По-моему, от моих слов офигели оба: и принц, и менталист. Его высочество пристально смотрел на меня какое-то время. А потом неожиданно согласно кивнул:
— Хорошо. Я на тебя полагаюсь, Каталина. И, пожалуй, на сегодня ты останешься здесь. Чтобы лишний раз не расходовать заряд портального амулета. Скорее всего, твоя помощь Яну сегодня еще понадобится.
Ожидание — страшная пытка. Ждать, наверное, тяжелее всего. Особенно, ждать и гадать, придет к тебе за помощью тот, кто стал неожиданно дорог или его принесут. Успеешь ему помочь или…
Небольшая комната, в которой я осталась после ухода Яна и Эльдана, видимо, была чьим-то кабинетом. Несмотря на всю серость и неприглядность, здесь стоял удобный диван, рабочий стол, несколько стульев, запертый шкаф, одному богу известно, что в себе содержащий, и тумбочка, на которой покоились графин, кувшин и пара стаканов. Мне сюда принесли пирожные и шотти, а также молодой, смущенный паренек принес большой фолиант, чтобы мне не было скучно. Но читать я не могла. Тупо смотрела на затертую кожаную обложку с едва читаемой надписью: «Магические хроники» и прислушивалась к происходящему за дверью. Если раздавались чьи-то торопливые шаги, то я вся буквально обращалась в слух: сюда идут или нет? Какое уж чтение в таком состоянии.
Мне еще дважды пришлось делать Яну массаж, снимая болевой синдром. Оба раза менталист приходил сам, был бледен и напряжен. Но неизменно, когда я заканчивала, молча целовал мне руку и только после этого уходил.
День за окном неумолимо клонился к вечеру, а в кабинете начало уже смеркаться, когда Себастьян появился снова. От его внешнего вида у меня болезненно стиснулось сердце в груди. Менталист опять был бледен до серости, глаза погасли и ввалились, а его самого шатало словно пьяного. Нащупывая первую пару точек, я с жалостью спросила:
— Ты хотя бы что-то ел сегодня?
Ян было дернулся под моими руками. Но потом видимо вспомнил, что я делаю ему массаж. Застыл на месте и прохладно напомнил:
— Я вообще-то герцог и ко мне нужно обращаться «ваша светлость».
Такого я не ожидала точно. Хотя в чем-то менталист был прав. Мы с ним стояли на совершенно разных уровнях социальной лестницы. Но больно мне стало не от этого. А от того, как он ответил на мою искреннюю заботу. Не найдя, что на такое ответить, я молча продолжила массаж.
Когда я закончила и отступила в сторону, Себастьян впервые молча встал и вышел из комнаты, не поцеловав в знак благодарности мне руки. И мне показалось, что в комнате сразу стало темнее и стало нечем дышать. Было больно. Очень. Гораздо больнее, чем когда я осознала, что умру в своем мире и никто не сможет мне помочь. И куда более больнее, чем когда осознала себя изгоем в академии. За что он так со мной? Я ведь ничего не требовала от него…
Дверь внезапно снова открылась, и я ошеломленно заморгала, увидев на пороге комнаты Себастьяна с двумя тяжелыми темными плащами в руках:
— Ты совершенно права, Каталина, я сегодня еще вообще ничего не ел. Утром не успел, а сейчас… Насколько я знаю, ты тоже еще не обедала, даже шотти с пирожными не взяла. Предлагаю сейчас ненадолго от всего отвлечься и пообедать. — В груди робко трепыхнулась надежда. И, кажется, Ян об этом узнал. Потому что безжалостно раздавил ее: — Заодно и поговорим.
Это было сказано таким тоном, что я сразу же поняла: тема разговора мне не понравится. Тем не мнее, я послушно приблизилась к Яну и позволила ему набросить мне на плечи плащ. Потом он вывел меня в коридор, закрыл за нами двери в кабинет и сразу же, без предупреждения, активировал портал…
…Шум моря ворвался в уши одновременно с порывом ветра, швырнувшем в лицо запах соли и водорослей. Где-то сварливо кричала чайка. Я распахнула глаза и…
Передо мной было море. Огромное, бескрайнее, пронизанное до самого дна золотыми солнечными лучами. Ленивый рокот волн, шум ветра и крики чаек звучали для меня симфонией счастья. Даже как-то забылось, что случилось всего минуту назад. Глубоко втянув в себя вкусный воздух, невольно потрясенно выдохнула:
— Поверить не могу! Я на море!.. Я так об этом мечтала!
— Знаю, — тихо отозвался стоящий рядом менталист. — Когда я тебя сканировал, то нечаянно провалился слишком глубоко и увидел все. Даже самые потаенные мечты и надежды. Потому и привел сюда. Я тоже люблю море. Но в последнее время все реже и реже бываю здесь. Присядем?
Себастьян кивнул в сторону, и я заметила лежащее в отдалении, побелевшее от солнца и морских ветров бревно. Рядом с бревном стояла корзинка. Я удивленно посмотрела на менталиста. Корзинка вряд ли появилась случайно на этом диком берегу. Неужели Себастьян сначала доставил сюда ее, а потом вернулся за мной? Менталист едва заметно кивнул, подтверждая догадку, и за локоть повел к бревну.
Из корзинки были извлечены холодное мясо, сыр, хлеб, зелень, бутылка с чем-то, напоминающим вино, и два бокала. Усадив меня на один край бревна и всунув мне в руки корявый бутерброд, Себастьян присел на другой его край. Некоторое время мы молча жевали.
Я уже думала, что менталист отказался от идеи поговорить со мной. Или забыл про свое обещание. Но когда был съеден последний кусочек, а у нас обоих оказались в руках бокалы, Себастьян вдруг, глядя куда-то прямо перед собой, горько обронил:
— Я помолвлен, Кэт. — Я оцепенела. Как заяц в свете фар. Словно в меня сейчас летел арбалетный болт. — В конце лета поведу невесту к алтарю. Я ничего не могу тебе дать. Хотя видят демиурги, больше всего на свете хочу этого. — Неожиданно Ян повернулся ко мне лицом, и я, захваченная врасплох его словами и его действиями, не успела отвернуться. Глянула в потемневшие серые глаза. И утонула в них, едва ли понимая смысл следующих слов Яна: — Радуйся, Кэт, что ты очень слабый маг. Что твоя магия не представляет интереса для короны. Ты сможешь еще полюбить и выйти замуж за того, кто поселится у тебя в сердце. А я… Менталистов мало. Еще меньше, чем целителей. Потому мой брак устроен самим королем. Считается, что от сильных в магическом плане родителей родятся еще более сильные дети. Вот мы с моей невестой и будущей супругой обязаны родить не менее трех детей. А на наши чувства всем вокруг наплевать. — Ян вдруг опустил голову и едва слышно добавил: — Ты не представляешь, как я жалею, что стал аристократом. Лучше бы я так и остался сыном простого мясника. Тогда бы я смог соединить свою жизнь с той, которая прочно поселилась в моем сердце. С той, ради которой хочется жить. А не с той, которая воротит нос от моих родителей и до смерти боится моих способностей…
Слова Яна оглушили. Я растерянно сжимала в пальцах ножку бокала, дышала от душевной боли через раз и не знала, как на это все реагировать. В душе царили отчаяние, растерянность, безысходность и боль. Я не знала, правильно ли истолковала слова Яна о том, что он в кого-то влюблен. Но понимала одно: мне можно только помечтать перед сном, что у нас с ним все могло бы сложиться. Мы слишком поздно с ним встретились. Но даже если бы и познакомились до его помолвки, то, судя по его словам, король все равно не допустил бы брака сильного мага и недоведьмы, которая даже чистящим заклинанием не в состоянии правильно пользоваться.
Солнечный весенний денек на морском берегу для меня будто почернел. Но то, что потемнел он не от моих эмоций, а от того, что солнце заслонила собой чужая, появившаяся будто из ниоткуда, фигура, я поняла в тот момент, когда Ян внезапно вскочил на ноги, расплескивая вино из бокала. Но он не успевал. Категорически. Даже применить свои способности по отношению к тому, кто так грубо вторгся в нашу беседу. Вино, выплеснувшееся из бокала Яна, еще не коснулось песчаного берега, а в воздухе уже раздался сдвоенный свист. Мой мозг все еще пытался найти пояснение тому, что Ян начал медленно оседать на землю, а кто-то огромный, замотанный в черные тряпки по самые брови, со смешком протянул руку ко мне:
— Не боись, мне твоя жизнь не нужна, я пришел лишь за менталистом, он слишком мешается. А ты отдай портал, и можешь хоть утопиться от горя!
