Особенности сексуальной сферы
«Он рождается с психопатическими стигмами в виде недоразвития половых органов, обусловивших садо-мазохистские выверты его половой жизни…» (Гиндикин, Гурьева, 1999, с. 210.)
«Эдипов комплекс возник у него вследствие воспитания грубым отцом и нежной матерью… В сексуальной жизни Гитлера нашли свое выражение его импотентность и крайняя асоциальность. Недостаток образования и общественного сознания привели к тому, что неразвившаяся в полной мере инстинктивная сексуальность играла у него большую роль… Гитлер еще прежде стремился к сильным партнершам, однако он наверняка не доходил до настоящих любовных связей. До прихода к власти у него едва ли были любовницы. Безуспешные сексуальные попытки привели к разочарованию и усилению озлобленности. Как следствие всего этого — мастурбация, грезы наяву, гомосексуальные тенденции». (Muller-Hegemann, 1955, с. 62, 67.)
«Гели явно не нравилось то, что в интимных ситуациях навязывал ей знаменитый дядя. “Мой дядя чудовище, — говорила она Отто Штрассеру. — Вы и представить себе не можете, какие вещи он заставлял меня делать”. После настойчивых просьб она дала следующую информацию, ставшую основным источником о сексуальной перверсии фюрера: “Гитлер заставлял ее раздеться… Затем он ложился на пол, а она должна была при есть над его лицом, чтобы он вблизи мог исследовать ее анатомию, что приводило его в упоительное возбуждение. Когда последнее достигало кульминации, он требовал, чтобы она помочилась на него — это давало ему сексуальное наслаждение”…Три пули в сердце являются печальной, но надежной гарантией ценности следующего сообщения: в 1929 году Адольф написал племяннице совершенно компрометирующее, шокирующее по откровенности письмо, в котором прямо упоминал свои вкусы урнинга и мазохиста… Копрофильская перверсия Адольфа Гитлера подтверждается его давним и стойким интересом к моче, фекалиям и слизи. Ему нравилось ставить самому себе клизмы. Он носил с собой плети, которыми хлестал самого себя… То, что у него была какая-то тяжелая и непереносимая для женщин сексуальная аберрация, косвенно подтверждается и грустной статистикой самоубийств, совершенных дамами, которым молва приписывает близость с Гитлером… По мнению экспертов, врожденный монохордизм должен был повлечь за собой клиническую импотенцию и неспособность к обычным интимным отношениям. Действительно, признания дам, имевших сексуальные опыты с фюрером, рисуют ясную картину неестественных форм полового поведения, его склонность к мазохизму и копрофилии (Адольфу нравилось, когда его топтали ногами, мочились на него и дефектировали на голову и т. д.)». (Хлебников, 1995, с. 41–42, 61.)
«…Психоаналитики со смаком описали в мельчайших подробностях, как именно Гитлер удовлетворял свои сексуальные желания: валялся раздетый под ногами женщин, умоляя бить его, в истерике настаивал, чтобы они мочились и испражнялись на него… клинический случай классйческого мазохизма, потрясший неосведомленных в патологии партнерш настолько, что две из них покончили с собой, а пресловутой Еве Браун согласие на экстравагантные просьбы фюрера дались через две попытки к самоубийству». (Яковлев, 1979, с. 71–72.)
«…Можно быть уверенным, что с женщинами, стоявшими ниже его, сексуальные отношения складывались по анально-садистскому типу, а с женщи-нами, вызывавшими его восхищение, — по мазохистскому». (Фромм, 1992, с. 89.)
«Гитлер был чрезмерно чувствителен и ненавидел, когда до него дотрагивались, очень страдая от этого недуга. Если бы знакомая женщина попробовала его поцеловать, это непременно привело бы его в неподдельное бешенство. Думается, что Гитлер был до отвращения противен себе. Частично это происходило из-за чувства вины в тяжелой смерти матери. Из-за этого же он вынужден был подавлять свои сексуальные желания, так как физический контакт, которого он страстно желал, был ему отвратителен. И поэтому-то он поддавался своим сексуальным желаниям только тайно и в наиболее бесстыдных формах… Ходили слухи, что он заразился сифилисом… Сознание того, что у него болезнь, неизлечимая и передающаяся половым путем, еще более усиливало его страдания. Похоже, больше нет других причин его скрытности и того, что он очень не любил, когда его осматривали врачи… Его болезнь проясняет многие другие загадки его жизни. Его предполагаемая импотенция могла быть следствием этой болезни, так же как и приписываемые ему мазохистские извращения». (Мак-найт, 1997, с. 35.)
Несмотря на одностороннее крайне отрицательное освещение личности Адольфа Гитлера в абсолютном большинстве источников, рассмотрение достаточного количества сводных и аналитических работ позволяет прийти к определенным выводам.
1) Имели место неблагополучная наследственность и неблагоприятно протекавший юношеский период развития.
2) Безусловно наличие высокоразвитых способностей (памяти, ораторского искусства).
3) Наличие органического поражения центральной нервной системы (контузия, отравление газами): в последующем вероятны развившиеся на этой почве заболевания типа энцефалита, болезни Паркинсона.
4) Наличие выраженных сексуальных аномалий (импотенция, копрофилия, мазохизм), которые ставили Гитлера фактически на уровень тяжелого сексологического больного.
5) Имевшие место психические расстройства носили как первичный (психопатический) характер, так и вторичный, обусловленный уже поражением центральной нервной системы.
6) Не подвергается сомнению влияние психических расстройств на принятие государственных (всемирно-исторических) решений.
7) Отмеченные психические нарушения не делали его невменяемым или неответственным за свои поступки.
ГЛАЗКОВ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ (1919–1980), русский советский поэт. Его поэзия иронична, нередко парадоксальна, афористична.
«Я сам себе корежил жизнь, Валяя дурака» Н И Глазков
[1941 г.] «Был снег и дождь, и снег с дождем, / И ветер выл в трубе. / От армии освобожден / Я по статье «З-б»99. (Глазков, 1989, с. 381.)
«В школе числился в отстающих, из института был исключен». (Терновский, 1989, с 92.)
«Взглядом, устремленным в одну точку, угловатыми и резкими движениями — всеми своими манерами Глазков производил впечатление намеренно вызывающего к себе внимание человека. В его поведении усматривалась какая-то вычурная искусственность. Тем разительнее, по контрасту, был эффект от его абсолютно лишенных деланности и заданности, естественных, как разговорная речь, совершенно чистосердечных стихов… За Глазковым полз хвост нелестных эпитетов, вроде: “ненормальный” или — того хуже — “сумасшедший”. Опять Хлебников!100» (Долгин. 1989, с. 105.)
«Коля любил поражать, восхищать — у него была потребность в этом. И он был незаурядным актером в быту» (Глазкова, 1989, с. 449.)
«Был он крупен и сутул. / Пожимал до хруста руки. / Поднимал за ножку стул, / Зная толк в такой науке… / Краткий бег карандаша, / Откровения услада / И — добрейшая душа / Иронического склада». (Ваншенкин К.Я., «Коля Глазков. Штрихи к портрету», 1980.)
«Стихи его ходили в списках, литературная молодежь знала их наизусть. Все в них было необычно, необычен был и он сам. Спадающие челкой волосы, из-за чего лоб кажется низким, пронзительные глаза, огромные уши, которые, казалось, способны вращаться, как локаторы, острый нос, узкий подбородок… Он хвастался своим богатырским здоровьем и при встрече предлагал немедленно помериться силой… Я пишу о Глазкове давних времен, когда он был для всех Колей Глазковым — неустроенным, чудаковатым, легко ранимым, не умеющим сладить с бытом, надбытным. Он принадлежал к исчезнувшему в наши дни типу поэта». (Шахбазов, 1989, с. 111.)
«Как великий поэт / Современной эпохи / Я собою воспет, / Хоть дела мои плохи. / В неналаженный быт / Я впадаю как в крайность… / Но хрусталь пусть звенит / За мою гениальность!» (Глазков)
