По сведениям, полученным позднее, Пескарь подозревал в организации всей проделки с его компьютерами Тимошу и его шайку – во всяком случае, такие мысли он высказывал в кругу своих ближайших сотрудников. И действительно, такое предположение напрашивалось само собой. Именно тесно сотрудничавшим с ним бандитам было проще всего провернуть такое дело: они были в курсе всех деталей компьютерной сделки и легко могли оформить нужные бумажки, заранее зная, что, где и когда будет происходить. Соблазн прикарманить весь барыш от продажи ценного товара, забрать за долги перед банком все Пескаревские магазины, да еще оставив при этом ограбленного Пескаря в неоплатном долгу, был слишком велик, чтобы не придти в голову прожженным жуликам. Когда появляется возможность рывком перетянуть всё одеяло на себя, любые прошлые договоренности между партнерами легко теряют свою прочность, если за ними не стоит некая внешняя сила. С другой стороны, Тимоша и его дружки до самого последнего момента в этой истории продолжали утверждать, что за пресловутым «грабежом» стоял сам Пескарь, заранее спланировавший от начала до конца всю компьютерную аферу. На сторонний взгляд, их подозрения звучат даже более убедительно, чем Пескаревы обвинения своих блатных партнеров. Дескать, Пескарь, сволочь этакая, решил всех надуть, набрал долгов и таким образом превратил в товар основную часть своих капиталов, после чего сам же умыкнул ком­пьютеры (то есть продал их какому-то стороннему покупателю, а полученные денюжки перевел на какие-то лишь ему известные счета за рубежом) и теперь он – по всем документам – банкрот и взятки с него гладки. Но зря он надеется, что ему это сойдет с рук – не на тех напал. У нас свои методы взыскания долгов: отдаст всё до копеечки и будет еще рад, что остался в живых, – пусть покукует, гад, на инвалидскую пенсию.

Как там на самом деле было, до конца осталось невыясненным. Ясно только одно: огромные – по меркам описываемой среды – деньги (стоимость всей партии компьютеров) исчезли и больше на поверхности не появлялись. Кто их прибрал к рукам? Пескарь? Тимоша? Если считать, что подозрения партнеров относитель­но друг друга были не беспочвенны и один из них оставил другого в дураках. И помогал ли им кто-то провернуть всё это дело, требующее участия неких исполнителей со стороны? Если у них, действительно, был куратор (я сам начинаю как-то склоняться к этой версии), то на чьей стороне он выступил – а, может, он сам и возглавил организацию всей аферы? Хотя, конечно, он мог ничего и не знать про планы своих подопечных – ушли они из-под его контроля.

В то же время, нет серьезных оснований совсем отбрасывать тот вариант событий, в котором фура компьютеров была экспроприирована какими-то лихими ребятами со стороны, выехавшими, так сказать, в этот город на гастроли. Разведка донесла – прибыли, изъяли желаемое – и были таковы. Больше они в этой истории не появятся. Думать об этом и строить всякие предположения можно сколько угодно, но окончательного решения нет и не предвидится. Могло быть так, но могло – и этак. Не исключаю, что у милиции, которая, в конечном итоге, серьезно занималась расследованием обстоятельств смерти нашего героя, были и некие – не дошедшие до меня – дополнительные данные на этот счет. Но осведомленные об этих подробностях милиционеры, передавая из уст в уста занятную историю, даже в своей среде о них умалчивали. Да и понятно – чем меньше знаешь, тем спишь спокойнее.

Однако нам не стоит особенно сожалеть по этому поводу, потому что тот давний криминальный эпизод с хищением компьютеров – лишь присказка, только описание фона, на котором разворачивалась наша история из жизни. Прологом к нашей истории стало исчезновение Пескаря. Дня через три после пресловутого «грабежа» Виктор уехал, как и до того, рано утром, и, как всегда, было неизвестно, куда. По делам! – вот и весь сказ. Правда, пообещал, что в этот раз постарается вернуться пораньше. По словам жены, он даже невнятно намекнул, что, может быть, они куда-нибудь выберутся вечером. Но именно в этот вечер он не пришел. Ни пораньше, ни попозднее, и даже с утра дома он не появился. Нельзя сказать, что это можно было назвать незаурядным случаем, – хотя и не часто, но всё же случалось, что Пескарь возвращался домой лишь к исходу следующего дня и отговаривался какими-то очень срочными делами. Однако, учитывая то, что ей стало известно в предыдущие дни, Анна Владимировна умеренно обеспокоилась: Куда пропал-то? Мог бы и позвонить. Напрасно прождав мужа еще сутки, она попыталась разыскать Пескаря по телефону, хотя это было совершенно не принято в их семейной жизни – муж считал, что семья и работа не должны пересекаться, и она привыкла не лезть, куда ей не положено: придет и сам расскажет всё, что ей следует знать. Но сейчас ситуация явно вышла из обыденных рамок, и просто сидеть и ждать она уже не могла. Однако там, где он мог быть и где могли знать о его местонахождении, ничего утешительного и определенного выяснить ей не удалось. Пескаревы служащие сами были в недоумении и тревоге. Хозяин уже два дня не давал о себе знать, а слухи о его грядущем (или уже свершившемся?) крахе и его остром конфликте с Тимошей были в полном разгаре. Они сами пытались выведать у Анны Владимировны хотя бы крохи информации о текущем положении. Что им делать и куда им плыть, и даже кто у них теперь хозяин: по-прежнему Пескарь или уже кто-то другой? Естественно, подобные вопросы вселяли неуверенность и не давали им спокойно работать. Но что она могла им сказать, когда и сама не знала, что ей делать и на что надеяться.

На следующий день потерявшая покой женщина отправилась – скрепя сердце и опасаясь резкого недовольства супруга после его возвращения из неожиданной отлучки – в райотдел милиции и подала официальное заявление о пропаже мужа. Разговаривали с ней сочувственно, заявление приняли и посоветовали не отчаиваться: будем искать. Но не слишком обнадеживали – по-видимому, в милиции знали о ситуации, сложившейся вокруг микроимперии Трех пескарей и ее хозяина, даже больше, чем никогда не вникавшая в деловые вопросы жена пропавшего. По крайней мере, ей неофициально сообщили, что последним, кто видел Пескаря (или точнее, кто сообщил, что его видел) был его шофер. Утром он привез хозяина к подъезду Волго-Камского банка, тот вышел и велел шоферу его не дожидаться – машина ему, дескать, сегодня не понадобится. Зашел ли Пескарь в банк и виделся ли там с кем-то, пока что было не известно. Забегая вперед, ска­жу, что так оно и осталось в дальнейшем: след Пескаря обрывался у ступенек этого самого банка, и с тех пор его никто не видел или не захотел сообщить об этом.

Опять же, чтобы не связывать себя точной хронологией событий – она здесь совершенно не нужна, в двух словах изложу результаты поисков Пескаря милицией. Ясно, что милиционеры не слишком уж старались разыскать пропавшего – носом землю не рыли. Да и вообще, такие заявления о пропаже взрослого человека не вызывают обычно всплеска милицейской активности. Тем не менее, кое-какие действия были предприняты, но к положительным результатам они не привели. В моргах и больницах пропавший не числился, опросы его сотрудников и знакомых ничего существенного не дали, никто из милицейских информаторов в уголовной среде и городских деловых кругах не мог сообщить ничего интересного, если не считать таковым слухи о том, что Тимошины друганы не теряют надежды отыскать своего бывшего партнера и посчитаться с ним. Ничего не добавили к имевшимся сведениям и беседы с работниками Волго-Камского банка – никто Пескаря в означенный день не видел, да и вообще, они с трудом вспоминали, о ком идет речь. Что тут скажешь? Создавалось впечатление, что Пескарь, выйдя из машины и дождавшись, когда она уедет, незамедлительно провалился сквозь землю.

На старания найти пропажу отрицательно влияли и те простейшие соображения, которые не могли не прийти в голову милиционерам, занимавшимся этим делом. Исходно было ясно, что возможные объяснения внезапного исчезновения Виктора Чебакова почти на сто процентов исчерпываются двумя вариантами развития событий. Либо сам Пескарь решил смыться, оставив с носом своих подельников и кредиторов, либо Тимошины бойцы, не создавая излишнего шума, изъяли из обращения своего бывшего бизнес-партнера. В первом случае можно было предполагать, что Пескарь заранее спланировал всю аферу и смылся, захватив солидный куш. Но точно также могло быть, что, став жертвой чужой аферы, он поспешил убраться подальше, не без оснований опасаясь Тимошиных костоломов, которые могли в любой момент перейти от высказываемых сквозь зубы угроз к активным действиям и уже готовят требующиеся для этого электронагревательные приборы. Как бы то ни было, решив исчезнуть, Пескарь, наверняка, тщательно подготовился к этому шагу и сделал всё, чтобы не оставить за собой ни малейших следов. Человек он был здравый и неглупый, и бесполезно было ожидать от него грубой, выводящей на след ошибки. Столь же ничтожные шансы на успех розысков оставлял милиционерам и второй вариант: Тимоша и его братки – бандюги опытные, профессионалы своего рода, и если это они прихватили Пескаря, то искать место, где они его, в конечном итоге, закопали, только терять время. Ничего найти не удастся, и никто не проронит об этом ни слова. Исходя из такого взгляда на дело, милиция только «приглядывала» за женой исчезнувшего и двумя-тремя его ближайшими сподвижниками на тот случай, если он всё же жив, и попытается выйти на связь с кем-то из оставшихся в городе. А ничего не давшие более или менее активные розыски бы­ли прекращены недели через две после пропажи Пескаря.