Литмир - Электронная Библиотека

Но тут Ленке вспомнилась еще одна пословица: «Назвался груздем, полезай в кузов»…

Она немного сошла с дороги, чтобы успокоиться. Ветерок приятно освежал лицо, горячее от прилива крови: всё-таки она здорово испугалась. Мимо спешили на педсовет учителя, точнее, учительницы; мужчин в поле зрения не попадалось. Все выглядели принаряженными, подтянутыми. Многие кивали друг дружке, объединялись и дальше шли вместе.

За минуту наблюдения Ленка подметила несколько приунывших лиц: как-никак отпуск закончился и впереди много месяцев школьной маеты. Может быть, такое настроение было и у других, но большинство не позволяло ему выплеснуться наружу.

Между тем некоторые учительницы казались уж чересчур раскрепощенными. В воротах образовалась пробка, мешающая общему движению: несколько человек сбились в кучку и, взвизгивая, смеясь, обнимались и тараторили. Центром этого шумного общения была дама почтенных лет, грузная, в бархатном зеленом берете. Она сыпала прибаутками, окликала молодых, проходящих мимо: «Ничего себе, Настя, какие у тебя волосья отросли!» или «Маринка, а ты совсем негритенок; небось с пляжа не уходила?» Окликнутые демонстрировали загар, отросшие за лето волосы и в свою очередь спрашивали: «А вы, Фаина Львовна, как отдохнули?»

Ленка подумала, что скопление народа ей на руку. Сейчас она поравняется с этой группой и постарается в нее замешаться, чтобы вместе взойти потом на школьное крыльцо, вместе проследовать мимо пункта охраны. А то вдруг охранник спросит, кто она такая. И хотя можно сказать в ответ чистую правду: «Елена Ивановна Кузнецова», между лопаток уже бежит противный холодок – страх разоблачения. Елена Ивановна, да не та. И паспорт не стоит лишний раз показывать, хотя Елену Ивановну (не важно, что Иоанновну, кто станет обращать на это внимание) здесь сегодня ждут.

Две Елены - i_002.jpg

3

Совпадение имен было их козырной картой. Елена номер один говорила: это Бог так устроил, чтобы у нас всё получилось. В крайнем случае ты можешь сказать: ошиблась, не туда попала. Увидела на школьном сайте, что приглашают Е. И. Кузнецову, и перепутала.

– Но ведь я вообще не педагог, чтобы перепутать школы, – отбивалась Ленка.

Елена на минутку задумалась:

– Допустим, будут последствия. Тогда я всё возьму на себя. А ты просто уйдешь и больше там не появишься.

Ленку это не вполне успокоило: во-первых, в школе могут вызвать полицию. Как тогда уйти? Во-вторых, она не хотела проблем и для Елены номер один. Когда речь заходит о ее любимой Православной культуре, Иоанновна просто теряет голову. В первый же раз, как она об этом заговорила, Ленка спросила напрямик:

– Ты только не думай, будто я не хочу помочь. Но всё-таки: что случится, если ты пропустишь один-два урока?

Недавно врачи категорически запретили Иоанновне вставать с постели под угрозой потерять первого и, уж ясно, последнего ребенка. Всё-таки сорок два года плюс такое отношение к жизни, при котором вообще странно оказаться в числе будущих мам. Про свою личную жизнь Иоанновна не распространялась, только однажды коротко сообщила: муж завел новую семью, не дождавшись рождения младенца. Впрочем, свою беременность Елена расценивала не как бремя, от которого и произошло слово «беременность», а как надежду будущих благ: дескать, Бог не оставил их со старушкой мамой без утешения. Поэтому даже из любви к своей драгоценной Православной культуре она не могла отправиться в школу.

– Но неужели тебя нельзя заменить? – недоумевала Ленка.

– Обязательно заменят. К детям придет человек, ничего не смыслящий в Православии…

– Так ведь и я ничего в нем не смыслю!

– Ты не в счет. Ты не будешь вести уроки по-настоящему, а только прикроешь пустое место, пока меня нет.

– А почему кто-то другой не может по-настоящему вести урок? – осторожно спросила Ленка. – Если он что-то сделает неправильно, ты потом придешь и поправишь.

В ответ Иоанновна вздохнула:

– Ребенок не пластилин, чтобы гнуть его туда-сюда… Пойми, речь идет об очень важных вещах. На таких уроках формируется мировоззрение. И время дорого: урок раз в неделю…

«Раз в неделю, и из-за этого идти на подмену личности?» – мысленно недоумевала Ленка.

– Когда я встану, попытаюсь взять в придачу часы продленного дня, – словно услышала ее Иоанновна. – На продленке тоже можно плодотворно поговорить… Только боюсь, этих часов уже не будет – разберут, пока я здесь лежу.

Повисла пауза. Они разговаривали шепотом, потому что уже наступила ночь, на палату спустилась темнота и тишина. Елена номер два присела в ногах койки Елены номер один. Было слышно, как рядом дышат во сне будущие мамы.

– Так что каждый час на вес золота, – заключила Иоанновна.

– Но как я займу пустое место? Я не знаю, что говорить. Дети будут сидеть передо мной как куклы?

– Ни в коем случае. Сидеть как куклы они никогда ни перед кем не будут. Если на уроке нет общего захватывающего действия, начинается саморазвлечение: возня, телефоны, бумажные голуби…

– Какое же действие будет у меня?

– Общение, – определила Елена. – Детки любят, когда ими интересуются. Ты познакомишься с классом, расспросишь, как кого зовут, кто чем увлекается. Потом поговорите об осени, кто-нибудь стихотворение прочтет. А время между тем будет идти…

– Золотое, – иронично напомнила Ленка.

– Конечно, золотое… Но я же не могу требовать, чтобы ты… чтобы у тебя в самом деле шел урок Православной культуры!

– Это уж точно, – согласилась Ленка.

– Главное, ты ничего не испортишь: в сознании детей по поводу нового предмета останется, так сказать, чистый лист. А потом, с Божией помощью, будем писать на нем что нужно…

Ленка внутренне ежилась: она еще никогда не пробовала общаться с детьми и не имела желания начинать. Ей после приближающейся выписки надо будет решать совсем другие проблемы: искать работу, уговаривать тетку, чтобы разрешила еще пожить в квартире… или снимать какое-нибудь плохонькое жилье за мизерную плату, а то и просто за помощь по хозяйству. Дела невеселые, но необходимые, и в них, по крайней мере, всё ясно…

Елена услышала ее внутреннее состояние:

– Успокойся: может, тебе и не придется вести уроки. К сентябрю я, наверное, уже встану. А ты только сходи двадцатого августа на педсовет, представься администрации: дескать, я Елена Ивановна Кузнецова, готова в сентябре приступить к занятиям… Чтоб никого другого не назначили!

– А ты уверена, что прокатит?

Елена, наморщив лоб от усердия, стала перечислять их козыри:

– Во-первых, имена у нас совпадают. Во-вторых, в этой школе меня никто не видел и голоса моего не слышал, даже по телефону: я договаривалась через интернет.

– Но у нас разница в возрасте, – напомнила Ленка.

– Год рождения обычно не запоминается… И потом, бывает, что в жизни человек выглядит иначе, чем в действительности. Допустим, ты выглядишь моложе. Но на всякий случай можно надеть темные очки…

И это говорила Иоанновна, всегда и во всём неукоснительно соблюдающая правила! Невозможно было представить себе, чтобы она перебегала дорогу на красный свет или даже бумажку бросила мимо урны. И вот на тебе, до чего дошло – маскарад с темными очками!

– Мы так когда-то в шпионов играли, – пробормотала Ленка.

Елена стала пощипывать бахрому своей клетчатой серо-голубой шали, даже с виду учительской, которую она днем носила на плечах, а ночью вешала в изголовье койки. Ленка знала, что Иоанновна делает так в момент внутреннего напряжения, например когда ждет результата УЗИ или очередного вердикта врача Евгении Дмитриевны. И чем больше Елена в данный момент тревожится, тем быстрее бегают ее пальцы по бахроме.

– Ты, наверное, думаешь, что я… как бы это сказать… придаю вопросу излишнее значение. Я понимаю тебя. Но тут дело непростое…

Ленка приготовилась слушать: наконец-то Елена всё ей объяснит!

2
{"b":"840373","o":1}