Максим настолько быстро поднялся, словно ему совсем не больно и его лицо не в крови, а в краске. Будто это трюк. Словно он не чувствовал боли. И словно сам «Дьявол» вырвался наружу, опасно загорелись звериные зрачки, почти черные в темноте. Больше Максим не терпел послушно побои, хоть получал по лицу или телу, но не успокаивался. Меня же кто-то за шкирку посадил на землю и держал за волосы. Я не успела охнуть, ощутив прикосновение ножа к шее.

А в следующий момент руки Максима отшвырнули от меня парня и подняли с земли. Он ухитрился пробраться ко мне сквозь толпу. Сквозь злые рожи с дубинками и кастетами.

Максим накрыл мою голову руками и прижал к груди после чего последовала серия ударов по нам, но сколько бы не было сил у Джокера он не железный, а смертный. Мы бы не выжили, если бы резкий луч света не отвлек    беснующуюся толпу от нас.  Ослепил на некоторое время людей, заставил их зажмуриться от яркости, прикрыть веки ладонями.   До этого было слишком темно, только шар Луны давал освещение на поляне.

Незамедлительно послышался долгий, оглушительный звук сирены. Люди мигом прикрыли теперь уже уши, нежелая оглохнуть, а луч света не прекращал мелькать по поляне. Максим отнял руки от моей головы и позволил оторвать лоб от его груди, тогда же мы оба посмотрели в сторону, откуда лился света. Поляна с одной стороны выходила на трассу, а со второй - огорожена деревьями и имела небольшой проход к морю.  Именно оттуда появился луч света.

Донёс шум волн, гул моторов, плеск воды, словно несколько десятков ног пробежались по морю.  Один за одним из-за кустов появлялись люди, скрытые полностью черными одеяниями и в масках на лицах. Они медленно поднимались на поляну.  Не шли, а словно плыли по воздуху. Не торопясь, а от их уверенности и неспешности кровь стыла в жилах, волосы дыбом вставали. Они словно не живые, а вымышленные черные тени, скрывающиеся в ночи.

На поляне началась паника: бедняки метались, сталкивались друг с другом, выкидывали бутылки на землю, швыряли окурки, несколько человек в нас врезалось, после чего мы с Максимом отдалились максимально близко к кустам, наблюдая за давкой со стороны. Один несчастный свалился на землю, а по его руке сразу пробежался очередной трус, спешащий уйти от наказания. Видимо общеизвестные сарацины - бесшумные войны южных земель наводили ужас на всех.

Пока на поляне происходила давка, со стороны тропинки с моря появился один знакомый человек в белых одеждах, разбавивших черноту сарацинов. Это тот лысый с бородой, с которым видела несколько раз Максима. Его друг кристально чистый и аккуратный, в противовес Максиму, серая майка и шорты которого покрылись кровью и окрасились травой, а веки и кожа рядом с челюстью начали отекать от побоев. Что-то кольнуло опять неприятно в груди от его вида. Захотелось его потрепать по волосам. Идиотское желание, которое я развеяла.

-  Вацлав, скажи, ты ведь специально ждал пока меня побьют? У нас было две минуты расхождения! Меня бы даже не успели отп*издить, если бы ты вовремя приплыл! - Максим показал указательный и средний палец. - Какого хрена, где ты был? А? -  превозмогая боль Максим сощурился.

Как-то не заметно я оказалась в его объятии. Когда успел обнять со спины  и прижать к себе, а руку положить мне на живот - загадка. Хоть и тепло, но я очень аккуратно, пока мужчины заняты разговором, вылезла из объятий, делая вид что поправляю разрез на груди, отряхиваюсь от невидимых веточек и натягиваю подол пониже.

А Вацлав тем временем приближался и одновременно отвечал, по какой причине задержался:

–    Отвлекла береговая охрана, очень удивилась скоплению народа в столь поздний час. Кстати, они с нами, на месте преступления примут несостоявшихся мстителей. И еще один человек отвлек...Лиза, иди ко мне, не бойся! -  парень стоял к нам лицом, но говорил слишком громко, словно обращался в сторону моря, где кто-то трусливо спрятался в кустах и боялся выйти.  Тут же трава зашелестела и раздвинулись ветви. В открывшийся проем, осторожно ступила Лиза, как и всегда в красивом черном платье на каблуках.  И как только спрыгнула с катера?

Она встала рядом с Вацлавом рядом, но опустилась на колени перед Максимом. Не знаю искренне или нет,  но начала оправдываться:

-  Прости, прости Максим,  я правда не хотела... я не знала... не думала, что он посмеет тебя тронуть.  Я лишь хотела досадить ей! -  плача, и моля о прощении   красными длинными ногтями она вытирала чёрные разводы от туши под глазами, а слёзы продолжали капать ей на пальцы.  Но неудобства ее мало волновали, все внимание на Максима.

А мы с  Вацлавом явно лишние между этими двумя, но  тем не менее до некоторых пор мы продолжали слушать и не перебивали искреннее прощение. В один момент я была почти уверена ещё немного, и она бы на эмоциях призналась в любви Максиму. Причем при своём мужчине и при всей неуместности подобных слов. Видимо, и ее мужчина также подумал. Взял ее за длинные, наращенные волосы и поднял за них вверх, заставляя стоять рядом.

-  Достаточно!  Ты оскорбила своего господина, - громко со сталью в голосе заметил Вацлав, прерывая глупую и бесполезную болтовню, после чего обратился к нам с Максимом. -  Она сама призналась в афере.  Не волнуйтесь, она будет наказана... Максим, а ты ранен.

Как бы между делом  Вацлав  обратился к нему  и кивнул на его футболку, покрытую кровью.  Примерно под ребрами расползалось маленькое   кровавое пятно.

–    Заживет, - отмахнулся тот. - Ты мне лучше скажи, когда этих чмошников выпустят. Я их где-нибудь подкараулю. Прям кулаки чешутся.

Он демонстративно почесал костяшки пальцев, итак сбитые до крови. Куда же еще-то? Драчун.

На поляне продолжалась суматоха, сарацины ловили молодых людей и сопровождали линией к водному транспортному средству и к береговой охране. Джокер сидел на земле, одежда итак грязная, снял майку и вытирал кровь и черные разводы с лица. Я не смотрела на него, а он на меня.  Между нами по-прежнему прочная, глухая стена из непонимания.

Вскоре за нами прибыла чёрная машина - седан с наглухо тонированными стеклами и повезла в больницу.  Еще на поляне Максиму промыли рану и сделали перевязку медики из береговой охраны. Рана не глубокая, скорее скользящая от шипа, но медицинский осмотр обязательно надо сделать. А ехать он отказывался. Пришлось и мне туда ехать, хитростью давить на мужское эго. Видите ли, одна я боялась ехать в больницу.

В машине мы вновь молчали. Я смотрела в свое окно — направо, Максим — налево, а между нами пустота и еще один человек поместится. Шофёр опустил стекло, отделяя себя от задних сидений, и, давая возможность спокойно поговорить наедине.

-   Спасибо, -  сказала стеклу и дыхнула на него. Стекло сразу запотела, а я начала рисовать на нём линии. Хотя от пережитого страха руки немного дергались и получалась не прямая линия, а скорее зигзаг. Максим не отвечал на благодарность, а меня напрягало гробовое молчание, как будто мы сдохли, а ведь с таким трудом выжили. Я несколько раз уже теряла веру в лучшее.

-  Я так понимаю, вы всё спланировали?

Меня очень сильно интересовал вопрос - собирался он терпеть боль ради меня? Больше похоже, что это получилось случайно.

-  Я выступал приманкой.  Приехал первым, чтобы отвлечь Флава от его дружков, а    Вацлав тем временем должен был приплыть морем. Два пути к этой поляне — поскольку дорогу перекрыли, оставалось море. Если бы они не отвлеклись на меня, то шум катеров вполне можно услышать с берега, и они бы легко сбежали вместе с тобой. Этих уродов надо было проучить, чтобы не смели переходить дорогу. Ничего их пропетушат, покажут рай в тюрьме и впредь они будут за несколько километров обходить меня.

- А, понятно! -  я перестала разглядывать Джокера и отвернулась вновь к окну.  Значит просто приманка и его не должны были ранить. И даже оказывается не ради меня, а ради того, чтобы проучить парней. Он ничего не терял.  Значит, не собирался со мной помирать?

-  Ты оказывается четкая девчонка. Тебе можно доверить прикрыть спину, -  Он отвернулся от окна ко мне. И этот внимательный взгляд я ощутила всей кожей, каждым волоском на теле.