– Товарищ майор, что у вас?! – В этот момент, «ботаны» запрыгивали в кузов с такой скоростью, что казалось всю жизнь только прыжками в кузов и занимались. Майор же, затравленно поднял голову и нецензурно выругался с такими загибами и переливами, что я невольно заслушался.

– Романов, твою же «пип-пип-пип»!!! Вали «пип» оттуда, «пип-пип-пип»!!! «Укры» «пип» пробили охлаждающий «пип» контур реактора «пип»!!! – Он пытался голосом подогнать меня, но с его места, не было видно торцевой части стены, на которой когда-то крепилась лестница. Да, та самая лестница, которая обрушилась вниз ржавыми обломками вместе с частью стены, будь она не ладна!

– Майор, у меня вилы! – В подтверждение, я ткнул раздвоенными пальцами себе в шею. – Пути назад больше нет, а прыгать…, сам пойми, шансов – ноль! Гребите без меня! Если что – я прикрою! – Тот не поверил. Он, временно потеряв над собой контроль, как сумасшедший ломанулся к стене ангара, но я что есть мочи заорал. – Майор!!! Твою раз «тудыть» тебя через коромысло!!! Не трать время, вали на… отсюда, «долбокрыл» грёбанный!!! – Тот замер в нерешительности, затем чувство ответственности пересилило, и он побежал назад к машине, которая тронулась и начала набирать ход. Десятки рук подхватили его и затащили в кузов. Он встал на колени, вцепился руками в задний борт и неотрывно смотрел вдаль в попытке увидеть мои глаза, как бы моля понять и простить. Так продолжалось, пока борт номер два не исчез за поворотом. Обреченно глядя в даль, я поднес рацию к губам и сказал в эфир: – Маме скажи, что я её люблю. – В ответ услышал: голос майора: – Передам капитан, лично… . Прощай!

– Прощай майор! Увидимся в следующей жизни. – Говорить больше не хотелось, и я просто выключил рацию.

Перегрев реактора вылился в то, что кубометры пара стали вырываться с шипением через отверстие в крыше, которое пробила мина. Благо, что ветер был от меня и раскаленный пар, уносило в сторону, иначе я бы сварился, как рак за считанные секунды. От осознания такой смерти, меня передернуло. Мины больше не летели, стрёкот «стрелковки» тоже замолк. Кажется, что обе стороны поняли какой «трындец» сотворили и на всех парах «делали ноги» от эпицентра будущего «чернобыля». Только я сидел на крыше, один как дурак и секунды жизни стремительно уходили к нулю. Как бы, в подтверждение моих мыслей, крышу ангара, мелко затрясло. Клубы пара, вырывающиеся в дыру уже не просто густо валили, а буквально вырвались как реактивная струя из сопла истребителя. Даже если учесть, что они били не в мою сторону, то это помогало слабо, так как пот с меня катил градом. Не знаю зачем, я потянулся к спас комплекту радиационной защиты, которую вчера получил на складе армейцев. В неё входил противогаз, «ОЗК» – он же, общевойсковой защитный комплект химической защиты, освинцованный фартук и перчатки. Повинуясь какому-то невнятному инстинкту, я напялил на себя все эти «приблуды» и стал ждать смерти. Вспомнилась песня про волшебника в голубом вертолёте, который должен прилететь и бесплатно показать кино, но как я уже говорил, все надежды юношей про летающих «вини пухов», остались в детстве. Гул вокруг нарастал. Выброс пара прекратился и вместо него из отверстия вылетала самая, настоящая реактивная струя, как у реактивного самолета. Я понял, что остаточная вода испарилась и стенки реактор начали проплавляться, ища выход наружу той «многокилотонной» ярости содержащейся в уране «двести тридцать пять». Вначале вся крыша заходила ходуном, подобно волнам бушующего моря, а затем, как будто сквозь заложенные ватой уши послышался… – Ббббуууууумммм!!! – Тьма.

Из недр земли, во все стороны, вырвался неуправляемый поток ультрафиолета, с ним вместе, рука об руку разливалось инфракрасное поле, альфа, бета, гамма излучение и какие-то еще виды излучений, которые так и остались людьми не найденными, не изученными, не понятыми! Стремительный поток божественной ярости, подхватил как песчинку несчастного человека, забытого всеми на крыше ангара и увлек его в неизведанные дали, туда, где теряются любые понятия о пространстве и времени, добре и зле, любви и смерти. Последняя мысль унесенного человека, мелькнувшая крохотным фотоном в бескрайнем космосе, была: – АЗ, ЕСМЬ!!!

Николай следовал в ставку. Его настроение было приподнято из-за целой плеяды искрометных побед Российского воинства в текущей войне. Да, на западном фронте не вышло стремительного прорыва, но вот юго-западный и кавказский фронты – просто молодцы! Трофеи идут вагонами, пленные – эшелонами и вообще… Если даже и считать, что западный фронт набрал сил на рубль, а выстрелил на копейку… Так и что? Немцы не достигли стратегических планов и у нас, и у Франции, и дела у них полный «ахтунг». Цели были? Были! Достигнуты? Да, нет конечно. А поэтому, два против одного, уходящий год отставлял Россию в плюсе.

Поезд ходко шёл на юго-запад, оставляя позади мокрую осень и врываясь в Украинское «бабье» лето. Царь из-за сырости не любил Санкт-Петербург. В нём он чувствовал себя не комфортно. Крым и Украина – совсем другие ощущения. Тут и жилось, и пилось, а главное охотилось.

Охоту царь любил, как ничто другое! В переписке, генерал-губернатор Киевской губернии обещал показать ему чудо-чудное – кабана размером с лошадь, обитающего, где-то в глубинах «припятских» лесов. Такого трофея, Европа не знала уже лет триста! Специально для этого, Николай взял с собой в поездку лучшего фотографа и кинохроникера, Левинского Петра Иосифовича. Ну и что, что он еврей? Зато лучшие фото только у него и даже европейские родственнички пытались переманить маэстро к себе. Не вышло!

Вокзал, оркестр, дорожки, фанфары, лобызания. Как же всё это напрягало Николая! Он ждал с нетерпением, когда же начнётся долгожданная охота. При этих мыслях его ноздри начинали хищно раздуваться, кровь огненными струями разливалась по венам, принося новые ощущения и новые смыслы бытия.

Наконец-то восемь автомобилей и двадцать три конных экипажа, доставили их в охотничий лагерь Припяти, находящийся в поместье Сташевских. Рюмку за встречу, рюмку за здравие, рюмку за Россию, рюмку за победу и мягкий бок приятной напарницы по ночным играм. – Т-ссс! Тихо стони, родная Сюзан, а то жена в Санкт-Петербурге услышит и утопит обоих в Неве.

Утром опохмел…, рюмку за здравие, рюмку за удачную охоту ииииии… И всё, потому как третью с утра положено пить только при выходе на тропу егеря. – Тепло и солнце, день чудесный, уже не дремлет друг прелестный! Э-эх! Какая погода, господа! Видать, молитва наша дошла до Всевышнего. Лепота! И красота!

Разъезды бдят, верные ребятушки-казачки. Егеря ушли по следу. С каждым по два казака во всеоружии, ибо силен и матер кабан, просто мифический секач. Опасный как чёрт! Для такого ужаса припасли два пулемета с лентами на двести пятьдесят патронов и взгромоздили их на подводы, но это на крайний случай. Как найдут припятского монстра, так и погонят на заслон. «Слонобойный» патрон в патроннике. Главное себе плечо не сломать при неловкой ухватке. Уж больно отдача сильна! Сзади, за Николаем следуют два дублёра, тоже со «слонобоями» – адъютант его величества и полковник дворцовой полиции. Оба стрелка – что надо, глаз-алмаз. Первую зону прошли еще до обеда – рога молчат. Медленно двигаемся ко второй. Если секач не появится, то придётся сворачиваться на обед, не солоно хлебавши. И вот, при подходе ко второй засеке, небо резко потемнело. Непонятно откуда набежали тучи, да так шустро, как будто небесный пастух, пасущий облака, их безжалостно согнал ударами батога. Пространство сверху плотно заволокло и впереди, в метрах в пятидесяти, в землю ударила гигантская молния! В отличии от прочих молний, эта не спешила исчезать. Разрезав небо росчерками, она замерла и приобрела ярко зеленый цвет. Всем присутствующим показалось, что какая-то невидимая сила разорвала реальность на мелкие лоскуты оставив по центру черную дыру с рваными краями, такого же ядовито-зелёного цвета, как и сама молния. Картина апокалипсиса, держалась буквально несколько секунд, но этого времени хватило, чтобы выплюнуть из своего нутра нечто! Плевок ядовитой бездны влетел в мир со скоростью пушечного ядра и пропахав метров десять замер, дымясь у ног его Императорского Величества! Тишина, шок и трепет. Казалось присутствующие забыли, как дышать. Видение молнии исчезло, а темень над головой побледнела и растворилась утренним туманом. Тишина на поляне длилась еще с минуту, и кто-то нервный истерично вскрикнул: – Оно шевелится!!! Десятки глаз узрели, как монстр воняющий чем-то едким, поднял дымящуюся руку, утробно завывая перевернулось с живота на спину. Николай, находясь в полном обалдении уже хотел было выстрелить в чудовище, состоящее из грязи, старой листвы и тьмы бесконечного космоса, но внезапно в прорехе панциря увидел отблеск золотого православного креста и взяв себя в руки и пересилив страх, он медленно подошёл, зачем-то ткнул стволом в тело и сдерживая слабость в голосе выдавил: