Я был парализован и ничего не мог сделать. Только сознание продолжало работать. Дышать становилось все труднее, и я попытался взять его под контроль, делая более глубокие и продолжительные вздохи. Не уверен, что это как-то мне помогло, но, по крайней мере, дало моему сознанию еще один крючок, за который можно было зацепиться в этой реальности.

Еще я внимательно следил за происходящим. Ко мне вернулось суровое армейское хладнокровие, которое выработалось под конец кавказкой командировки, а после демобилизации за ненадобностью куда-то ушло. В свое время оно даже в самой стремной ситуации, во время какого-нибудь конвоя или зачистки, помогало сосредоточиться и исключить панику. Предельное спокойствие, ясный разум, трезвое восприятие.

Гореслав все также сидел у входа на стуле и равнодушно разглядывал свои тапки. Мариша подошла к Кэт, ухватила ее за щеки и что-то ей влила в рот. Спустя несколько секунд судорожное дыхание Катерины сменилось спокойным, глаза закрылись, и она провалилась в забытие. В этот самый момент Константин поднял ее, с невероятной легкостью перекинул через плечо и понес в соседнюю комнату.

Мариша повернулась ко мне и без злобы сказала:

— Ну вот, теперь мы и поговорим!

— Куда он поволок Кэт? — каким-то тихим и чужим голосом прохрипел я.

— Екатерине нужно отдохнуть, — невозмутимо ответила Мариша, — не переживай, Кость ничего с ней не сделает.

Как бы в подтверждение этого, из комнаты вышел Константин и, аккуратно закрыв за собой дверь, возвратился к столу.

— Кто Вы такие? — в бессильной ярости спросил я.

— Я же тебе всех представила. У нас есть, конечно, и другие имена, но зачем они тебе? Только мешать будут. Гораздо важнее для тебя, наверное, узнать, что нам надо?

— И что же? — прошептал я, чувствуя, что дышать становится труднее. — Квартиру хотите отжать?

— Опять двадцать пять! — воскликнула Мариша, хлопнув себя по бедрам и посмотрев на Константина. — Сколько раз нужно повторить? Нам не нужна твоя квартира! Нам нужно, чтобы ты сделал одно нехитрое дело.

— Какое?

— Нужно, чтобы ты впустил нас к себе в подвал, открыл заслонку в печи и не входил туда неделю! А мы тебе за это заплатим, как положено. Даже больше!

С этими словами Мариша вытащила откуда-то из-за пазухи кожаный мешочек на веревках, наподобие тех, которые я сто раз видел в пиратских фильмах, и немного показушно бросила его на стол. Мешок шлепнулся с металлическим звоном, от удара раскрылся, и из него действительно высыпалось несколько золотых советских червонцев.

— Всего-то? — удивился я, — Так пошли прямо сейчас! Впущу, открою!

— Не все так просто, касатик, — грустно улыбнулась Мариша, — тут есть пара нюансов.

— Каких же? — ухмыльнулся я.

— Во-первых, ты должен сам захотеть нас впустить! Сделать все по своей собственной воле.

— Так я и говорю, пошли прямо сейчас!

— Это ты предлагаешь не по своей доброй воле, а по принуждению! Если бы мы тебя не отравили и подружку твою не забрали, разве бы ты пустил бы нас в свой подвал?

Я пожал плечами, прикинув, что вероятность этого была бы довольно мала. Хотя…

— За такой мешок с червонцами пустил бы, — вырвалось у меня, и я с удивлением понял, что действительно бы сделал именно так.

— Это тоже не сработает. Надо, чтобы ты захотел нас пустить просто так. Потому что так нужно! Потому что этого хочешь! А деньги — это просто благодарность. Жертва. Она может быть любой, хоть вот этот шмат сала. Ты открываешь заслонку не за жертву, а потому, что чувствуешь, что должен!

— Так я это как раз и чувствую!

— Нет, ты чувствуешь, что должен спасти Екатерину, а для этого нужно выполнить, что мы просим.

— Ничего не понимаю, — искренне удивился я, — что же мне нужно сделать?

— Тебе нужно побыть одному, все обдумать, настроиться, и, когда будешь готов, мы придем.

— И как узнать, что я готов?

— Только опытным путем! И тут как раз есть другой нюанс. Есть определенные ограничения по времени. Конкретные даты, когда мы можем воспользоваться твоими услугами. Это сегодняшняя ночь. А в следующий раз — только 18 февраля. Тоже очень сильный день! Дальше пока не заглядываю.

— Что за бред?

— Это не твоего ума дело! Любая лишняя информация будет только мешать нашему общему интересу! — взорвался вдруг Костя.

— И что мы до 18 февраля у вас тут торчать будем?

— Нет, только Екатерина. С ней ничего плохого не случится. И, как только ты нас впустишь, мы ее сразу же освободим.

— Сволочи, — процедил я сквозь зубы.

— Послушай, так надо. Екатерина тебе будет мешать. Так же, как и лишняя информация. Сбивать настрой. А так, как часть нашего уговора, я обещаю тебе Екатерину в качестве жертвы. Целую и невредимую. После этого мы оставим вас в покое. А деньги можешь забрать хоть прямо сейчас!

Я внезапно понял, что все, что мне говорит Мариша — чистая правда. Что они меня не обманут и выполнят все именно так, как обещают. А я действительно должен захотеть пропустить их в подвал. Чистосердечно. Но сейчас не хочу.

— Ну, вот и хорошо, что понял! К этому разговору мы вернемся завтра. Посмотрим, вдруг ты не такой недотепа, каким кажешься на первый взгляд! — устало сказала Мариша.

В этот момент ко мне подошел Константин и внезапно ударил меня наотмашь по голове. Удар был такой сильный, что я не почувствовал никакой боли, а тут же провалился в желанную и, как всегда, немного пугающую пустоту.

Голова вновь взорвалась от навязчивой дрели, безжалостно стучащей в мой висок. Я еле открыл глаза, не понимая, кто я, где я, и что происходит. Одно было ясно наверняка, голова жутко болела где-то под самым сводом черепа. А еще где-то в глубине души зарождалась удушливая тошнота.

Я осмотрелся. Лестница, кирпичные стены. Это же мой коридор! В сознании стали медленно собираться детали моей разбитой жизни. Я уже вспомнил, кто я такой, и теперь мучительно пытался осознать произошедшее вчера. Если только это действительно было вчера. И все, что я об этом помню — правда. Заброшенный дом на окраине, Мариша с мужиками, отравленный чай, Катерина!

Вспомнив свою Кэт, я вскочил на ноги, в ужасе от произошедшего. Неужели все это случилось на самом деле? Этого просто не может быть! Это какое-то безумие! В каком-то бессознательном порыве я практически скатился с лестницы и буквально вывалился в незапертую дверь, где меня аккуратно подхватил Константин.

Они все трое были здесь.

— Где Кэт? — хрипло воскликнул я.

— Мы же тебе вчера все объяснили, — нетерпеливо начала Мариша, — она пока побудет у нас! С ней все в порядке! Ты пустишь нас к себе переночевать?

— В смысле?

— В коромысле! — рассердился Константин и оттолкнул меня от себя вглубь подъезда.

— Послушай, Илья! — сказала Мариша. — Сегодня ночью Рождество. Если ты разрешишь нам пройти, то через неделю, получишь свою Екатерину обратно, а если нет, то придется ждать до 18 февраля! Ну, так что?

— Ты, похоже, его вчера здорово накачала! — хмыкнул в бороду Гореслав, заслужив неодобрительный взгляд Мариши.

Я уже вспомнил весь наш вчерашний разговор. И, похоже, выбора у меня не было. Я молча отошел в сторону, освобождая проход и как бы приглашая этих непрошенных гостей войти в дом.

— Так ты пустишь нас переночевать? — спокойно, но требовательно переспросила Мариша.

— Заходите, — кивнул я, — разрешаю.

— Ну и молодец, — сказал Константин, хлопнув меня по плечу и не убирая руку, подтолкнул меня ближе к двери в подвал, выразительно кивнув на дверную ручку.

— Отворяй, хозяин, — сказала Мариша и я, морщась от головной боли, толкнул дверь в подвал.

Мариша сразу же скользнула вниз. Следом за ней в дверь зашел Гореслав. Константин, отстранив меня к лестнице, положил руку на мое плечо и с силой надавил, усаживая на ступени:

— А ты пока тут посиди немного!

После этих слов он тоже забежал в подвал, закрыв за собой дверь. Я остался один, обхватив голову руками. Всему, что имеет значение, конец! Всё обрушилось и повернулось так, как мы даже предположить не могли. Какое-то безумие! Что теперь делать-то?