802 г.) “Мои силы убывают с каждым днем, мои мускулы слабеют; хотя я никогда в жизни ничем не болел и сейчас не болен, в течение двух лет я не выхожу из дома…” [С осени 1803 г. Кант уже не мог читать] 15 декабря в дневнике сделана последняя запись… Теперь он почти оглох. Не узнавал сестру… 3 февраля 1804 года он перестал принимать пищу. Сидел за столом с гостями и не мог есть». (Гулыга, 1981, с. 64, 169, 274–275.)
«Такой строгий распорядок дня выполнял роль своего рода корсета, благодаря которому Кант, страдавший прогрессирующим артериосклерозом сосудов мозга (а может быть, это была болезнь Альцгеймера), дожил до преклонного возраста. В семьдесят лет у него бывали галлюцинации и ночные кошмары, в которых ему виделись подосланные убийцы». (Гаев, 1999, с. 220.)
«…Глубокое впечатление производит описание конца одного из наиболее глубокомысленных философов — Иммануила Канта, сделанное ухаживавшим за ним его ближайшим другом Васянским. Вот отрывок из его писания: “Стало казаться, как будто то, что в течение всей жизни Канта было незначительным его недостатком, именно известная забывчивость в вещах повседневной жизни, с годами достигло более высокой степени… Он начал по несколько раз в день рассказывать одно и то же… В своей речи Кант, особенно в последние недели своей жизни, стал выражаться совершенно несоответствующим образом… Необходимо было ежедневное общение с ним, чтобы понимать эту его несоответствующую вкладываемому в нее смыслу речь… Он перестал узнавать всех людей, которые были около него — сестру раньше, меня позднее, своего слугу позднее всего…” Далеко зашедший случай старческого слабоумия». (Зиновьев, 1927, с. 60.)
«В 75-летнем возрасте впервые отмечено ослабление умственных способностей. С1802 года артериосклеротическое поражение проявилось старческим маразмом. Он падал при ходьбе и стоянии и даже со стула… Ночные страхи и галлюцинации». (Kanngiesser, 1919, с. 221.)
«Шизоидная бионегативность с возрастающей деменцией». (Lange-Eich-baum, Kurth, 1967, с. 438.)
Можно предположить развитие у Канта в последние годы сосудистой деменции (она чаще встречается у мужчин, и основными симптомами ее являются слабость, бессонница, ухудшение памяти, очаговые неврологические поражения). Хотелось бы подчеркнуть редкое по самокритичности и самоконтролю отношение Канта к своему болезненному состоянию. В этом смысле не лишено оснований предположение о том, что заболевание философа стало развиваться в конце 70-х годов (до 60-летнего возраста); в таком случае корректнее было бы говорить о раннем начале деменции при болезни Альцгеймера с вялой прогредиентностью.
КАПАБЛАНКА (СараЫапса) ХОСЕ РАУЛЬ (1888–1942), кубинский шахматист, третий в истории шахмат чемпион мира (1921–1927), дипломат.
«Научился играть в шахматы в 4-летнем возрасте, наблюдая за техникой передвижения фигур на доске в исполнении своего отца». (МЭБ, т. 4, 2002, с. 200.)
[1928 г. Победа Алехина1’8] «…вызвала у Капабланки нервную депрессию… [В турнире 1938 г.]…результат Капабланки был поразительно неудачен… В чем была причина такого провала? Ларчик открывался просто. Во время турнира у кубинца впервые проявились в форме тяжелых приступов симптомы сильнейшего склероза мозга… Придя 7 марта 1942 г. в 10 часов вечера в клуб поиграть с друзьями, Капабланка внезапно почувствовал себя плохо, был отвезен в госпиталь и на следующее утро скончался от кровоизлияния в мозг». (Панов, 1970, с. 89–90.)
«…Шахматные минусы Капабланки… неискоренимы, так как стоят в слишком тесной органической связи с его человеческими, слишком человеческими недостатками». (Шабуров, 1992, с. 172.)
«Всего в турнирах и матчах сыграл 603 партии, из которых выиграл 318, а проиграл только 34 (меньше 6 %), что является одним из лучших результатов в истории шахмат». (Золотько, Кондратюк, 2001. с. 165.)
«Нервная депрессия» после проигрыша в турнире на первенство мира — вполне нормальная и предсказуемая реакция шахматиста. И само поражение более сильному противнику вполне объяснимо. А вот последующие шахматные неудачи в результате
«сильнейшего склероза мозга» — факт, говорящий о появляющихся нарушениях психики. Атеросклеротическое поражение мозга характеризуется «мерцающей» симптоматикой (один турнир выиграл, а другой почему-то проиграл) и постепенным снижением интеллекта. Неврологическая катастрофа (инсульт!) не позволила Капабланке дожить до состояния слабоумия («сосудистой деменции»),
КАПОТЕ (Capote) ТРУМЭН (1924–1984), американский писатель и публицист.
«Неизгладимый отпечаток на творческую биографию писателя наложили события и впечатления детства. Родители Капоте разошлись, он был усыновлен отчимом, богатым кубинским бизнесменом, давшим ему свою фамилию… Писать стал очень рано, с 9 лет, посылая новеллы на литературные конкурсы для подростков». (Стеценко, 1990. с. 172.)
«В шестнадцать лет лицо Трумэна оставалось таким же нежным и детским, как в пять; он был крошечного роста, и у него сохранилась привычка семенить маленькими детскими шажками, слегка подпрыгивая <…> Уже лет в тринадцать он понял, что не такой, как все, и с этим надо как-то примириться. Но амплуа несчастного уродца не устраивало мальчика. Напротив, “карманный Мерлин” (так его прозвали в школе) рос весьма амбициозным — так иногда бывает с теми, кого много унижали в детстве». (Головина, 2001, с. 52.)
«…Был брошен матерью и воспитывался своими родственницами… В последние годы жизни у Капоте произошел душевный слом и он начал распространять злобные слухи о своих нью-йоркских друзьях через телевизионные шоу и в своем так и не дописанном романе “Услышанные молитвы”… Пристрастие к алкоголю и наркотикам заставляли Капоте искать поддержку у тех немногих друзей, которые никогда не оставляли его… Ослабленный наркотиками организм не смог перебороть болезнь печени. Прах Капоте был отослан в Нью-Йорк Джеку Данфи, который был любовником писателя уже тридцать шесть лет». (Дональдсон, 1995, с. 123.)
«Его первый роман, “Другие голоса, другие комнаты” (1948), приветствовался как работа молодого, подающего большие надежды автора. Книга — чувствительное изображение поисков склонного к гомосексуальности мальчика своего отца и своей идентичности… Более поздние работы Капоте так никогда и не приблизились к успеху его более ранних произведений… В последние годы зависимость Капоте от наркотиков и алкоголя подавляла его творчество». (CD Britannica 2000.)
