– Офицеры, офицеры… ваше сердце под прицелом. За Россию… и свободу… до конца! Офицеры…, россияне… пусть победа воссияет, заставляя… в унисон звучать сердца! – Мне пришлось еще по одному кругу прогнать припев, потому что я никогда не видел такого фанатичного единодушия. Представляете? Даже шеф-повар, поварята, помощники и прочий персонал, стояли тут же и пели со всеми. Посиделки в ресторане превратились в патриотический митинг, будь он неладен. Да уж! Подобного я не ожидал.

В воскресенье, мы предавались положенному безделью. Я даже казачкам, выдал денежное довольствие и по одному разрешил сходить в город. Там уже они, думаю сами разберутся, кому в бордель, а кому в трактир отъестся… ну или еще, как-то развлечься. Нельзя же вот так, сутки на пролёт службу служить, не видя света белого. Не по-людски это, ой не по-людски! Питер, был ещё тем Вавилоном. Театры, музеи, бордели, балаганы, таверны и бары на любой вкус и кошелёк, так, что казачки думаю не пропадут. Единственное чего я не одобрял, так это хождение по одному. Если есть во дворце «протечка», то могут умыкнуть служивого и завербовать, а затем и родню его в подвал запереть, а тут, на месте, заставят плясать под свою дудку. Как противостоять подобному, я пока не знал, но умельцев нужно найти и поставить в строй, иначе – грош мне цена, как председателю КГБ. Есть другой вариант – менять свою охрану «рендомно», так чтоб никто и никогда не смог просчитать, кто из миллиона казаков поступил мне на службу. Но тут есть большой минус… служивые бдят и всё видят, а при частой смене «бодигвардов» о сохранности государственной тайны, можно забыть. Это уже будет, проходной двор, а не КГБ. Ладно, потом ещё вернёмся к этому вопросу.

В понедельник, пришла пора проведать моих «подопечных» в застенках жандармерии. Если следователи и «дознатчики» филонили, то конечно же, нужно им «хвосты накрутить», так как я не имею возможности жить вечно. Если они вздумают «тянуть кота за хвост», то гнев народа в моем лице, начнёт дико страдать, так как по вечерам начнутся сильные приступы боли в моих сбитых и саднящих кулаках, пострадавших от их тупых, неторопливым морд. У кого-то есть сомнения, что я это сделаю? Нет? Вот и ладненько!

В это же время, я озаботил Анюту, купить нам билеты на поезд до Киева. Вы скажете: не успел вернуться и осесть, как уже обратно тянет. Да нет, не тянет меня никуда. Просто, пока сидели и выпивали с офицерами в ресторане, те стали травить фронтовые байки. Одна из них поведала, о некоем капитане Капильбахе, который был «столь одарен», что свою роту в полном составе послал в атаку на немецкие окопы в коих, были установлены пять пулеметных ДЗОТов*, два по флангам и один в центре. Результат атаки: Из триста восьмидесяти пяти бойцов, выжило семнадцать, а восемнадцатый, второй месяц барражировал между жизнью и смертью оставшись без руки, и врачи вообще не делали никаких ставок, полагаясь исключительно в этом вопросе на милость Господа Бога.

Примечание: ДЗОТ – древесно-земляная огневая точка.

Самое мерзкое, что капитан, перед своим памятным боем был мертвецки пьян, а когда его мало-мальски растолкали, не задумываясь кинул роту в атаку, угрожая унтерам расстрелами за ослушание. Другие бы покивали, но сделали по-своему, но постольку поскольку самих унтеров Капильбах выдрессировал по немецким лекалам, то те не посмели возражать и отлынивать, а просто погнали своих подопечных в штыковую. Результат сего действия, вы уже знаете. Почему я заинтересовался этим делом? Дело в том, что и в моём мире были подобные истории и более того, именно их, народ «рассейский» впитывая как губка, получая некий посыл, что буржуям и их «выкормышам» – офицерам, на простой народ наплевать, а по сему, те будут гнать их на убой пока народец не источится весь, в долах да весях. И да, именно это свинство, как на прямую, так и косвенно, стало причиной февральской и последующей за ней, октябрьской революции. А значит, что? Правильно! А значит, что от имени царя-батюшки, виновных нужно покарать, а в армии нужно вводить должности комиссаров в пыльных шлемах, которые будут вовремя докладывать самодержцу о всех нарушениях и превышениях. Вот! Поэтому я и стремился в Киев, дабы найти, наказать и слегка популяризировать своё КГБ в армейской среде, чтоб научились уважать и бояться. Вы можете сказать: «По факту, ты Николай, просто используешь случившийся эпизод, чтобы реализовать своё садистское эго, а на народное счастье тебе плевать». Отвечаю: Начнем с того, что этот мир своим я не ощущаю, хоть тресни. Мои мир погиб, там! А тут я должен…, нет вынужден, не повторить судьбу того мира, а по сему, чтобы стоять на месте, нужно очень быстро бежать вперед. И если не успею… Если не успею, вы и так знаете, что случится.

Анюта купила билеты на цельное купе и мы, собрав манатки уже во вторник с утра потрусили в сторону «ненькой» Украины. Конечно, в этой реальности никакой Украины не было, но я по привычке называю её так, потому что в моём мире было так принято. Стереотипы и привычки сильно держат нас за горло, так просто не вырваться.

Генерал-полковник от инфантерии Щербинин, долго рассматривал моё удостоверение, затем кашлянул и поднял на меня свои карие глаза.

– И чем мы можем быть полезны капитану, председателю комитета государственной безопасности? – Он специально выделил звание – «капитан», намекая на то, что я дескать мелковат, чтобы вот с такой, наглой миной врываться в их кабинеты. Я поморщился, как от лимона, слушая его пренебрежительный тон.

– Ваше превосходительство, в вопросах государственной безопасности не может быть двух мнений, а по сему я могу арестовать и полковника, и даже генерала, если есть, так сказать повод. По сему, не следует мне пенять на звание. Так как, вы готовы сотрудничать или мне можно брать дело в свои руки? – Я был максимально жесток, чтобы в высоких кабинетах начинали привыкать к моему виду. Иначе, будет хуже только им. Кстати, даю «рубь» за сто, что они постараются сварганить на коленках мини покушение, дабы поставить на место зарвавшегося капитана. Армейская мафия – это еще то зло, а по сему буду действовать на опережение. – И еще, мне потребуются трофейные пулеметы, три единицы с запасом патронов. Поспособствуете? – Генерал смотрел на меня, как на тлю древесную.

– А вы наглец, капитан! Вы что забываете, кто я такой?! – взревел он как бык, которого режут. И мне ничего не оставалось, как направить на него ствол Стечкина.

– Еще слово, боров и я в тебе дырок понаделаю от имени русского народа, которого вы кстати не цените и полками гоните на убой! А по сему захлопни «варежку» и бери перо и пиши предписание на пулеметы и огневой припас к нему! – тот завороженно застыл, глядя в дульную черноту моего пистолета, затем его рука слегка подрагивая потянулась к писчим принадлежностям и взяв бланк он быстро его заполнил и подписал. – А гербовая печать где? – спросил я.

– Гербовая, тут не используется, только печать для пакетов в канцелярии штаба. – сказал он, протягивая мне накладную.

– Спасибо, ваше превосходительство! – передал я бумагу Анюте, и та тут же спрятала её в своей кожаной папке. – «Прощавайте», сударь! И еще…, если вы сударь, изволите злить царя, то я, обязательно вернусь, но уже за вами. – при этих словах, я сделал самую зловещую мину, на которую только был способен. А что? Мне, со всякими казнокрадами и «толстожопами» детей не крестить, а по сему, пусть боятся.

Ближе к обеду вокруг меня стояло одиннадцать человек из той самой роты, погибшей на полях войны. Мы ещё толком не успели познакомиться, но, когда служивые узнали, что я по поручению царя прибыл из Питера дабы разобраться с тем делом, из них «хлынуло», как из рога изобилия. Сведения лились, как по волшебству, вот только «пахло» это, скажем прямо – не очень. И да, всё, что сказывали те офицеры в ресторане, оказалось чистой правдой. Их взвод, единственный оказался выжившим, так как находился ближе всех к роще и до самой рощи, после уничтожения роты, как вы понимаете, добежать успели не все. Присутствующим оставалась ещё, как минимум неделя до выписки, по словам эскулапов. Шестеро неходячих, только начали подниматься с коек, а их «восемнадцатый» не далее, как вчера, наконец то очнулся к всеобщему облегчению. Я покормил парней в корчме, которую мы целиком арендовали, а Анна, выполняя роль секретаря, достав из ридикюля писчие принадлежности, скрупулёзно конспектировала показания солдат.