Путем некоторого уменьшения веса полезного груза можно будет достичь необходимой для спутника конечной скорости 8000 м/сек. Изделие-спутник может быть разработано на базе создающегося сейчас нового изделия, упомянутого выше, однако при серьезной переработке последнего.
Мне кажется, что в настоящее время была бы своевременной и целесообразной организация научно-исследовательского отдела для проведения первых поисковых работ по спутнику и более детальной разработки комплекса вопросов, связанных с этой проблемой».
Это — исторический документ, в котором Сергей Павлович Королев впервые официально ставил вопрос о практической разработке искусственного спутника Земли. Нельзя не обратить внимание на спокойный, деловой тон письма. Ни тени сомнения. Будто речь шла о чем-то обычном, будничном. Для такого тона были, по всей вероятности, основания — вера в «свою» ракету.
Прошел год. Июнь 1955-го. Из отчета Королева в Академию наук СССР:
«Необходимо было бы развернуть работы, связанные со всем комплексом вопросов по созданию искусственного спутника Земли (ИСЗ), поначалу в самом простом варианте. Мы полагали бы возможным провести эскизную разработку проекта самого ИСЗ с учетом ведущихся работ (особенно заслуживают внимания работы М. К. Тихонравова) со сроком представления эскизных материалов в конце 1956 г… Было бы весьма полезным обсудить в стенах Академии наук СССР с привлечением соответствующих ведомств и организаций поставленные выше вопросы с тем, чтобы найти практические решения, установить исполнителей, вероятные сроки и т. д.».
Сентябрь 1956 года. Из тезисов доклада С. П. Королева:
«…Создание этого эскизного проекта не является случайностью, а подготовлено всей предшествующей работой организаций, занимавшихся разработкой РДД… Несомненно, что работы по созданию первого искусственного спутника Земли являются важным шагом по пути проникновения человека во Вселенную, и несомненно, что мы вступаем в новую область работ по ракетной технике, связанную с созданием межпланетных ракет. В итоге тщательной проработки плана исследовательских работ, проводимых на спутнике, в комиссии Академии наук под председательством академика М. В. Келдыша было установлено, что нельзя ограничиться одним вариантом спутника, и приняты три варианта, отличающиеся составом аппаратуры».
В США еще в декабре 1948 года было объявлено о планах запуска спутника. А в середине февраля 1949 года американская пресса сообщила, что их конструкторы приступили к проектированию пилотируемого космического корабля.
В проектном отделе ОКБ по заданию Сергея Павловича был подобран весь материал, который публиковали американцы по своему проекту «Авангарда». Проектанты ознакомились, посчитали, прикинули и… улыбнулись. Сегодня на доклад к Главному можно было идти с хорошим настроением. Обычно к нему легче было попасть, если он сам не назначал срок, вечером, когда смолкали телефоны, уезжали смежники…
— Заходите, заходите, я вас жду. Что же получилось, интересно?
— Посмотрели мы, Сергей Павлович, получается вот что: американский «Авангард» — это трехступенчатая ракета со стартовым весом около десяти тонн. На орбиту опа может вынести полезный груз около десяти килограммов. Это по ракете. Но «Авангардом» они и свой спутник назвали…
— Не без умысла, не без умысла, я так думаю, — улыбнулся Главный.
— Вариантов спутника, по всей вероятности, у них будет несколько. Но первый, конечно, не более десяти килограммов и, наверное, не очень сложный.
— Да, негусто. Впрочем, понятно, что им связывает руки. Ракета. Ведь они для «Авангарда» в качестве базовой ракеты решили взять «Викинг»? Так? Наверное, серьезнее ничего пока нет. Вы говорите — десять килограммов? Это что, собственно спутник?
— Нет, Сергей Павлович, это все с корпусом последней ступени, после выгорания в ней твердого топлива.
— Ну, ничего, я полагаю, нам можно будет в официальных сообщениях не называть веса последней ступени, хотя она и будет на орбите. И без этого будет внушительно. Думаю, мы полностью все наши возможности использовать сразу не будем. Все еще впереди, дорога у нас дальняя. А что, интересно, черт возьми, если опубликовать вес со ступенью? А? Сколько это будет? Тонн семь с половиной? Так?
— Семь семьсот, Сергей Павлович.
— Вот то-то и оно. Но не зазнавайтесь! Американе (он так и говорил: «американе». — О. И.) — народ серьезный! Ну, ничего, посмотрим, посмотрим… Я думаю, мы скоро внесем окончательные предложения в Центральный Комитет и Совет Министров.
5 января 1957 года Сергей Павлович направляет на согласование в соответствующие инстанции проект докладной записки о пробном запуске ИСЗ. Он пишет прямо о подготовке двух ракет-носителей: одной — для запуска спутника весом 40–50 килограммов, а другой — для пуска ИСЗ весом 1200 килограммов. Идея создания простого спутника была поддержана, и в конце января Сергей Павлович утвердил исходные данные для его рабочего проектирования.
Еще в августе 1956 года было принято решение о выделении конструкторского бюро Королева из института, в состав которого оно входило с момента его организации в 1946 году. Вместе с ОКБ выделялся и завод. Сергей Павлович стал начальником всего предприятия, директором завода по его рекомендации был назначен Роман Анисимович Турков.
Взвалив на свои плечи обязанности руководителя предприятия, Сергей Павлович, конечно, понимал, что реорганизация не должна повлиять расхолаживающе на выполнение теперь уже утвержденных заданий по созданию первых спутников Земли. Большую и ответственную роль должна была играть и партийная организация предприятия. Секретарем парткома был избран Михаил Прокопьевич Гапоненко. Возникла необходимость изменения структуры и партийной организации ОКБ. На заседаниях бюро мы несколько раз обсуждали этот вопрос, не обошлось и без споров. Сергей Павлович, как член нашего партбюро, естественно, принимал в них непосредственное участие. Однажды, когда страсти разгорелись сильнее обычного, он, улыбнувшись, сказал:
— Ну что же, товарищи, я за то, чтобы отделам предоставить права первичных парторганизаций. Я не разделяю опасений некоторых присутствующих здесь, что ОКБ потеряет свое общественное лицо. Мы теперь с заводом — единый коллектив. Я за то, чтобы отделам дать больше самостоятельности и в производственных вопросах, и в общественных. Но и больше с них спрашивать. Я против многоступенчатости…
Необходимо отметить, что до этого — все прошедшие годы — парторганизации отделов входили в парторганизацию ОКБ, а не в партком завода.
Членом партбюро ОКБ был мой товарищ, инженер одного из отделов, живший в нашей же Тайнинке, — Тумовский Евгений Александрович. Недавно, вспоминая о тех годах, он подробно рассказал о том, как дальше происходили события.
Предстояла первая партийная конференция. Были на нее избраны и делегаты от ОКБ. На собрании представителей делегаций предварительно обсуждался новый состав парткома. Первыми были названы кандидатуры секретаря парткома, Главного конструктора и директора завода. Причем это предложили делегаты от завода. А дальше страсти разгорелись: завод выдвигал своих, ОКБ — своих… Представителей завода было значительно больше, и поэтому при обсуждении отводились кандидатуры представителей ОКБ. Тогда слово попросил Сергей Павлович:
— Я понимаю вас, уважаемые производственники. У ряда товарищей складывается мнение, что если, в руководстве общественными организациями будет «засилье» представителей ОКБ, то интересы производства, интересы рабочих в какой-то мере пострадают. Поймите: мы — единый коллектив, с едиными, очень серьезными задачами. Мне и в прошлом, когда я был лишь главным конструктором, не были безразличны нужды цеховых коллективов. Теперь я руководитель всего предприятия и должен заботиться о всех подразделениях одинаково. Думаю, так же будут поступать и партком, и заводской комитет профсоюзов, и другие общественные организации. Я не навязываю вам своего мнения, но, думается, в наш партком мы должны избрать достойных и работоспособных товарищей, а принадлежность к тому или другому подразделению не должна иметь значения.
